‒ Уже домой собрался? ‒ голос дяди Мити настиг меня в тот самый момент, когда я укладывал дедово добро в багажник.
‒ Ну да, хотелось бы к полуночи в город успеть.
‒ Деду привет передавай. Чай и не свидимся с ним уже.
‒ Приезжай в гости ‒ увидитесь, ‒ подначил я.
Деда мы забрали в город недавно, после того, как он прошлой весной, поскользнувшись на обледенелом крыльце, сломал ногу в двух местах. Вот тогда-то на семейном совете все и решили, то пора старику перебираться в цивилизацию, под наш присмотр. Первое время дед артачился, конечно, рвался в родные места, но потом обвык и смирился. Иногда только заводил осторожные разговоры, что не мешало бы съездить, проведать дом или вещи кое-какие привезти. Много ли ему надо для счастья на старости?
‒ Через овражки поедешь? ‒ поинтересовался дядя Митя, по-прежнему маячивший у калитки.
Овражками местные называли старое давно заброшенное поле, иссечённое неглубокими оврагами, которое по широкой дуге огибала хорошо укатанная грунтовка. По ней дважды в неделю приезжала в деревню автолавка, ездили на выходные дачники. Деревенские иногда ходили через поле напрямую, протоптав между овражками узкую извилистую тропку. Но на трассу вела ещё одна, более короткая, но непопулярная у местных дорога через лес.
‒ Нет, ‒ ответил я. ‒ Овражками через посёлок на трассу ‒ это же мне приличный крюк сделать придётся. Лишние километров двадцать, да там ещё на переезде застрять можно надолго.
‒ Никак через лес собрался ехать? ‒ догадался дядя Митя.
‒ Да, а что такого? Дождей, вроде, не было давно, значит, грязь должна подсохнуть, ‒ рассудил я. ‒ Или ты мне, дядь Мить, про игошей толковать собрался?
На мои дружелюбные поддразнивания он лишь усмехнулся и махнул рукой:
‒ А, бабьи побасенки это всё, чтобы вы, когда маленькими были, далеко в лес не бегали. Потому как заблудитесь, мелкота вшивая, а нам вас искать.
Я улыбнулся, припомнив, как покойная бабка пугала меня в детстве: «Не ходи в лес к болотине! Там игоши. Сцапают, утащат в лес, утопят в болотине-то да сожрут!» Страшно от её россказней не было ни капли. Только любопытство разбирало: что за существа такие эти игоши? Чудилось в названии нечто лошадиное: игоши ‒ иго-гоши.
‒ Ма-оо! ‒ раздалось совсем рядом с машиной.
‒ Вот пострел-то! ‒ воскликнул дядя Митя. ‒ Не было ж тебя, шлялся где-то со вчерашней ночи, а теперь тут как тут!
Я оглянулся и воскликнул в изумлении:
‒ Васисуалий! Вот это встреча!
По дорожке, распушив свой хвост, легко рысил огромный бело-чёрный кот.
‒ Это он, видать, твой голос услышал и прибежал, ‒ сказал дядя Митя.
Кот, тем временем, подбежал ко мне и, поднявшись на задние лапы, обхватил передними мою ногу и боднул меня головой в коленку.
‒ Видишь, зверь, а добро-то помнит! ‒ поучительно заметил мой собеседник.
Я подхватил кота на руки, а он обхватил мою шею большими лапами и уткнулся носом, раскатисто мурлыча.
Ваську я подобрал на трассе пару лет назад. Случайно разглядел его на обочине, присыпанного снегом. Он обречённо скукожился, ожидая своей незавидной участи. Хвост уже даже успел примёрзнуть, и мне пришлось пожертвовать кофе из термоса, чтобы освободить его из ледяного плена. Кот почти ни на что не реагировал, только глаза поблёскивали в темноте с потаённой надеждой. Но в салоне автомобиля, завёрнутый в куртку, он потихоньку начал отогреваться и приходить в себя. И окончательно оправился уже у деда в доме, на протопленной печке, вылакав миску тёплого куриного бульона.
Как он оказался на заснеженной обочине вдали от населённых пунктов ‒ хороший вопрос. Вряд ли прибежал из деревни через поле, чтобы просто засесть в сугробе и мёрзнуть. С виду ухоженный, домашний, скорее всего, Васька был выкинут из проезжавшей машины на верную гибель, и спасло его только моё появление. Оклемавшись в тепле, отъевшись, Васька освоился на новом месте и очень быстро понял простую истину про ласкового телятю, поэтому зажил на два дома, перемещаясь от дедова двора к дяди Митиному. Впрочем, ни мы, ни наш сосед против такого расклада не были. Кот нёс службу исправно, уничтожая надоедливых грызунов круглогодично, а в летнее время ещё и гоняя с огорода назойливых птиц. И когда встал вопрос о переезде деда в город, то в отношении Васьки сомнений не было: он оставался в деревне, на приволье, под опекой дяди Мити.
‒ Может, зайдёшь к нам? ‒ предложил дядя Митя. ‒ Чайку бы попили, поболтали за жизнь. А то бы остался до завтра, заночевал у нас. Винца бы распили из черноплодки. Вон, и Васька по тебе соскучился.
Предложение было более чем заманчивым, но это в корне ломало все мои планы на выходные, поэтому, поразмыслив, я вынужден был отказаться:
‒ Рад бы, но дела ждут. Сейчас проверю всё, дом закрою и поеду.
Дядя Митя вздохнул, кинул взгляд на небо, утратившее дневную лазурь и окрасившееся в яркие закатные цвета.
‒ Ну, как знаешь, ‒ сказал он. ‒ Только темнеть скоро начнёт. Ты бы, Павлуша, поспешал малость. В темени по лесу ехать ‒ радости никакой.
‒ Знаю, дядь Мить. Уже собрался, вроде. Сейчас проверю всё напоследок, дом закрою и поеду.
Пока я доделывал дела, мой лохматый друг крутился под ногами, басовитым мявом сообщая мне кошачьи новости, а когда я направился к машине, то кот повёл себя весьма странно. Напрыгнул сзади, вцепившись в джинсы, повис живой гирей на ноге, мешая идти.
‒ Ты чего, Васёк, одурел от счастья? ‒ рассмеялся я.
‒ Ма-оо! ‒ ответил кот, спрыгнул, тут же заскочил в салон машины и уселся с важным видом на водительском сидении.
‒ Ну, не дури! ‒ попытался я урезонить Васю и протянул руку, чтобы вытащить его наружу.
Кот снова мяукнул и, обхватив мою руку лапами, несильно прикусил её. Я осторожно отцепил кота, высадил его из машины, но от тут же запрыгнул ко мне на колени, едва я занял место за рулём. Поставил передние лапы ко мне на грудь и, глядя в глаза, мяукнул. А потом схватил зубами рукав моей куртки и потащил меня прочь из машины.
‒ Смотри-ка, не пускает! ‒ усмехнулся дядя Митя. ‒ Может, правда, останешься? Заночевал бы, а поутру рано поехал. Что у тебя за планы на ночь-то глядя?
‒ Да я планировал рано утром уже в городе быть. Так что не получится остаться.
Я оторвал кота от рукава и передал его дяде Мите. Захлопнул дверцу и повернул ключ в замке зажигания. Помахал на прощание соседу и вырулил на дорогу. Дядя Митя, удерживая Ваську одной рукой, второй перекрестил меня вдогонку и ещё долго стоял на дороге, глядя мне вслед, пока я не повернул.
Сборы заняли времени у меня чуть больше, чем я рассчитывал, и к тому моменту, как я выехал из деревни и добрался до лесополосы, закат успел померкнуть, перейдя в летние сумерки. В лесу же сумрак был гуще. Пришлось сбросить скорость, прыгая по ухабам, и мне в голову пришла запоздалая, но вполне закономерная мысль: не очень-то много я сэкономлю, выбрав более короткий путь. За несколько последних лет лесная дорога почти пришла в негодность, чем, вероятно, поспособствовали дачники, предпочитавшие ездить в лес по грибы-ягоды на машинах. Естественно, автомобили частенько застревали по распутице и их приходилось извлекать, подкапывая мягкий грунт лесной дороги. Теперь этот путь, к моему сожалению, состоял из разнокалиберных канав и ям, на которых легко было разбить подвеску. Да только повернуть обратно я не мог. Узкая колея не оставляла никаких вариантов для манёвра. Пришлось смириться и медленно продвигаться вперёд, теряя время и коря себя за недальновидность и неблагоразумие.
Через полчаса такой вот зубодробительной тряски тьма в лесу сгустилась до вполне полноценной ночной, а дорога, к моей радости, стала намного ровнее. Сквозь кроны деревьев проглянул холодный белый шар ночного светила, слегка посеребрил мой затянувшийся путь. Я по-прежнему пробирался сквозь лес, одновременно ругая себя за самонадеянность и оптимистично утешая, что ещё минут двадцать, ну, может, полчаса, и я выберусь на трассу и уж тогда прокачусь с ветерком.
Свет фар выхватывал из темноты корявые стволы деревьев, взлохмаченные кусты малины, резные листья папоротников. Что-то небольшое мелькнуло у края дороги, попав в полосу света, кинулось наперерез автомобилю. Я рефлекторно нажал на тормоз, понимая прекрасно, что избежать столкновения не получится. «Какой-то мелкий лесной зверь, ‒ подумал я, глядя вперёд, на освещённый участок дороги. ‒ Заяц, может быть. Их тут полно». Но меня никак не оставляло смутное беспокойство, вызванное странностью силуэта, мелькнувшего в свете фар. Что-то с ним было не так. Не было пробежавшее мимо существо похоже на зайца. Мне вообще показалось, что оно было двуногим. Но последнее предположение мой разум тут же отверг особенно яростно, как нечто невозможное. Я открыл дверь и вылез из автомобиля. Хотелось немного размять спину и ноги, сбросить напряжение, заодно и посмотреть, кого же я всё-таки сбил.
На дороге ни у машины, ни под ней никого не было, и я решил, что зверёк либо успел уползти сам, либо был отброшен в сторону ударом. Я испытал мимолётный укол досады, сожалея о причинённом кому-то вреде. Прошёлся вокруг машины, разгоняя застоявшуюся кровь. На траву и листья уже выпала роса, из леса, с болот на дорогу сползался туман. Его белёсые клочья цеплялись за кусты, серебрились в лунном свете. Я огляделся по сторонам, удивляясь тому, насколько далеко на самом деле видно в тусклом свете ночного светила. И в этот момент моё сердце рухнуло в тошнотворную пустоту.
Недалеко от дороги, в лесу, лежала коряга, возле которой заканчивалось одно из многочисленных лесных болотцев. В нём-то я, к своему ужасу, разглядел округлую голову младенца, полупогруженную в тёмную гнилую воду. Неприятная слабость растеклась по моему телу, проступила мурашками на коже, свернулась колючим комком в горле, высушив его в мгновение. Мысли роились в голове потревоженным ульем. Неужели там, в болоте, маленький ребёнок? Кто мог вот так поступить с ним? Последнее особенно плохо укладывалось в голове. Что-то нужно было делать, но я, разнервничавшись, никак не мог сообразить, что именно. Первый порыв ‒ подойти к утопленному в болоте тельцу и вытащить ‒ прошёл. Из воды торчал только округлый, слегка деформированный лоб, широкий нос и один закрытый глаз. Не мог этот малыш быть живым. Слишком безжизненно выглядела сероватая бледная кожа. Какая-то бесчеловечная тварь либо выкинула трупик, либо здесь же и притопила живого человечка и просто оставила, не особо заботясь о сокрытии этого жуткого преступления. А раз это преступление, то нельзя ничего трогать, чтобы не уничтожить улики.
Я вернулся в машину, вытащил мобильник, тупо обозрел надпись на экране «Только экстренные вызовы», и моя решимость куда-то делась. Первый шок потихоньку сошёл на нет, и меня охватили сомнения. А действительно ли я видел то, что видел? Ночь в лесу разбавлена лишь светом луны и, пожалуй, светом фар, но они светят на дорогу, а не в чащу. Не окажется ли так, что вызванный мной наряд полиции обнаружит не труп младенца, как мне от страха показалось, а всего лишь куклу. А может, там вообще никого и ничего нет, и голова в болоте лишь показалась, была игрой света и тени, шуткой обманчивых лунных бликов и моего разыгравшегося воображения. Ну и как я тогда буду выглядеть? Да и перспектива сидеть в лесу, ожидая прибытия полиции по вполне напрасному поводу казалась мне совершенно безрадостной. От этих здравых размышлений мне немного полегчало, но всё же что-то не давало мне плюнуть и поехать дальше. Хотелось ради собственного успокоения убедиться, что жуткое преступление я придумал от переутомления. И мёртвый младенец в болоте не более, чем останки большой куклы. Я в раздумьях побарабанил пальцами по рулю, потом всё же решился расставить точки над «Ё». Взял из бардачка галогеновый фонарик и снова вышел из машины.
Куклы-младенца на прежнем месте не было. Луч фонаря выхватил из обманчивой темноты корягу, заросли папоротника возле неё и тёмную болотную воду, в которой я ранее обнаружил почти полностью погруженное тельце. Пятно яркого света скользнуло по воде, рассыпаясь бликами, но торчащий лоб и часть лица бесследно исчезли. Я облегчённо выдохнул, окончательно убедившись, что жуткая сцена мне лишь привиделась. Теперь можно со спокойной совестью вернуться в машину и продолжить путь. До трассы остались считанные километры, а я теряю время, играя в Шерлока Холмса с видениями. Где-то в гуще леса громко чавкнула болотная жижа, словно кто-то грузно плюхнулся в неё, и я невольно вздрогнул от неожиданности. «Вот из таких фантазий и растут ноги у всех этих россказней про игош, кикимор и прочую хрень, ‒ подумал я, возвращаясь к машине. ‒ Надо поскорее выбираться из леса на трассу и домой! Принять душ, а потом ‒ грамм пятьдесят пятизвёздочного на грудь от нервов. И спать!»
#мистика #страшныйрассказ #страшнаяистория #страшнаяисториянаночь #страшное
Отблагодарить автора за истории:
Юмани 410011638637094
Сбербанк 2202 2056 7661 0808