Джентльмены удачи. СССР, 1971/1972. Режиссёр Александр Серый. Сценаристы: Георгий Данелия, Виктория Токарева. Актёры: Евгений Леонов, Георгий Вицин, Савелий Крамаров, Раднэр Муратов, Анатолий Папанов, Олег Видов, Эраст Гарин, Наталья Фатеева и др. Композитор Геннадий Гладков. 65,0 млн. зрителей за первый год демонстрации в кинотеатрах.
Режиссер с трудной судьбой – Александр Серый (1927–1987) – поставил всего пять фильмов («Выстрел в тумане», «Иностранка», «Джентльмены удачи», «Ты – мне, я – тебе», «Берегите мужчин!») и большинство из них вошло в тысячу самых кассовых советских кинолент.
«Если кинокритику когда-нибудь придется писать исследование о кинокомедии, скажем, последнего десятилетия, он встанет перед необходимостью значительную часть своего труда посвятить отнюдь не кинокомедии в ее классическом, так сказать, виде. Куда отнести, например, такие фильмы, как «Гори, гори, моя звезда» А. Митты или «Не горюй! » Г. Данелия? Если это и кинокомедии, то с обязательной приставкой «траги». Кинокомедия стала серьезнее, «смех сквозь слезы» звучит с экрана чаще, чем просто смех (…)
Сегодня чувством юмора не обладают разве что герои некоторых кинокомедий, для всех же остальных оно является едва ли не обязательной чертой характера.
Случайно ли, что не только драматический, но и огромный комедийный талант Н. Плотникова в полной мере проявился не в кинокомедии, а в серьезнейшем, проблемном фильме «Твой современник»? Случайно ли, что по сложной драматической роли в «Белорусском вокзале» гораздо полнее можно судить о комедийном даровании Е. Леонова, чем по его комедийным ролям а «Меж высоких хлебов» и многих других, ныне уже забытых лентах?
Кинокомедия сегодня словно бы набирается опыта в других жанрах, а им передает свой, тоже очень немалый и очень ценный. Она вторгается в пределы традиционного вестерна — и появляется «Белое солнце пустыни», она включается в обсуждение сложных нравственных проблем — и рождается «Начало» Г. Панфилова, «Листопад» О. Иоселиани, «Личная жизнь Кузяева Валентина» И. Масленникова— фильмы, которые комедиями в чистом виде назвать, пожалуй, без всяких вроде бы примесей и чужежанровых влияний.
Можно назвать всего несколько режиссеров, успешно работающих в жанре кинокомедии: конечно, Л. Гайдай, конечно, Э. Рязанов. А кто еще? Но можно привести массу примеров, доказывающих, что кинокомедия сегодня гораздо свободнее и непринужденнее чувствует себя «в гостях», чем у себя дома, на своей, так сказать, законной, освященной традициями территории.
Тем интереснее обратиться к новой мосфильмовской картине «Джентльмены удачи». По сюжету, по характеру это стопроцентная кинокомедия…
Три бандита — Хмырь, Косой и Доцент — стащили у археологов золотой шлем Александра Македонского. Бандитов задержали. Но шлем бесследно исчез…
Скромный директор детского сада Трошкин очень похож на главаря шайки Доцента. Похож как две капли воды, тем более что обе эти роли играет один и тот же артист Евгений Леонов.
Поскольку сам Доцент тайну шлема никогда не выдаст, сотрудники милиции просят Трошкина, чтобы он сыграл перед Косым и Хмырем роль Доцента, якобы забывшего, где именно он спрятал шлем.
Таким образом, Евгений Леонов играет в этом фильме даже не две роли, а целых три. Во-первых, доброго, простодушного Трошкина. Во-вторых, матерого рецидивиста Доцента. В-третьих, доброго Трошкина, который играет роль матерого рецидивиста.
Ситуация, когда один герой выдает себя за другого, традиционна для кинокомедии. Евгений Леонов, крайне бегло, хотя и достаточно убедительно, обозначивший характеры своих полярных персонажей — доброго заведующего и злого уголовника, совершенно блистателен в роли Трошкина, играющего роль Доцента. Маска матерого рецидивиста сидит на Трошкине явно криво, тщательно выученные слова воровского жаргона он то и дело мешает с «козой-дерезой» и «в угол поставлю», а к заблудшим своим партнерам по разыскиванию шлема относится, как к нашалившим детишкам дошкольного возраста. Эта путаница усугубляется еще и всякими сюжетными неожиданностями, прекрасно придуманными сценаристами фильма В. Токаревой и Г. Данелия. …
…когда актерам есть что играть, они играют хорошо. Это касается не только Евгения Леонова, но и Раднэра Муратова… и, конечно. Савелия Крамарова, который на первый взгляд сыграл в этом фильме тот типаж, который он играл и раньше, но типаж стал образом, характером.
А вот о Хмыре Георгия Вицина хочется сказать несколько слов, касающихся не столько актера, который работает, как всегда, профессионально, сколько его героя.
Нравоучения, разумеется, кинокомедии но противопоказаны. Более того, «Джентльмены удачи» не достигли бы того результата, если бы пафос фильма свелся только к поискам исчезнувшего шлема. Но в нравоучениях своих авторы обязательно должны исходить из законов жанра. … С Хмырем же в кинокомедию входят сентиментально-назидательные нотки. Сцену, когда раскаявшийся пьянице читает письмо своего маленького сына (считающего, что папа был летчиком-испытателем), а потом пытается покончить жизнь самоубийством (вернее, наоборот: сперва Хмырь пытается повеситься, а потом вслух зачитывается так расстроившее его письмо), смотреть просто неловко. Условность хорошей выдумки нарушена, для правды же, которую могли бы сказать авторы фильма о своем герое, у них нет времени, да и правда эта сурова, жестока, она, наверное, ничего общего не имеет с теми расхожими, интеллигентскими представлениями о заблудшем преступнике, которые выдают нам авторы. Сцена эта, к счастью, помещена в самом конце фильма, но черты рождественского рассказа появляются в нем еще раньше.
С предновогодним визитом к уголовникам «доброй феи» из другого мира (по фильму — дочери археолога, на чьей даче обосновались беглецы). Фея эта (Н. Фатеева) так чиста, так прекрасна, битый час она морочит героев расспросами о том, как они «отнимают у земли давно ушедшие тайны». Задумана сцена, кажется, неплохо, но остроумный замысел не реализован и тонет в атмосфере всеобщей рождественской умиленности. Опытный рассказчик обычно свою умиленность, растроганность пытается скрыть. Режиссеру А. Серому в данном случае сделать это не удалось. Это, наверное, не столько недостаток мастерства вообще, сколько отсутствие именно комедийного, кинематографического опыта, позволяющего Режиссеру «принять на себя» те сцены, где приостанавливается драматургия, и создающего внутри картины ту атмосферу веселого озорства, когда смешное вроде бы уже начинает рождаться само собой — из ничего, из пустяков, из воздуха. (…)
В целом же мне кажется, что комедия, так много сделавшая для развития и обогащения других жанров, отлично может чувствовать себя «и дома». Но оттого, что дома она бывает очень редко и предпочитает показываться перед нами в любом сложном качестве, но только не самой собой, привычки свои и правила поведения она слегка подзабыла. Поэтому «Джентльмены удачи» обладают всеми чертами фильма, который является нам как редкий и желанный гость, сознающий, что его визит исполнен особой значительности, так как он порядком отвык от нас, а мы от него. Оттого в шумных и радостных взаимных приветствиях нет-нет да и мелькнет то тягостная пауза, то скованность, то торопливые попытки наверстать упущенное, не сказанное другими кинокомедиями: ведь когда произойдет следующая встреча с этим жанром, одному богу известно. Может, завтра, а может, и через год. Но хотелось бы, чтоб побыстрее...» (Хлоплянкина Т. В гостях и дома // Советский экран. 1972. № 5. С. 4-5).