За время своего существования артиллерия проделала значительную эволюцию, пройдя путь от вспомогательного рода войск до грозного «бога современной войны», по меткому выражению товарища Сталина.
Поначалу на нее смотрели как на обузу - артиллерия была неповоротливой, тяжёлой при транспортировке, и в серьёзных сражениях её значительно лучше было оставлять на месте. В умах многих, вероятно, это породило отношение как у наездника к замене лошади на механическое средство передвижения. Нечто мерзкое и ужасное, угрожающее рыцарству и изяществу на поле боя, а потому целиком и однозначно отвергаемое. В значительной степени это мнение поддерживалось аристократами Европы, жившими в век, когда стратегия и тактика определяли оружие.
Кроме того, первые пушки, в дополнение к своим слабым возможностям, были ещё и опасны для канониров (пушкарей), обслуживающих их. Начальный успех артиллерии был скорее связан с её психологическим воздействием, поскольку урон, который она могла нанести в первой половине XIV века, был значительно меньше, чем урон, наносимый баллистами и катапультами.
В 1494 году французский король Карл VIII начал т.н. Первую итальянскую войну. Триумфальная скорость французского наступления и то, с какой легкостью французская армия брала укрепленные города практически безо всякого сопротивления, ввергли итальянские государства в состояние шока и явили всей Европе артиллерию, как средство, облегчающее победу.
Тем не менее, ещё лет 100 многие до конца не верили в её возможности. Так, в конце XVI веке французский писатель и философ Мишель де Монтень сравнивал артиллерию с боевыми слонами древности. Причём это сравнение было явно не в пользу артиллерии:
«… Многие видели и знают, что во всех армиях Востока одной из главных боевых сил были слоны; они приносили несравненно большую пользу, чем приносит в настоящее время артиллерия, играющая примерно ту же роль в регулярном сражении…» .
К началу XVI столетия, когда рыцарская конница стала вытесняться наёмной пехотой, сначала швейцарской, а затем немецкой, артиллерия сделалась явлением настолько обыденным, что ни у кого не вызывала особого удивления. Однако такие авторитеты, как Мартин Лютер и Себастиан Мюнстер, продолжали называть аркебузы и пушки «созданиями сатаны», тогда как их предприимчивый старший современник самый богатый человек Европы Якоб Фуггер (1459 – 1525), спонсор Императора Максимилиана I, резонно заметил, что, подобно воде или огню, они способны приносить как пользу, так и вред.
Тем не менее, и в конце XIX века в среде признанных военных специалистов находились такие, кто скептически оценивал возможности артиллерии в современных условиях. Так, например, «Энциклопедия военных и морских наук» начальника Николаевской академии Генерального Штаба, профессора, генерала от инфантерии Г.А. Леера характеризовала полевую артиллерию как второстепенную разновидность:
«… Артиллерия приносит пользу, лишь стоя на месте и на более или менее значительные расстояния от неприятеля. Материальный состав ее сложен. Обучение людей продолжительно и трудно. Содержание стоит дорого. Вследствие этого, артиллерия, во-первых, имеет значение вспомогательного рода войск, подготовляющая удар холодным оружием пехоты и кавалерии, и, во-вторых – нуждается в содействии последних…» .
****
Несмотря на то, что долгое время артиллерию считали лишь субсидиарным видом войск, она всё время была на особом положении. Правда, не на таком привилегированном, как гвардия. Так, пушкари еще в старину получали существенное содержание, и, кроме того, пользовались значительными привилегиями, состоя под исключительным ведением цейхмейстера, или начальника артиллерии. Требования к пушкарям были гораздо строже, нежели к обыкновенным пехотинцам. Для поступления на службу они должны были письменно доказать, в каких именно кампаниях, сражениях или осадах они участвовали.
Кроме того, в артиллерии существовало значительное количество различных чинов, среди которых выделяли фейерверкеров, пушкарей, пищальников и гандлангеров. Первые должны были «уметь действовать всеми родами орудий, изготовлять разные горючие и зажигательные составы и увеселительные огни. Обязанность пушкарей состояла в обращении с полевыми и осадными орудиями, и в приготовлении принадлежащих к ним снарядов; пищальники назначались единственно для прислуги полевых орудий» . Гандлангеры же – рядовые артиллеристы низшего разряда (т.н. «третьего достоинства»), были лишь подносчиками снарядов. Их еще называли шанцевыми крестьянами. В их обязанности также входило исправление чисто механических повреждений.
В целом, артиллерист должен был обладать присутствием духа и быстрым соображением, равно как большими физическими силами. На службу в артиллерию обыкновенно набирались люди не большого роста, но крепкого и здорового телосложения.
В России артиллерии всегда уделяли особое внимание. Сам Пётр I числился «капитаном бомбардирской роты» Преображенского полка и, создавая общегосударственную Табель о рангах, считал необходимым закрепить привилегированное положение офицеров гвардии и артиллерии, поставив гвардейские и артиллерийские чины на ранг выше армейских. В результате, все воинские чины в Табели о рангах 1722 года были разбиты на 4 графы: сухопутные, гвардейские, артиллерийские и морские.
При Императоре Николае I процент рекрутов, направляемых в пешую артиллерию, был невелик и составлял не более 5% от общего призыва. В целом губернское представительство рекрутов в артиллерии было равномерным. При этом 38% личного состава пешей артиллерии формировали выходцы из центральных губерний (Владимирской, Воронежской, Калужской, Московской, Орловской, Рязанской, Тамбовской, Тверской, Тульской, Ярославской).
При Александре II в пешей артиллерии значительно увеличилась доля выходцев из украинских земель (Волыни, Подолья и Поднепровья) - Полтавской, Харьковской, Киевской и Екатеринославской, а также - Курской, Смоленской и Саратовской. В то же время сильно уменьшилась доля выходцев из Вятской, Тверской, Костромской, Новгородской и Ярославской губерний.
В первую очередь такая ситуация связана с тем, что удельный вес рекрутов, уроженцев южно-российских губерний, при Александре II увеличился в конных воинских частях (в кавалерии вообще и конной артиллерии в частности).
Как уже указывалось, в артиллерию старались принимать способных и смекалистых. Профессия требовала и базовых знаний и определенных навыков и умений, а также деловой хватки. В результате упор был сделан на более продвинутое население таких промышленно развитых районов, как Московская, Тульская, С.-Петербургская и Ярославская губернии. Соответственно, по этой же причине практически сошли на нет комплектования артиллерийских частей жителями таких губерний, как Виленская, Ковенская и Могилёвская.
Привилегированное положение артиллеристов заключалось ещё и в том, что для службы в этом роде войск требовались серьёзные знания, о чем свидетельствовала старая русская пословица: «Пьяница во флоте, щёголь в пехоте, умница в артиллерии, дурак в кавалерии» .
Из Приказа по 4-му Армейскому Корпусу от 31-го января 1860 года за №11 видно, что в 4-й Артиллерийской Дивизии полностью грамотных насчитывалось до 30%, т.е. в 2-3 раза больше, чем в обычной пехотной дивизии . Полностью – это значит, умеющих читать, писать и считать. При этом нижних чинов, умеющих и читать и писать или просто читать, было не так много – на уровне обычной пехотной дивизии. Для артиллеристов же знание основных правил арифметики (сложения, вычитания, умножения и деления) было обязательным!
Согласно «Правилам для руководства при выборе рекрут в Гренадеры, Полевую и Крепостную Артиллерию, Саперы, Кавалерию, Резервные Стрелковые батальоны и Крепостные полки и батальоны», которые прилагались к циркулярам Инспекторского Департамента Военного Министерства вплоть до 1874 года, в Полевую и Крепостную Артиллерию рекомендовалось выбирать рекрут по следующим критериям –
«… Ростом не ниже 2 аршин 5 вершков, и крепкого телосложения, с широкими плечами и сильной грудью, набирая в назначенное число, сколько представится возможным, знающих какое-либо мастерство, преимущественно же кузнечное, слесарное и деревянное дело. Для конных батарей половина назначаемых рекрут должна быть ростом 2 аршина 6 вершков…».
С введением в 1874 году всеобщей воинской повинности оказалось, что «правила отбора» действуют лишь избранно. Отныне в ряды войск стали поступать такие новобранцы, которых командиры частей, при всём желании, брать не хотели. Основная причина заключалась в отсутствии необходимой квалификации и незнании русского языка.
Так, докладывая о поступления в части 1-го армейского корпуса новобранцев, его командир, генерал-лейтенант князь А. П. Барклай-де-Толли-Веймарн в рапорте Начальнику Главного Штаба генерал-адъютанту графу Ф. Л. Гейдену от 21-го октября 1877 года за №1710, отмечал, что в 22-ю и 37-ю артиллерийские бригады было назначено 207 человек из Эстляндской и Лифляндской губерний, которые совершенно не владели русским языком:
«… Люди эти, по незнанию ими русского языка, крайне затрудняют артиллерийское начальство в деле их обучения …
… причем новобранцы из Остзейских губерний представлялись совершенно отсталыми по своему образованию от людей других губерний. Будучи же назначены на службу в пехоту, они скорее могли бы сделаться вполне хорошими солдатами…» .
В данном случае Барклай-де-Толли-Веймарн лукавил – в пехоте также не желали возиться с такими солдатами и тратить время, отведённое на боевую подготовку.
Дело касалось не только уроженцев Прибалтики. Подобные нарекания высказывались и в адрес прочих инородцев. Так, в рапорте от 3-го февраля 1903 года Командир 11-й конно-артиллерийской батареи, расквартированной в г. Ломже, жаловался Командиру 5-го конно-артиллерийского дивизиона, что в его часть поступили «из Бессарабской губернии 13 новобранцев, совершенно не говорящих по-русски», которые, несмотря на то, что уже прошло свыше 3-х месяцев после их прибытия в часть, «до сих пор не только не могут говорить, но даже и не понимают, когда к ним обращаются»:
«…При сложности материальной части артиллерий, обширности требований, предъявленных в данное время артиллерийскому солдату, даже неграмотные или плохо-грамотные нижние чины весьма нежелательны. Не говорящие по-русски не только не могут занимать какие-либо ответственные должности, но даже и нести службу простого канонира…» .
В заключении командир батареи слёзно просил «о назначении во вверенную мне батарею людей русских губерний и по возможности грамотных».
Вал просьб от командиров частей заменить инородцев представителями титульной нации, конечно, шокировал Главный Штаб, однако, изменить реальное положение был не в силах. Куда-то девать остальных надо было, ведь все хотели грамотных и расторопных, и никому не нравилось возиться с обузой. В докладе Начальника отделения Мобилизационного отдела полковника Фролова от 22-го мая 1904 года говорилось:
«… Назначение же новобранцев … исключительно из центральных губерний, т.е. исключительно великороссов, не признается возможным, т.к. это повысило бы процент инородцев … в прочих частях войск; между тем, и в специальные роды оружия, которые по условиям своей службы нуждаются в людях грамотных, расторопных и знающих мастерства …» .
Другая проблема комплектования – слабосилие новобранцев. Так, Начальник штаба Варшавского военного округа генерал-лейтенант Н.Я. Зверев в своём рапорте в Главный Штаб от 5-го декабря 1883 года за №14412, указывал, что «тяжёлые условия службы в крепостной артиллерии вследствие сложности занятий и по усиленному физическому труду», требуют назначения новобранцев, «обладающих значительным физическим развитием»:
«… В крепостную артиллерию должны быть выбираемы люди крепкого телосложения, с широкими плечами, при правильно развитой груди…» .
Со временем командиры стали замечать, что разница между великорусскими новобранцами и поступающими из прочих инородческих губерний крайне велика. Это проявлялось буквально во всём, в т.ч. и в физическом развитии и предрасположенности к различным заболеваниям.
Так, Начальник артиллерийского управления Виленского военного округа в своём рапорте в.р.и.о. командующему войсками округа генералу от инфантерии Александру Павловичу Никитину от 11-го июля 1884 года жаловался, что в Динабургскую крепостную артиллерию назначались новобранцы из Минской и Витебской губерний (а в прошлом году еще и из Гродненской губернии).
«… люди, пребывающие из этих губерний, не отличаясь вообще крепким сложением, предрасположены к различным заболеваниям, и это обстоятельство влияет на упорное существование в названной крепостной артиллерии болезни цинги…».
В заключении генерал просил о назначении в Динабургскую крепостную артиллерию «если не исключительно, то хотя бы части новобранцев из средних губерний России, которые вообще крепче и по сложению, и по здоровью» .
Слабосилие могло привести к тому, что такой солдат мог запросто нанести вред своему здоровью, а заодно и посторонним. Так, давая 23-го октября 1903 года указание Начальнику Казанской местной бригады, Начальник 10-го отделения Мобилизационного отдела Управления 2-го Генерал-Квартирмейстера генерал-майор С.А. Воронин просил –
«… чтобы при назначении новобранцев Казанского уезда, предназначенных в 7-ю батарею 1-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады, выбирались люди более соответствующего роста и силы, т.к. слабосильные выполняют вьючку с риском искалечить себя и лошадь…» .
В начале XX столетия на первый план, помимо физического развития, вышла проблема «политического доверия» национальным меньшинствам. В преддверии «Большой европейской войны» комплектовать части, находящиеся на первой линии соприкосновения с противником из ненадёжных элементов, считалось преступлением.
15-го января 1903 года товарищ Генерал-Фельдцейхмейстера докладывал Начальнику Главного Штаба
«… Военный Министр при рассмотрении докладной записки состоящего при Его Высокопревосходительстве генерал-лейтенанте Дембовского, произведшего инспекторский смотр в Брест-Литовской крепостной артиллерии, изволил обратить внимание на то, что среди новобранцев названной артиллерии встречаются немецкие колонисты, не говорящие даже по-русски.
Принимая во внимание, что такие новобранцы в крепостях близ западной границы не желательны, как элемент не надежный, и в особенности в крепостной артиллерии, где по условиям специальной службы нужны люди развитые и, конечно, хорошо знающие русский язык, Военный Министр приказал на будущее время не назначать в западные крепости новобранцев из немцев…» .
****
В целом, проблема выбора людей в специальные рода войск, каким являлась артиллерия, оставалась очень острой, вплоть до 1917 года. Существовавшие в рекрутский период три критерия отбора – рост, физическая мощь и грамотность – отнюдь не исчерпывали всего объёма задач, которые стали возлагать на «Бога войны» изменившиеся условия.