Ясным весенним днем, когда снег уже почти везде растаял, Верка Шмакова, оператор Ойурской партии, нашла в тайге подснежник. Нет-нет, имеется в виду не тот голубой цветок на коротком стебельке, который первым расцветает на земле после того, как сойдет снег. «Подснежниками» в Якутии еще называют мертвецов, которые всю зиму пролежали под снегом и вытаяли весной под лучами жаркого солнца. С вытаращенными от ужаса глазами Верка Шмакова прибежала в палатку начальника партии Ефимова и, задыхаясь, выпалила:
– Там… В лесу… Мертвый человек.
– Пошли, покажешь, – сказал Ефимов, надевая куртку.
– Нет! Я не пойду, я боюсь, – завизжала Верка. – Сами найдете. Это на четвертой магистрали, около профиля 32.
Лагерь Ойурской партии располагался недалеко от поселка Айхал. Ефимов съездил в поселковую милицию и сделал заявление о находке. К месту происшествия отправились следователь и судмедэксперт.
Человек лежал ничком на земле, чуть прикрытый ветками лиственницы. На нем были хлопчатобумажный костюм защитного цвета, какие выдаются работникам геологических партий, и кирзовые сапоги.
– На затылке след от удара тупым тяжелым предметом, – сказал судмедэксперт. – Это, видимо, и привело к смерти.
Когда убитого перевернули на спину, видавшие виды следователь и судмедэксперт вздрогнули от неожиданности. У человека не было лица. Вернее, лицо было, но оно пересекалось многочисленными черными рубцами.
– Кто же это его так изукрасил? – вздохнул судмедэксперт.
– Видимо, тот, кто очень не хотел, чтобы убитого узнали, – ответил следователь.
Документов у убитого не оказалось.
– Что, Петрович, похоже, очередной «глухарь»? – предположил судмедэксперт.
Следователь Игнатов не ответил. Кто этот человек, что он делал в лесу, кто и зачем его убил? На все эти вопросы нужно было найти ответы.
Выяснилось, что лагерь Ойурской партии в прошлом году находился недалеко от места происшествия. Может быть, убитый работал в этой партии? Но начальник партии Ефимов показал, что все рабочие после окончания полевого сезона улетели в Нюрбу, получили расчет и разъехались во все концы страны. Никто не пропадал.
Конечно, если в партии пропал человек, его тут же начинают искать. Но если он, допустим, уволился, то за него уже не отвечают.
– Убитый одет довольно легко, – сказал Игнатов. – А были у вас прошлом году рабочие, которые уволились не в конце полевого сезона, а летом или в начале осени?
– Да, несколько человек из бригады топографа Анатолия Проня уволились в начале осени, – вспомнил Ефимов. – Но об этих людях вам лучше поговорить с самим Пронем.
Вот что рассказал следователю Анатолий Пронь. Бригада в том году подобралась трудная: яркий пример психологической несовместимости людей. Вдобавок поселок Айхал близко. С одной стороны, это удобно: нет проблем с закупкой продовольствия, рядом почта, баня, больница. Но с другой стороны – слишком большой соблазн для любителей «зеленого змия». А это накладывает отпечаток на ход работы и на отношения между людьми.
Люди в бригаде попались очень разные. Василий Протопопов – местный из Нюрбы. Работал в партии уже несколько сезонов. Опытный работник, но неравнодушен к алкоголю. В нетрезвом виде был агрессивен, лез в ссоры и драки и обычно получал за это по полной программе. Однако боевой задор у него проходил довольно быстро, он заваливался на нары и спал до полного протрезвления.
Константин Беляков – бывший заключенный, получивший условно-досрочное освобождение. Человек хитрый и деспотичный. В бригаде пытался верховодить и устанавливать зэковские законы.
Юрий Сиваш – тоже бывший зэк. Любопытно отметить, что он топтал ту же зону, что и Беляков, но освободился позднее него. Он был угрюмый, скрытный человек с тяжелым характером. Ни с кем не дружил, а с Беляковым вообще был в контрах.
Григорий Вдовин – типичный бич, постоянно летал по Северу и нигде не мог остановиться. По натуре мужик довольно пакостный, способный на любую подлянку. Язык у него был хуже поганой метлы, он постоянно над кем-нибудь насмехался, но бывших зэков остерегался.
Виктор Цветков – бывший взрывник, разжалованный за пьянку в рабочие третьего разряда. Мужик скандальный, убежденный, что с ним поступили несправедливо, нередко срывал свою злость на окружающих. Однажды он в сильном подпитии пришел в палатку Проня почему-то без сапог, в одних носках.
– Я сейчас возьму топор и убью Гришку Вдовина, – объявил Цветков. – Достал он уже.
– Меня-то зачем ставить в известность? – рассудительно ответил Пронь. – Раз решил – вперед. Только лучше это сделать утречком. И воздух посвежее, и комаров не так много.
– Ага. Правильно, – сказал Цветков, которому как будто и самому хотелось отсрочить свое радикальное мероприятие. – Но если он не кончит свою дурь нести, он у меня схлопочет.
Пронь вспомнил еще один случай. Утром он услышал в рабочей палатке громкие голоса. В это время всем необходимо быть уже на работе, и Пронь пошел наводить порядок. Но около палатки он остановился, так как тема разговора его заинтересовала. Разговаривали Сиваш и Беляков.
– Я знаю, это ты загреб общак, – говорил Сиваш. – Тебе подфартило, что ты раньше освободился. Тебя свои на зоне замочили бы.
– Ты че, Сивый, – отвечал Беляков. – Общак не я брал. Все деньги остались у Ткача в схроне.
– Не гони, – сердито возразил Сиваш. – Я-то знаю, что ты и Ткача схрючил, и деньги заныкал. Погоди, братва узнает, и придется тебе за бузу отвечать.
Пронь вошел в палатку, и разговор сразу прекратился. Сиваш и Беляков сидели за столом друг против друга. Перед каждым стояла бутылка водки и эмалированная кружка. Рядом на столе – стеклянная банка с маринованными зелеными помидорами. Каждый подливал в свою кружку, не угощая соседа. Этим подчеркивалось неуважение к собеседнику.
– Что это вы тут рассиживаетесь? – сердито спросил Пронь. – Все давно на работе, а вам особое приглашение нужно?
– Не пыли, начальник, – миролюбиво ответил Беляков. – Вот закончим завтракать, и пойдем. За нами не заржавеет.
Следователь Игнатов решил слетать в Нюрбу, в экспедицию, где рабочие сезонных партий получали расчет. В бухгалтерии ему показали платежные ведомости за прошлый год. Действительно, все рабочие получили расчет и уволились из партии. Игнатов просмотрел несколько предыдущих ведомостей, где рабочие расписывались за денежные авансы и продукты, полученные в партии. И вот удача! Подписи Сиваша в разных ведомостях заметно различались. Значит, возможно, что убитый – Сиваш, а тот, кто расписался вместо него в ведомости, – убийца?
Найти в Нюрбе Василия Протопопова оказалось нетрудно. Он никуда не выезжал и работал в местном лесхозе. Когда Василия вызвали к следователю, он страшно перепугался и все время повторял:
– Я ничего не знаю. Я ничего не видел.
– Вы знаете рабочего Сиваша? – спросил Игнатов.
– Никого я не знаю, – продолжал гнуть свою линию перепуганный Вася.
– Ну как же не знаете, если вы с ним работали в одной бригаде в прошлом году? Предупреждаю вас, что ведется дело об убийстве, и если вы не будете помогать следствию, вас могут привлечь как соучастника.
Кода Вася немного пришел в себя, он рассказал следующее.
Протопопов три сезона ездил работать на Ойурскую партию. Два года было хорошо: заработки приличные, люди нормальные. А в прошлом году люди в бригаде собрались совсем никудышные. Ссорились, ругались, даже дрались. Доставалось и Васе. Его заставляли рубить дрова, носить воду, готовить еду, постоянно помыкали им и издевались. Особенно старался Гришка Вдовин. Юра Сиваш однажды не стерпел и прикрикнул:
– Цыц, шантрапа! Отвалите от мужика, чего пристали!
После этого издевательства прекратились, и Вася был очень благодарен Сивашу за заступничество.
В свободное время Беляков, Цветков и Вдовин дулись в карты. Сиваш в карты не играл, считая это вредным и глупым занятием. Вася тоже не играл, потому что не умел. Скоро Беляков обыграл Цветкова и Вдовина на крупную сумму – наверное, жульничая. Суммы были такие большие, что не хватило бы и заработка за весь полевой сезон.
После этого играть прекратили, а Беляков, если ему предлагали сыграть, говорил:
– Сперва отдайте долг, потом и поиграем.
Но однажды Беляков сам предложил Цветкову сыграть. Они долго о чем-то шептались, потом сели играть. Цветков, конечно, проиграл, а Беляков, довольный успехом, сказал:
– Ну вот, Цвет, теперь ты должен выполнить уговор. Выполнишь – прощу твой долг. Не выполнишь – получишь перо в бок. Извини, таков закон.
Вскоре после этого Сиваш подал заявление об увольнении. Вася загрустил – уезжал его защитник. Утром в день отъезда Сиваша в Нюрбу Вася отправился на работу в лес. Он увлечено работал, как вдруг услышал неподалеку голоса. Вася осторожно подошел поближе и спрятался за кустом. Он увидел Белякова и Цветкова, которые склонились над чем-то непонятным.
– Вот так, Сивый, теперь-то ты никому ничего не расскажешь, – говорил Беляков. – Давай-ка, Цвет, заберем у него документы и вещи. Надо их сжечь, чтобы не осталось никаких следов. Рубани-ка его пару раз по морде, нельзя, чтобы его быстро опознали.
– Нет! – испуганно вскрикнул Цветков. – Так мы не договаривались!
– Вот растютюй, – недовольно буркнул Беляков. – Дай сюда топор.
Он несколько раз ударил топором, потом сказал Цветкову:
– Тащи ветки, закроем его пока. Скоро зима, снег скроет все следы, и до весны никто его не найдет.
Вася почувствовал, что к горлу подступает тошнота. Он осторожно отступил на несколько шагов и опрометью бросился в лагерь. Он не мог оставаться с этими людьми, жить с ними в одной палатке, дышать одним воздухом. В тот же день он написал заявление об увольнении и улетел в Нюрбу.
Протопопов закончил свой рассказ и выжидающе посмотрел на следователя.
– Почему же вы не сообщили в милицию? – недовольно спросил Игнатов. – Мы бы их по горячим следам сразу задержали. А теперь – ищи ветра в поле.
– Я боялся, – признался Вася. – Они бы и меня убили.
Где теперь искать преступников? Игнатов отправился в нюрбинский аэропорт и просмотрел ведомости регистрации пассажиров за прошлый год. Удалось установить, что Цветков улетел в Якутск, а Вдовин – в Иркутск. Фамилии Белякова нигде не было. Он мог уплыть на пароходе до Вилюйска или Якутска. В районной милиции сведений о Белякове также не имелось. На всякий случай Игнатов решил зайти в отдел кадров экспедиции. И тут выяснилось, что Беляков никуда не уезжал. В прошлом году после окончания полевого сезона он перевелся в стационарную геологическую партию в Айхале и теперь работал там на буровой. Игнатову это показалось странным, ведь преступники обычно стараются уехать от места преступления подальше.
Вскоре Белякова уже взяли.
– Вы задержаны по подозрению в совершении убийства, – сказал Игнатов при первой встрече с Беляковым.
Тот держался самоуверенно и нагловато.
– Зря вы шьете мне это дело, – сказал он. – Я не убивал Сиваша.
– А кто вам сказал, что убит Сиваш? – спросил Игнатов. – Я ведь как будто не называл вам его фамилии.
Беляков мысленно обругал себя за то, что так глупо «прокололся». Но продолжал выкручиваться.
– Так слухами земля полнится, – сказал он. – Весь поселок об этом знает.
– Опять врете. До последнего времени об этом никто не мог знать, кроме участников убийства. Перестаньте ломать комедию, Беляков. У нас есть свидетель, который видел вас с вашим соучастником Цветковым в лесу у трупа Сиваша.
– Клянусь мамой, не убивал я Сиваша, – патетически произнес Беляков. – Это Цветков его кончил.
– Имейте в виду, что Цветков задержан в Якутске и на днях будет этапирован сюда. В ваших интересах рассказать всю правду, прежде чем он будет допрошен.
Беляков не стал упрямиться и рассказал следующее.
Освободившись из мест заключения, он решил уехать подальше, где никто из его бывших сокамерников не нашел бы его. Похоже, что на это у него были некоторые причины. Так он оказался в Якутии, в одной из сезонных партий. Спустя некоторое время, к полной неожиданности для Белякова, в эту же партию прибыл Сиваш, с которым он сидел. Встреча с ним сулила Белякову неприятности. Сиваш знал кое-какие подробности о делах своего знакомого на зоне, и Беляков вовсе не хотел, чтобы эти сведения стали известны другим. Между бывшими сокамерниками возникла взаимная вражда. Они старались по возможности не контактировать друг с другом, но этого трудно добиться, живя в одной палатке.
Когда Сиваш решил уволиться, Беляков занервничал, ведь если Сиваш сообщит своим о нем, то ему, Белякову, хана. Братва церемониться не будет – веревку с камнем на шею, и в воду. Что-то надо было предпринять. Мокрых дел Беляков не любил, но у него были два должника, которые проиграли ему в карты крупные суммы денег. Вдовин для серьезного дела не годится – слабак. А вот Цветков, пожалуй, подойдет. Беляков предложил Цветкову сыграть в карты. На кону, с одной стороны, долг Цветкова, с другой – жизнь Сиваша. Цветков согласился и проиграл. Теперь у него был лишь один выбор: либо прикончить Сиваша, либо самому получить перо в бок. Таковы суровые зэковские законы.
Когда Сиваш, получив все документы, пошел в аэропорт, Цветков выскользнул за ним…
…Вещи Сиваша сожгли. Хотели сжечь и документы, но Беляков передумал. Ведь если Сиваш не явится в Нюрбу за расчетом в бухгалтерию, его начнут искать. И у Белякова возник дьявольский план. Его второй должник Вдовин увольняется, едет в Нюрбу с документами Сиваша, получает расчет и привозит деньги Белякову, чем гасит свой картежный долг. Предложение Белякова Вдовин воспринял настороженно.
– Откуда у тебя документы Сиваша? – спросил он. – И где он сам? Вы что, замочили его?
– Много будешь знать – плохо будешь спать, – хмуро ответил Беляков. – Выполнишь дело – прощу твой карточный долг.
Упоминание о долге подбодрило Вдовина, но сомнения все же не оставляли его.
– Не дрейфь, – сказал Беляков. – У тебя с Сивашом морды похожие. А у кассирши перед окошком за день столько лохматых рож проходит, что для нее все на одно лицо.
– А если попадусь? – не сдавался Вдовин.
– Скажешь, что документы в тайге нашел, а деньги собирался передать в фонд борющегося Вьетнама. А чтобы ты не слинял, свои документы оставишь мне. Привезешь деньги – получишь документы.
Беляков закончил свой рассказ.
– Все же объясните, почему после убийства вы остались в Айхале, а не уехали куда-нибудь подальше? – спросил Игнатов.
– Никому не пришло бы в голову искать меня здесь, если бы не Васька Протопопов, – ответил Беляков. – Кроме того, я же не убивал Сиваша.
– Вы и Цветков будете отвечать как заказчик и исполнитель. Уйти от наказания вам не удастся, – ответил Игнатов.
Он подошел к окну. Крупные снежинки кружились в воздухе, медленно падая на уже подмерзшую землю. Следствие близилось к завершению. После допроса Цветкова дело будет передано в суд. Оставался нерешенным вопрос с Григорием Вдовиным, следы которого затерялись где-то в Иркутске, но он, собственно, относился к убийству Сиваша лишь косвенно.
* * *
К вечеру разыгралась сильная пурга. Начальник партии Ефимов сидел в своей палатке и при свете керосиновой лампы подбивал итоги выполнения плана за полевой сезон. Снег летел почти горизонтально, шурша по кровле и стенкам палатки. Ефимов вышел наружу, чтобы взять дров, которые были сложены у входа в палатку. Ветер свистел в проводах антенны, шумел в ветвях черных деревьев. Сугробы вырастали прямо на глазах. Скоро снежный покров заметет следы, которые так хочется иногда скрыть от постороннего взора. Но придет время, снег растает, и на свет Божий явится правда, какой бы горькой она ни была.
Автор: Николай Романов
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!