Тянулись холодные осенние дни. Листва почти облетела, и ночью землю схватывали первые заморозки. Проводив Даниля на работу, Лейла вышла на крыльцо, чтобы глотнуть свежего воздуха - с самого раннего утра ее мучила слабость и тошнота. Она оперлась на перила, пытаясь отдышаться, и даже не заметила, как рядом появилась Лилия Султановна.
- Допрыгалась, забрюхатила, - презрительно фыркнула она.
- С чего вы так думаете? - сквозь туман в голове спросила Лейла слабым голосом.
- Вижу, - заявила свекровь и в следующую же секунду крепко схватила девушку за руку. - А теперь слушай сюда. И внимательно. Молись, чтобы это был сын! Потому что если девка, то это верный знак, что жена изменяла!
- Но почему? - изумилась Лейла.
- А потому что верная жена всегда первым рожает наследника для любимого мужа! А если девку, то значит муж не такой уж любимый. Я про твои шашни с этим Ринатом Данилю пока не рассказываю. Пока не рассказываю. Но если что - вся деревня узнает, чем ты занималась, когда нас дома не было!
Лейла чувствовала себя в западне. Она любила мужа и очень хотела ребенка, но понимала, что свекровь ей никакой жизни не даст. Даже если это мальчик, то как нормально выносить беременность и родить в такой обстановке? Вся надежда была лишь на мужа.
Вечером она сообщила ему новость о том, что ждет ребенка. Даниль обрадовался:
- Здорово! Будет у меня наследник!
- Или наследница, - как бы невзначай сказала Лейла.
- Ну, или так, - произнес Даниль без какого-либо энтузиазма в голосе. Лейла окончательно поняла, что рождения дочери в этом доме никто не хочет и не ждет.
Беременность протекала тяжело. Несколько раз приходилось ложиться в больницу, чему ни Даниль, ни Лилия Султановна были не рады.
- Что за бабы малахольные пошли! - ворчала свекровь. - Беременность - это не болезнь. Мы в свое время в пять утра вставали и шли работать, еще и дома все успевали, и старшие дети тоже на нас были. А ты, дохлятина? Что ты там родить-то сможешь с таким хилым здоровьем?
Даниль жену ее состоянием не попрекал, но нет-нет да и намекал, как его маме сложно одной крутиться по хозяйству, пока Лейла валяется на кровати, глотая таблетки.
Сама же Лилия Султановна не гоняла невестку тяжелой работой, но пакостила по-мелкому. Если Лейлу воротило от запаха баранины, то эту баранину ее заставляли готовить каждый день. Или свекровь якобы случайно выбрасывала коробку с таблетками, которые Лейле нужно было принимать регулярно.
- Нечего разбрасывать свои лекарства по всему дому! - поучала Лилия Султановна.
Лейла хотела возразить, что лекарства лежали на ее тумбочке, но понимала, что это бесполезно - в этом доме все пространство принадлежало только одному человеку. Да и мужу не пожалуешься - он во всех конфликтах либо принимал сторону матери, либо говорил: "Разбирайтесь сами!"
В конце весны Найда, сторожевая собака, сорвалась с цепи и убежала в лесополосу. А это значило, что через месяц она принесет очередной помет, участь которого всегда была заранее предрешена. Обычно это делала свекровь, но когда собака ощенилась в этот раз, Лилия Султановна велела Лейле:
- Тащи ведро с водой и...!
Осознав, что именно ей приказывают сделать, девушка впервые за долгое время ослушалась властной женщины.
- Нет! - испуганно воскликнула она. - Я не могу! Так нельзя! Найда хоть и собака, но она же мама! Да и как я подойду к Найде, она же меня загрызет...
Лилия Султановна долго ругалась на Лейлу, и та в итоге спряталась в погребе. Горячие, горькие слезы катились по ее щекам. Ей было жалко собаку, щенков, себя, своего ребенка... Она понимала, что для матери мужа она - все равно, что та собака, а ее ребенок - это щенок с одним лишь отличием: от него нельзя вот так просто и без лишних сантиментов избавиться.
Ночью Лейла проснулась от сильной тянущей боли внизу живота. Включив настольную лампу, она с ужасом обнаружила, что лежит в луже крови.
- Вовремя приехали! - сказали им с Данилем в больнице. - Еще бы пара часов, и неизвестно, кого б спасать пришлось - мать или ребенка.
Лейлу увезли в палату, и краем уха она услышала, как ее муж о чем-то спорит с дежурным врачом на повышенных тонах.
Наутро Лейле сообщили новости, одновременно плохие и хорошие - до родов ей лучше оставаться в больнице под наблюдением врачей. С одной стороны, Лейла хотела домой, потому что чувствовала себя неуютно среди этих белых стен. Да и питание здесь не шло ни в какое сравнение с полноценной домашней едой. Но в то же время она понимала, что вдали от злобной свекрови ей будет лучше, и она сможет спокойно подготовиться к родам.
После УЗИ она спросила:
- Может, все-таки уже можно узнать пол?
- Никак не удается разглядеть, - развела руками врач. - Но тебе не об этом надо думать. Главное, что с ребеночком все в порядке, да и себя ты тоже теперь должна беречь.
В больнице время текло однообразно, но тихо и спокойно. Даниль пару раз в неделю заезжал и привозил фрукты, а чтобы не скучать, Лейла попросила его привезти ей ее рукоделие. Дома-то не было особо времени заниматься вязанием и вышивкой, а в больнице чем еще заняться? Также она начала захаживать в больничную библиотеку, которая хоть и не обладала внушительной коллекцией фолиантов, но несколько интересных книжек Лейла там нашла и читала их с большим удовольствием - в доме Лилии Султановны книг почти не было. Да и когда читать, если весь день крутишься то в доме, то в огороде?
Когда она дочитывала очередную главу, то внезапно почувствовала - началось! Лейла очень испугалась - это было почти на месяц раньше срока, который ставили врачи. Однако вопреки всем опасениям роды прошли нормально.
- Дочка у тебя, - сказала акушерка.
Лейла вздохнула, и слеза покатилась по щеке. Ей было страшно возвращаться домой, ведь теперь свекровь ей никакой жизни не даст, еще и Данилю наврет с три короба, что молодая супруга была ему неверна...
- А можно сразу тест на отцовство сделать? - с надеждой спросила Лейла, но медперсонал лишь руками разводил - в районной больнице таких анализов не делали, нужно было ехать в город.
Все следующие сутки после родов Лейла проплакала. Она смотрела на личико своей дочери и никак не могла понять, как же можно ненавидеть ребенка лишь из-за того, что это девочка? Да и вообще, какая разница - девочка, мальчик... Это ведь ребенок! Неважно, какого пола дитя, важно вырастить его порядочным человеком. На эту тему Лейла разоткровенничалась с санитаркой, и та сказала ей:
- Ооо, детка моя! Тут в некоторых семьях такие нравы... Вроде, в 21 веке живем, а поди ж ты. Мы поэтому будущим мамочкам стараемся пол ребенка не говорить, а то они потом такую дичь с собою творят! Одна у нас тут чуть из окна не вышла, говорит, все равно дома сгноят и похоронят...
Лейла лишь вздыхала. Одна только надежда у нее была - на мужа. До последнего она верила, что Даниль увидит дочку и сразу полюбит. Но... получилось так, что ее теперь даже на порог дома не пускали и пришлось идти приживалкой к совершенно посторонней женщине, которая по злой иронии судьбы оказалась для нее самым близким человеком.
Поначалу Лейла боялась, что все жители села будут ее презирать и оскорблять. Однако каково же было ее удивление, когда местные начали регулярно захаживать к Раисе, принося то куль картошки, то пачку подгузников, а иногда и небольшую денежку. Сначала Лейла отказывалась, но потом наступила на горло своим высоким моральным принципам - денег у нее не было, а дочь надо было как-то растить. В свою же очередь она старалась сделать что-то хорошее в ответ - то пирог принесет, то по дому поможет.
Да и у Раисы на хозяйстве она крутилась, как электровеник, и вечером падала без сил. Раньше такая работа была ей раз плюнуть, но тяжелая беременность и роды подорвали и без того не самое крепкое здоровье.
Однажды Раиса сказала ей:
- Иди спать, а за Суфой я присмотрю.
- Но ее же надо кормить! - запротестовала Лейла.
- Ну так нацеди молока и иди отдыхать, тоже мне, проблема.
Лейла сделала, как велела Раиса, и потом провалилась в такой глубокий сон, что, проснувшись, никак не могла понять, утро или вечер за окном. Сладко потянувшись, она встала с кровати. Давненько же она не спала так крепко! С кухни тянуло свежей выпечкой. Лейла раздвинула занавески и увидела, как Раиса ходит по огороду с Суфией на руках и что-то увлеченно ей рассказывает.
Выйдя на кухню, Лейла увидела большой таз, накрытый полотенцем. В этот момент в дом зашла Раиса.
- О, проснулась, мать-героиня! - улыбнулась она Лейле. - Смотри, тебе тут дочка пирогов напекла.
- Сколько же я проспала? - удивилась Лейла.
- Больше суток.
- А как же вы тут с Суфой управились?! Особенно ночью...
- А чего с ней управляться? - усмехнулась Раиса. - Подарочный ребенок у тебя. Ночью даже не плачет, а так, кряхтит и квакает.
- Спасибо вам, Раиса Альбертовна, - сказала Лейла, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. - Если я когда-нибудь смогу отплатить...
- Ерунды не городи, - прервала ее Раиса. - Отплатить... Не платят за такое вовсе. Мне ж только в радость. У Русланчика-то моего два пацана растут, а вот внученьки у меня так и не было...
Заваривая чай, Лейла подумала, что сейчас ей намного легче и свободнее, чем в семейной жизни.
А вот на Лилию Султановну стали смотреть косо. И не только смотреть.
- Где твоя совесть, Лилька? - возмущались соседи. - Загнобила такую девку! Лейла же добрая, работящая, скромная, внучку тебе родила, а ты чего?
- Не моя это внучка! - злобно шипела Лилия. - Эта... шapмyтa ее где-то под забором нагуляла!
- Гaдина ты, Лилька, - презрительно фыркали соседи. - Всю жизнь дpянью была - дpянью и помрешь. И никто по тебе плакать не будет.
Ни Лилия Султановна, ни Даниль ни разу не поинтересовались, как дела у Лейлы и ее дочери. Сама Лейла несколько раз пыталась поговорить с Данилем и иногда проходила мимо его дома, но все было тщетно. Потом ей сообщили, что он уехал в город с концами. И в тот момент Лейла окончательно похоронила все свои чувства к мужу, а также надежды на то, что они смогут жить нормальной семьей.
Развод был долгим и выматывающим. Сначала Даниль потребовал установления отцовства. Мать так промыла ему мозги, что он очень удивился, когда тест показал, что Суфия - его дочь.
Больше всего на свете Лейла хотела швырнуть ему в лицо эту бумажку и гордо удалиться, но понимала, что не в том положении, чтобы изображать из себя гордячку, поэтому взыскала с него по полной. Учитывая его официальный доход, сумма получалась, конечно, не астрономическая, но на сносную жизнь в селе хватало.
Через пару месяцев после развода Даниль соизволил выйти на связь и иногда отправлял бывшей жене СМСки. Лейла отвечала односложно и холодно. Пару раз он обещал приехать, но обещания так и остались словами, а потом даже такое скудное общение вовсе прекратилось. Чему Лейла была очень рада - ни видеть, ни слышать некогда любимого супруга она не желала.
А потом ей позвонила мама. Этого звонка Лейла никак не ждала и от удивления едва не подпрыгнула.
- Папа умер, - печально вздохнула мать.
- Что?! - воскликнула Лейла. - Когда? Почему???
- Вчера, - тихо ответила мать. - Инфаркт...
- Я приеду, мама! - закричала Лейла в трубку. - Ближайшим же автобусом!
Раиса сказала, что присмотрит на Суфой, а Лейла может смело ехать к матери, раз уж такое горе случилось. Автобус был только на следующий день, но Лейла все равно успела на похороны.
Когда все гости разошлись, мать и дочь остались вдвоем в родном доме Лейлы. Она разглядывала знакомую обстановку, и воспоминания оживали перед глазами, как семейная видеохроника.
- Прости меня, дочка, - вздохнула женщина. - За все прости. Мы ж Лильке, этой змее поверили, что у тебя с Ринатом какие-то шашни были. Она нам позвонила и таких гадостей про тебя наплела... Я еще этим Данилем восхищалась - какое благородство! Жена ему рога наставляет, а он ее дома терпит, еще и тестю с тещей все так же помогает. А оно вот как вышло... Мы же скучали по тебе. Хотели внучку увидеть. Отец буквально за три часа до того, как... как его не стало, вспоминал тебя. Я говорю: "Давай позвоним! Ну дочка же, все-таки!" А он - ни в какую. "Опозорила наш дом!", - говорит. А сам сидит и плачет. Упрямый был, все пытался по старинным обычаям жить... Толку нет никакого от этих обычаев. Они ни мне, ни тебе ничего, кроме горя и боли, не принесли.
Лейла молча обняла ее.
- Возвращайся домой, - сказала мать. - Вместе твою дочь вырастим и на ноги поставим.
- Хорошо, мама, - сказала Лейла. Ей было жалко прощаться с Раисой, но жить в одном селе с бывшей свекровью она не хотела, да и по родному дому очень уж соскучилась.
Раисе тоже было грустно расставаться с Лейлой, которая стала ей практически как дочь.
- Ну что ж поделать, - печально улыбнулась она. - Мне было хорошо с вами обеими, но раз мать тебя обратно зовет - надо ехать. И тебе, и дочке твоей там будет лучше. Только меня не забывайте, приезжайте иногда!
Так Лейла и вернулась в родной дом. С матерью они забыли все разногласия, точнее, Лейла сама больше не поднимала эту тему.
Время шло, и она начала искать работу - Суфе через полгода должно было исполниться три, а это значило, что алименты от Даниля заметно "похудеют".
Однако в селе нормальной работы не было. Лейла уже почти отчаялась и была готова пойти работать по хозяйству за мешок картошки, как ей подвернулась вакансия на заводе в областном центре. Правда, вахтовым методом.
- Надо попробовать, - сказала мама. - Если платят нормально, то это хорошая возможность.
- А как же я дочь на тебя одну оставлю? - спросила Лейла. - Ты же инвалид.
- Инвалид, ножка болит... - улыбнулась мать. - Меня в прошлом году чуть группы не лишили, так что чуть-чуть не считается. А что еще делать? Работать-то надо...
С тяжелым сердцем Лейла уехала на целый месяц, оставив дочь на попечении бабушки. Они созванивались каждый день, и Лейла очень переживала, как они там без нее, однако овчинка стоила выделки - за месяц работы ей заплатили столько, сколько на селе и за полгода не заработать. Так она и ездила - месяц в городе, месяц дома. Жить старались скромно, чтобы откладывать деньги на будущее.
И вот однажды Лейла приехала с вахты не одна.
