Сегодня не расскажу вам жуткий рассказ о затянувшейся травле, тут не будет выдранных волос и кровищи (обычно именно такие истории получают максимальное количество дочиток). Первоочередная цель канала — не дочитки. Цель — через разные истории показать все стороны профилактики деструктива в детских коллективах. Цель — показать, что это в бОльшей степени зависит от участников образовательного процесса, от тех, кто работает в школе. Эта история позитивная. О том, как рядом оказался неравнодушный взрослый, педагог, который не живёт шаблонами «всё идёт из семьи», «это же дети, они так играют» и «они просто дерутся». Педагог, который своевременно отреагировал и не довёл до трагедии. Педагога зовут Надежда (настоящее имя). Это уже не первая её история. Вот здесь можно прочесть ещё одну. (ссылка про Кольку). Надежда — социальный педагог и учитель музыки в обычной массовой школе маленького городка. Я считаю, что детям, которые учатся в этой школе, семьям, которые отдали в эту школу детей, очень повезло. У них есть Надежда Анатольевна. Настоящий педагог. Отдельно хочу отметить, что каждый раз, когда я с ней общаюсь, я вижу только улыбку и лучи добра. От Надежды буквально исходит какой-то искренний добрый свет, при этом я не слышу от неё жалоб, не вижу позиции жертвы, вижу здорового взрослого человека, которому совершенно точно можно и нужно работать с детьми. Надежда — источник моей веры в самое лучшее в педагогах.
У нас в шестом классе есть мальчик, назовём его Даня. Классическая модель хорошего ученика. Часто зависает с кубиком Рубика, любит математику, занимается робототехникой, не проявляет интереса к спорту. Как я поняла позже, когда разбирала ситуацию, ему ребята из класса давали понять, что надо как-то уже возмужать. И как это часто бывает, предлагался примитивный способ — показать на деле, пацан ты или нет. И вот выдался случай. Два шестых класса на перемене ждали начала урока. Дежурного учителя на месте не оказалось. Человек 15 из класса Дани и ещё несколько человек из соседнего класса собрались и начали подначивать: «Ну, давай, покажи себя, иначе ты слабак и маменькин сынок, вечно со своими учебниками, забитый, покажи мужика». Среди них 7 человек были самыми активными подстрекателями. Они же подговорили мальчика, которого назначили драться с Даней. Назовём его Миша. Троечник, не хулиган, но и не наоборот, ведомый, сказал: «Ну, надо так надо, не в первый раз».
Произошла потасовка. Остальные наблюдали и подначивали. Основная часть детей была на стороне нападающего. Прозвенел звонок. В толпе нашлись девочки, которые знают меня не только как социального педагога, но занимаются у меня в кружке. Они прибежали и сказали: «Там такое произошло!» Тут же ко мне зашла толпа детей. Кто-то из инициаторов быстро перешли в роль наблюдающих и повели дерущихся ко мне. В общем, в итоге все из коридора мигрировали в мой кабинет. Двое были краснощёкими, всклокоченными, сопящими, дрожащими, выявить дерущихся труда не составило. Тут же на месте начала расследование.
Сказала: «Есть ли человек, который мне может рассказать, что произошло спокойно и без лишних эмоций?» Нашли таких. Это были девочки, которые у меня занимаются, я их знаю, у меня есть повод им доверять, я знаю, что они никого не будут выгораживать, несправедливо защищать, расскажут, как было. Я их выслушала. Надо отметить, что наши ученики уже знают правила подобных общений. Я не раз разбирала конфликты. У нас в школе работает процедура медиации. Не могу похвастать, что я профессиональный медиатор, но стараюсь выполнять всё, чему училась. Дети знакомы с правилами: мы выслушиваем, не перебиваем, когда один договорил, тогда можно добавлять, корректировать. Поэтому такие разборы проходят спокойно, в безопасной среде.
Затем я попросила обоих участников рассказать, как всё было. Рассказали. Миша признался, что ему сказали, сам он особо и не хотел, но ради дела... Даня рассказал своё видение: «Стою в коридоре, никого не трогаю, ко мне подходят и говорят: „Будешь в Мишкой драться? Иначе ты не пацан“. Я не очень-то и хотел».
Дальше я рассказала всем присутствующим последствия с точки зрения закона. Сказала, что это правонарушение, как могла развиваться ситуация, например, если бы они оказались на улице, где их никто бы не остановил, что кто-то мог упасть и поранить голову, могло не оказаться возможности вызвать скорую помощь. Объяснила, как мучались бы родители, чувствовали бы вину, что могли обоих поставить на учёт, это бы усложнило дальнейшее поступление. Все перспективы описала очень спокойно. Я наблюдала, как они слушали. Сначала с таким видом: «Нас тут много, Надежда Анатольевна, мы не собираемся никого сдавать». Кто-то немым способом, а кто-то и чётко это говорил. Но чем дальше я описывала последствия, тем сильнее у них вытягивались удивлённые лица. Кажется, удалось задеть за живое. От закона я перешла к ценностям, я говорила: «Человек, который попадает в такую ситуацию, с той или с другой стороны, он всё равно участник. Даже если он ничего не делает, а только смотрит, даже если он молчит, тем более, если он говорит. У любой ситуации всегда есть какой-то финал. В результате все участники будут нести ответственность, кто-то больше, кто-то меньше. Каждому необходимо думать о том, как он себя видит в финале, кем он хочет остаться в результате ситуации».
Я видела по изменению эмоций, что дети задумались. По их репликам я понимала, что они даже не подозревали, какие могут быть последствия. Им-то кажется, что они просто подерутся и все. Любые другие варианты им не приходят в голову. Что может разбиться окно и это выплаты. Что человек может упасть затылком о батарею, повредить голову и так далее. Произошла переоценка, буквально было видно, как мозг шевелится. Они мне рассказали все. Те, кто подначивал, признались и тут же покаялись. Что характерно, это были не только мальчики, но и девочки. Причём они снимали на телефон, но успели удалить перед входом в мой кабинет. Кстати, я про последствия со съёмкой тоже рассказала. Что может прийти полиция, могут вызвать родителей. Придётся показать всё, посмотрят социальные сети и так далее. Для них это был шок, они не подозревали, как работает закон. Важно отметить, что я не говорила это морализаторским тоном, не как «училка», я именно спокойно без эмоций раскладывала возможные последствия.
Что было дальше? Я сказала: «Произошло то, что произошло. Это уже не вычеркнешь. Вы это сделали. Как думаете, что теперь нужно делать?» Они дружно: «Извиниться». Я не стала этого требовать тут же, просто поддержала, что, конечно, нужно извиниться. Я не хотела давить. Все вышли в коридор. Двоих основных участников я ещё оставила в кабинете, переговорила с ними двумя. Я сказала: «Давайте сейчас прежде чем вы выйдете из кабинета, скажем друг другу всё, что есть на душе», кто чем недоволен, кто обижен, кто что хочет сказать». Один извинился, второй повёл себя очень по-взрослому, очень разумно: «Я всё понимаю, я не обижен и не собираюсь враждовать». Я ему сказала: «Я тобой очень горжусь, мне очень приятно, что ты так оценил ситуацию, надеюсь, ты в глубине души, правда, не злишься, не собираешься мстить и сказал то, что ты думаешь».
Потом они вышли. Я украдкой посмотрела, видела, что они все подходили к Дане. Мальчишки по-мужски хлопали по плечу: «Ну ладно, ты это... не сердись». А девочки устроили обнимашки: «Мы дураки».
Вечером мне позвонила мама Дани. Эта мама в одно время была на пике лишения родительских прав за употребление алкоголя. Но она взяла себя в руки, сейчас всё хорошо развивается, я очень рада за семью. Зная историю семьи, я горжусь Даней ещё больше. Он повёл себя очень достойно. Мама по телефону явно хотела поругаться. Но я рассказала про реакцию сына, про то, что я им горжусь, передала все те же слова, которые сказала Дане. Каждой маме важно слышать такие слова. Мама, которая собиралась поскандалить, услышав, как мы разобрали ситуацию и услышав про мою гордость за Даню, сказала только: «В очередной раз вам спасибо. Я спокойна. Я уверена, что всё будет хорошо».
И это ещё не главное. Главное произошло на следующий день. Я иду по коридору, меня догоняет Мишка и говорит: «Можно я вас обниму? Вы не представляете, мы теперь друзья. Даня меня реально простил, он не сердится. Спасибо вам огромное». Даже сейчас по прошествии времени у меня мурашки, когда вспоминаю это. Мишка был так окрылён тем, что всё закончилось именно так. Если раньше Мишка с Даней вообще никак не пересекались, теперь периодически вижу их вместе, общаются, хотя совершенно разные мальчики.
Отдельный вопрос — те дети, которые инициировали. По ним так. На словах вроде бы все поняли. Но они теперь у меня в зоне наблюдения. Хочу ещё посмотреть, какой урок они извлекли.
Комментарий автора канала
Друзья, не хочется много говорить про эту историю. Она прекрасна сама по себе. Все выводы на поверхности. Мне хочется только ещё раз подчеркнуть две вещи, которые я бесконечно говорю педагогам. Первое – пожалуйста, общайтесь с детьми языком последствий, а не осуждений, морализаторства и наказаний. Второе – помните, каждой маме хочется услышать хорошее про её ребёнка, если вы чаще будете начинать разговор с этого, вы купируете огромное количество жалоб и скандалов.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.