Землетрясения, которые за последний месяц прокатились по всей Евразии, стали поводом для возобновления дискуссии о сейсмоустойчивости атомных станций. В этом контексте Армянская АЭС — фактическое свидетельство надежности станций российского дизайна. Она уцелела и продолжила вырабатывать энергию во время разрушительного землетрясения. И это проект предыдущего поколения. Современные блоки III+ намного совершеннее.
О событиях тех дней мы расспросили бывшего начальника смены реакторного цеха Армянской АЭС Ильдара Хасанова и заместителя начальника отделения по авторскому надзору и сопровождению эксплуатации ОКБ «Гидропресс» Вадима Берковича.
Стена качнулась и ударила по голове
7 декабря 1988 года у смены Ильдара Хасанова был «пыльный день» — шутливая расшифровка ПД, плановой доработки. Из-за особенностей графика примерно раз в три месяца у смены накапливалось восемь часов недоработки: кто-то покрывал ее, занимаясь документами, кто-то прибирался в помещениях реакторного цеха. В обычном графике времени на это иногда не хватало, поэтому чистоту наводили в «пыльные дни».
«Я взял документы и устроился за столом в кабинете начальника реакторного цеха Сейрана Аршавировича Мкртчяна. Стол стоял перпендикулярно стене. Вдруг стена качнулась, ударила меня по голове и вернулась на место, — вспоминает Ильдар Хасанов. — Сейран Аршавирович отправил меня на второй блок — начальника смены в момент землетрясения на БЩУ почему-то не было».
Сам Мкртчян как был, без спецодежды и спецобуви, помчался в транспортный коридор, по которому уже бежали на выход сотрудники станции. Он спустился на площадку между двумя блоками. Первый блок уже месяц стоял в ремонте, шла перегрузка топлива, и Мкртчян торопился проверить, все ли в порядке. Оказалось, да: система индустриальной антисейсмической защиты, СИАЗ, автоматически подала команду, все машины опустили грузы на нижнюю отметку, то есть на твердую поверхность, и отключились.
Полный материал читайте в отраслевой газете «Страна Росатом».