Эта картина напомнила мне о том, как в 1979-м мы получили новую 3-комнатную квартиру со всеми удобствами.
Во время работы над предыдущей публикацией "Русская и американские картины про детей, везущих бочку на санках", мне на глаза попалась работа Истмана Джонсона, прозванного "американским Рембрандтом", "Жизнь негров на Юге". Она напомнила мне историю о том, как мы в 1979-м получили новую 3-х комнатную квартиру со всеми удобствами.
Мои родители сыграли свадьбу в начале 1960-х и сразу поселились в собственном жилье, которое представляло собой комнату в 18 квадратных метров с печным отоплением и газовой плитой от привозных баллонов. Все остальные удобства (водоразборная колонка, туалет и выгребная яма) — во дворе.
В квартире этой раньше жили родители отца, но они, прописав молодых, построили себе домик в пригороде — дед был ветераном войны и ему полагался земельный участок и лес на корню под строительство.
Тогда многие жили либо с родителями, либо в коммуналках, либо вообще в общежитиях. Отдельное жилье для молодой семьи являлось большим счастьем, которым дорожили.
Но время шло. Сначала родился я, потому моя сестра. В однокомнатной квартирке, которую отец разгородил на две части плюс кухня, четверым было тесновато. Да и качество жилья желало лучшего — весной под полом журчала талая вода, на стенах образовывалась плесень...
По закону на нашу семью полагалась трехкомнатная квартира. Но отец несколько раз, как коммунист, отказывался от улучшения жилищных условий в пользу более нуждающихся.
И тогда этим вопросом занялась матушка — простая советская учительница.
Дом, в котором находилась наша квартира, был здорово похож на тот, что на картине Джонсона, только второй этаж у него был полностью деревянным. Он вполне подходил под категорию подлежащих сносу.
Матушка сагитировала женщин пойти на прием в комиссию местного совета, который решал такие вопросы.
— Только, — сказала она женщинам, — если мы начнем говорить все сразу, то нас не будут слушать. Поэтому давайте договоримся — первой буду говорить я, а потом по-очереди.
К этому выступлению она подготовилась, как к показательному уроку. Потом оказалось, что проговорила она ровно сорок пять минут, как на уроке.
Акцент был сделан на том, что все наши соседи — достойные советские люди, заслуживающие лучшей жизни.
— Вот перед вами стоит (я меняю имена на вымышленные) Ефросинья Степановна Фролова — указывала матушка на тетю Фросю. — Всю войну она простояла у станка, муж ее — фронтовик. И теперь она с ним и с семьей дочери, впятером ютятся в однокомнатной, хотя им по советским законам полагаются две раздельные квартиры.
— Вот Зина Зотова. Она в одиночку воспитывает двух детей и ухаживает за матерью-инвалидом — ветераном труда. Сколько ведер воды ей приходится каждый день носить и выносить, чтобы им готовит и их обстирывать!
Ну и далее в том же духе.
Все сорок пять минут члены комиссии по расселению слушали, не перебивая.
Закончила матушка на высокой патетической ноте — Мы живем хуже, чем негры в Америке!
— Ну уж это вы напрасно... — возразил кто-то из членов комиссии против опасного перевода бытового вопроса в политическую плоскость.
И тут в поддержку матушки, перебивая друг друга, разом заговорили все остальные женщины. Но их, как и предполагала матушка, слушать не стали.
Вскоре всем дали бесплатные квартиры со всеми удобствами. А нам, как и положено, трехкомнатную в новом доме. И мы радовались холодной и горячей воде, ванной, санузлу, центральному отоплению и лоджии с балконом. А потом привыкли...
По всем литературным законам на этом месте можно поставить точку. Но я не случайно поставил многоточие.
— Знаешь, — рассказала мне как-то, когда я стал уже совсем взрослым, матушка, — я, ведь, тогда обратила внимание, что наш дом часто передают из одного домоуправления в другое. Вот и подумала, что это может быть связано с махинациями. Его могли оформлять под снос, а положенное жильцам жилье либо распределять за взятки фиктивно прописанным, либо "по блату" "нужным людям". Вот и решила, что если проявить инициативу, то они испугаются и дадут наконец квартиры нам.
Не берусь судить, угадала матушка или нет, но через пару лет после этой истории председателя той комиссии посадили. И именно за махинации с жильем.
Но американским неграм — все равно большое спасибо.