Возле тропинки стоит большая сосна с чуть оторванной корой. Я замедляю шаг и кладу на дерево руку, провожу ладонью по коричневой шероховатой поверхности. Тихо поют птицы. Под ногами хлюпает весенняя грязь. Повинуясь внезапному порыву, я утыкаюсь лбом в кору. Капюшон спадает, волосы словно сплетаются с ветвями дерева. И мы стоим, такие разные и такие одинаковые. Я и дерево. Дерево и я.
Сосна пахнет чем-то терпким и каким-то невыносимо родным. Тишина словно прячет от окружающего мира, позволяя вот так стоять на весенней тропинке посреди лесопарка и смотреть, как трещинки-морщинки паутинкой расползаются по коре.
Каждая трещинка - чья-то судьба. Провожу пальцами по самой первой, которая шустрой змейкой убегает вверх. Светка. Вот она обнимает меня перед своим открытым уроком, а потом радостно сообщает всем, входящим в кабинет, что ей подарили большого петуха на палочке. Автором этого странного подарка была, разумеется, я. Просто хотела поднять подруге настроение после открытого урока. Получилось. Смеялась она долго. Дохожу до маленьких бугорочков на трещинке. Светкины простуды. Перенервничала, опять вот слегла с температурой.
Две трещинки - мои близкие подруги. Такие разные, но всегда приходящие на помощь
А вот трещинка, распадающаяся на множество маленьких. Моя семья. Люди, которые всегда рядом. Папа с мамой, расстелившие мне диван, зная, что я поздно приползу с родительского собрания. Бабушки и дедушки, принимающие свою шуструю внучку такой, какая она есть.
Мои коллеги. Мария Павловна, с которой мы недавно встретились в учительской. Был вечер, почти 6 часов. Ждали родительские собрания. Я стояла у окна, когда она подошла. Если честно, не помню, с чего мы начали разговор. Но мы говорили и говорили. О жизни. О книжках Дины Рубиной, которые Мария Павловна мне принесёт, о Сафарли, который ей не понравился. Я тонула в её мудрости, мыслях. И как-то отчаянно не хотела выныривать и вдыхать вместо кислорода этот вечно спешащий мир.
Ямочка на коре сосны. Боль этого мира. И свежая кора вокруг - спасение. Спасение, которое мы ищем в такой редкой доброте окружающих.
- ...Можно вас обнять?
7 марта. Только что мы всей школой бежали в туфлях по снегу в соседнее здание. Сообщение о мiнiровании прямо посреди концерта. Большой учительский коллектив, дети, мирно допивавшие чай в классах. Выскочили, в чём были. Слёзы детей. Нервы взрослых. Холод мартовского дня. И рвущийся наружу крик непонимания.
И вот всё позади. Мы пьём с коллегами чай, стараясь ни о чём не думать. Всё по-старому: на столе ждут тетрадки, пахнет мятой. И тут я понимаю, что человеческий ресурс у меня закончился. Я отдала его детям, пока обнимала и успокаивала. Нет, я не заплачу на людях. Никогда. Такое воспитание. Такая особенность организма. Такое проклятие.
Коллега молча заключает меня в объятия сильными руками. В этих объятиях можно спрятать и меня, и Светку. Собственно, там мы и прячемся, когда жизнь становится невыносимой.
- Маленькая ты ещё, опыта мало, мало что видела. Это меня уже ничего не берёт. Но всё впереди. Всё будет хорошо. Обязательно...
Я улыбаюсь. Едва заметно, мысленно благодаря Бога за окружающих меня людей.
Под моей щекой сотни трещинок. Ученики. Большие и маленькие. Малыши на внеурочке как-то сказали:
- Не хотим быть учителями!
- Почему?
- Потому что тетрадок много.
- Так тетрадки ведь не самое важное, - говорю я, откладывая очередную стопку.
- А что важно? - спрашивают любопытные носы, пыхтящие над моим плечом.
- Ученики, - улыбаюсь я.
Секунду ничего не происходит. А потом ко мне тянутся детские лапки для объятий.
Нашли воздушный шарик. Кидали-кидали, а он к потолку примагнитился. Грустили. Потом грустили, потому что свалился. Стали тереть о головы друг друга, чтобы намагнитить. Превратились с толпу очень лохматых детей. Были отправлены причёсываться. Раскаяние не выражали. Долго смеялись.
Я смотрю наверх. Ствол сосны уходит в небо, и кажется, словно он соединяется с чем-то большим и важным, но...непостижимым.
Мы стоим. Я и высокое дерево. Сквозь нас проходит жизнь. Кто-то бежит. Кто-то переживает. Кто-то радуется. Кто-то плачет. И лишь мы стоим в полном безмолвии, шевелим ветвями и думаем о том, что в этом мире нет ничего важнее человечности. Ничего. Ничего...Ты согласно со мной, дерево-великан?
Если вам понравилась статья, ставьте лайки и подписывайтесь на канал. Давайте учить вместе!