В заголовок вынесена цитата из романа Анатолия Мариенгофа «Циники».
Прежде чем писать о «Нежном возрасте», мне хотелось бы напомнить вам финал другого фильма Сергея Соловьёва, снятого девятью годами раньше — «Дома под звёздным небом». Влюблённые мальчик и девочка уплывают на воздушном шаре. Они избегают смерти физической, спасаются от смерти духовной. Кажется, что летят они «в никуда», но это не так. Они мечтают о месте, которое опознали бы как своё. Увы, возможно, на земле его не существует. Возможно, оно никогда не будет ими опознано. Но это почти не имеет значения.
Мальчика и девочку никто и ничего не ждёт на земле. У них общее ощущение — они вместе и они одни.
Что же дальше? Злое приземление, отчаянная надежда, элизиум теней?
«Душа моя — Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных».
Эти строки Фёдора Тютчева сопровождают главного героя фильм «Нежный возраст» Ивана Громова в течение всего экранного времени. Он спрашивает у знакомых и даже полузнакомых, что такое «элизиум» и никто не может ему ответить. И дело не в том, что у него не хватает сообразительности посмотреть значение слова в словаре, но в том, что постигнуть содержание этого понятие можно только на собственном опыте. И вот в финале фильма к Ивану в гости на его бракосочетание с любимой девушкой, когда на влюблённых опустились небеса, приходят все герои его жизни, живые, и умершие и он принимает всех с благодарностью и тогда уж всё становится на свои места. Душа — Элизиум теней, не причастных ни радостям, ни горю.
В «Доме под звёздным небом» герои унеслись на шаре. В «Нежном возрасте» герой бродит по земле. Он прячет свой воздушный шар (или надувной шарик) глубоко в душу, чтобы сохранить. Землю он топчет без наслаждения, без хитроумного замысла, без злого умысла, по привычке и необходимости. Он и сам похож на руину. Помните, в «Сто днях после детства»? — «Лопухин, ты похож на руину, вставай, пошли обедать». Ваня Громов встаёт и идёт туда, куда несёт его время. Он, как и все. Персонажи фильма врастают в эпоху, и теряют себя. Над этим, конечно, можно лукаво посмеяться. Это корявое врастание в эпоху, неизбежность сделки с временем, в котором тебе довелось жить, способно вызвать ироничную ухмылку у тех, кто лихо справился с этой задачей и нашёл своё уклюжее доходное место.
У Ивана овечий взгляд. Он смотрит на происходящее так, как будто разочаровался в любом пастухе. У Ивана бычий взгляд. Он смотрит так, как будто постоянно ощущает ярмо, которое не в силах сбросить. У Ивана нежный взгляд. Он смотрит так, будто оберегает взглядом всех, кто не был к нему равнодушен.
Блаженный мир души Ивана населяют не только вымышленные, но и реальные люди — съёмочная группа, в том числе, сам режиссёр. Все они приходят на праздник к возлюбленным и всех Ваня приветствует и благословляет. Это самое важное, что может сделать автор для своего персонажа — стать соучастником его придуманной судьбы. Но мы все придуманы с той или иной степенью достоверности и наша иллюзорность не определяет ни цинизм, ни доверчивость восприятия мира.
Над «Нежным возрастом» нетрудно посмеяться. Говоря об этом фильме, критикам 2001 года было трудно удержаться, чтобы не впасть в иронию, замечая, что и сам режиссёр пребывает в том же возрасте, о котором пытается рассказать, и заметить, что в фильме принципиально отсутствует какая бы то ни было глубина. Но вот сейчас, когда мы нестремительно удаляемся от того времени, когда реальность была много откровеннее своих экранных воплощений и сама нещадно эксплуатировала навязчивые клише, фильм Соловьёва заключает, как мне кажется, визуальный образ эпохи, за отсутствие которого режиссёра упрекали. Нагромождение чрезвычайный событий в фильме, более-менее правдоподобных, если рассматривать их по отдельности, но невероятных, как эпизоды судьбы героя — это ни в коем случае не публицистический отчёт, а визитная карточка того временного промежутка, которое разменивало своих персонажей на что угодно, лишь бы лишить их права на самостоятельность суждений и поступков.
Но что важнее, для меня этот фильм этот не о времени, а о сострадании. Не к падшим, а к самой эпохе, похожей одновременно на Дагаева, Супортову и других одноклассников Ивана, включая и его самого.
И тут можно вспомнить высказывание французского поэта и лексикографа Пьера Буаста: «Нежность — это сострадание к тем, кого мы любим».
PS. Супортова — фамилия говорящая. От support — поддержка.
Фильмы Сергея Александровича Соловьёва