Еще один пример Кассандриона автоматического стиля из той же книги Игоря Лапинского:
АРЛЕКИНОПЬЕРОКОЛОМБИНО - общеупотребительные маски (маска) социального поведения, слепленная, согласно общепринятому стандарту, следуя которому, обязательно нужно рыдать над разбитой любовью, и, создавая предварительные условия для этих рыданий, любовь эту рекомендуется старательно бить, крушить, разбивать головой об стенку, тыкать ею в разбитые специально для несчастья зеркала, толочь осколки зеркала в ступе, забывая, что женщина природой определена рожать как минимум каждые два года, и что каждый, будь то мужчина или женщина, должен воспитать как минимум пятнадцать-двадцать детей, а не скакать коломбинами с арлекинами и не рыдать вместе с Пьерами после абортов от этих арлекинов: вот они все вместе на фанерной сцене, перетаскиваемой из века в век, из века в век; вот они все вместе смотрят в пустоту, над которой - вторым этажом - пыточная камера быта: что такое счастье, никто не знает, знать не хочет, и глупо что-либо говорить, глядя на все это каждый день, каждый час везде и повсюду.
Так называемую любовь надо бить, крушить и разбивать головой об стену, для того чтобы исполнить необходимость рыдать над разбитой любовью. А рыдать над разбитой любовью надо потому, что предварительно эту самую любовь надо бить, крушить и разбивать головой об стену. Цикличность Кассандриона автоматического стиля очевидна и даже подчеркивается дополнительно вековечным идиотическим коллективным смотрением в пустоту на фанерной таскаемой повсюду за собой сценой быта и опять же коллективными рыданиями под пыточной камерой быта. Поскольку идиотические процессы абсолютно автоматичны, постольку и говорить-то на эту тему глупо.
Любопытный пример такого Кассандриона можно найти в книге Михаила Бузника "Изумление", Париж, 1999 год, стр.58, экзерсис 54 (рисунок Рустама Хамдамова).
54. Поражает тепло ее нарядов. Ведь они оживут в любом времени, ибо она так красива.Оживут! - и им это известно.
Автоматический Кассандрион, скрытый таким образом, что он является смысловым фоном, трюизмом, с которым любой субъект знаком попросту практикой своей жизни. Фоновый Кассандрион автоматического стиля формулируется так: наряды нужны для красоты, красота нужна для нарядов. Именно поэтому нарядам "известно", что они "оживут в любом времени". Несмотря на то, что трюизм куртуазности беспредельно очевиден, автору все-таки хочется ощутить его тепло руками, но это уже относится к психотерапевтическим штудиям, указывая на определенную меру недооценки автором собственной личности, на что, собственно, и обращает внимание остроумный рисунок Р.Хамдамова: женщина изображена отвернувшейся от текста и от его смысла. Вне связи с изображением женщины изображена мужская рука, удерживающая перепутанные между собой оправы очков без стекол (это вместо цветочков-василечков, которые так любит "тепленький" пол). Взаимодействие рисунка Р.Хамдамова с текстом стихотворения М.Бузника5 образует несовместимость проволочной конструкции рисунка с декларацией "Оживут!": проективный Кассандрион Р.Хамдамова разрывает автоматический Кассандрион М.Бузника.
Проективный стиль Кассандриона зависит от аналогий, опирающихся на экстраполирование. Экстраполирование может иметь временной характер, тогда мы имеем рассуждение типа: если нечто происходило, то так оно и будет происходить; или экстраполирование может иметь функциональный характер: если нечто происходит там-то и там-то, при таких-то и при таких-то условиях, то оно будет происходить и здесь при этих условиях.
Игорь Лощилов в рассказе "Глубокомысленный"6 ведет речь от имени героя, который, отсиживая в тюрьме свой срок, приходит к выводу, что "Два три эпизода из прошлой жизни, если расположить их в определенной последовательности, складываются иной раз в некое подобие предложения, передать смысл которого нельзя иначе, как не рассказавши подряд две-три истории". Далее следует рассказ о флейтисте, странном человеке, возможно, сошедшем с ума и несомненно умершем после того, как он в пароксизме аутизма вначале пришел к разведению лягушек в собственной ванной, а затем "однажды... ни с того ни с сего сказал соседу по оркестровой яме, также флейтисту: "Сволочь!" В третьей истории, которая хронологически предшествует названным сюжетам в жизни флейтиста, но, как своеобразное расследование проводимое героем в виде аналога плюсквамперфекта, имеет место уже после смерти флейтиста, герой рассматривает рисунки, на которых вместо голов нарисованных персонажей расположены проволочные конструкции, причем все картинки жанровые, намекающие на семейные сцены. Рассказ заканчивается следующим пассажем: "О чем оно, мое предложение? Не знаю. Нет, постойте... Кажется, я сумею вам объяснить. По-видимому, оно отвечает на вопрос о том, почему дядя фотограф говорит нам обычно: "Сейчас вылетит птичка!" До свиданья, сволочи", - который недвусмысленно экстраполирует историю флейтиста, заканчивающуюся его смертью от аутизма на историю рассказчика, в конце которой стоит неназванная его смерть. Любопытно, что аутизм рассказчика нарисован в виде некоей романтической тюрьмы без туберкулеза, нар в три яруса, принудительных работ и крайних форм бесправия преступной личности. Преступник И.Лощилова, собственно, ничего не преступает, если не считать за преступление нарушение общественных приличий и заведенного порядка профанических представлений. Кассандрион, созданный И.Лощиловым в проективном стиле, опираясь на две истории смерти, приводит нас к универсальному фоновому представлению о судьбе цивилизации. Мы имеем Кассандрион апокалипсиса из-за аутизма. Проволочноголовые люди не нуждаются друг в друге. Странное гибнет. В качестве отдаленного предшественника такой творческой манеры можно назвать новосибирского писателя Льва Штудена, его книгу рассказов "Странные люди" и роман "Кристалл, или Жизнь Люцифера". Любопытно, что сам Л.Штуден считал своим прямым предшественником Ф.М.Достоевского. (Продолжение следует).