Лунный свет, льющийся с неба, едва освещал петлявшую дорогу. Однако лошадь, уверенно различавшая путь, мчалась во весь опор, унося влюблённых прочь от охваченного яростью Валофара, уже снарядившего за ними погоню.
Уходивших по лесной дороге беглецов погоня настигла ближе к рассвету. Конь, несущий двух человек, уставал. Позади послышался нарастающий топот. Остап беспокойно обернулся и за дальним поворотом увидел несколько всадников. Погоняя упрямящегося коня, охотник пересёк опушку, столбом поднимая за собой дорожную пыль. Всадники Валофара нагоняли. Конь Остапа, выносящий из беды влюблённых, уже хрипел. Трезор, выбившись из сил, отстал.
— Ещё немножко, родненький! — поглаживая горячую спину коня, прошептал Остап. Впереди показалось ристалище, где накануне случилась битва. Дорога уводила за перевал. Впереди засеребрилась река, а вместе с ней и каски воинов Демида. Лагерь короля был близко.
Увидев всадников, воины были подняты по тревоге.
— Генерал Бёртвин! Какие будут указания?! — прокричал капитан арбалетчиков. Генерал положил руку на оружие стрелка и опустил его.
— Не стреляйте! — приказал он, увидев на коне силуэт женщины с развевающимися волосами.
Валофарцы, идущие по пятам, остановили коней и с досадой повернули назад. Когда до лагеря осталось несколько десятков метров, охотник остановил лошадь и, соскочив, поднял руки.
Бёртвин кивнул и несколько солдат, приблизившись, обыскали Остапа, после чего сопроводили в лагерь.
— Господин генерал, взгляните, это нашли у гостя, — сказал сержант и протянул генералу холстяной мешочек.
Бёртвин достал из засаленного красного бархата бронзовую статуэтку всадника с поднятым вверх мечом. На пьедестале заиграла надпись — «Кавалеру рыцарской ленты Алексу»…
Стиснув зубы, генерал приблизился к Остапу и схватил его за шиворот.
— Откуда это у тебя?! — гневно сверкая единственным глазом, выпалил он.
— Этот предмет мне передал человек, который помог бежать из лагеря Валофара, — глядя в лицо генералу, ответил Остап.
Бёртвин ослабил хватку, а затем и вовсе отпустил воротник Остапа. Заглянув ему в глаза, генерал словно пытался увидеть в них отпечаток того человека, о котором говорил охотник.
— Как он выглядел? Он тебе назвал имя? — спросил генерал, осматривая Остапа.
— Кажется, это был светловолосый парень, имени он не назвал, — пожимая плечами, ответил охотник. — Была ночь, у нас не было времени, всё произошло быстро. Единственное, что он попросил, — это передать это кому-нибудь из армии Демида, — Бёртвин нахмурился и опустил взгляд.
— Откуда вы и как попали в плен? — переведя взгляд на Эльзу, спросил генерал.
— Мы родом из горной деревни с востока, сразу за горами, — кивнув в сторону каменной гряды, сказал Остап. — Наши жилища разорили дикари. Уцелели только четверо. Вышло так, что с Божьей помощью часть врагов вместе с их вождём мы убили. Но когда пришли остальные, нам оставалось только бежать. Армия разъярённых дикарей преследовала нас от самой деревни до перевала. Вышло так, что мы вывели их прямо на поле вашей битвы. Что случилось потом, вы знаете. Затем мы попали в плен, — коснувшись плеча Эльзы, сказал Остап.
— Забавно, забавно, — хмуро ухмыльнулся Бёртвин. — То есть это вам мы обязаны тем, что живы, — взглянув на солдат, добавил он.
— Мы здесь ни при чём, — улыбнулся Остап и пожал плечами. — Воля случая.
— Эй, глядите! Там волк! — вскрикнул один из солдат, указывая на приближающегося к лагерю хищника. — Совсем страх потерял. Шлёпните его! Бешеный, видать, — крикнул сержант арбалетчику.
— Нет! Не стреляйте! — вскрикнула Эльза.
Остап метнулся к солдату и схватил за арбалет. Выпущенная стрела вонзилась в деревянную баррикаду на входе в лагерь.
— Ты что творишь?! — заорал арбалетчик.
— Не стрелять!!! — рявкнул Бёртвин.
Трезор, размахивая хвостом и осматриваясь, ковыляя, вошёл в лагерь. Свесив дрожащий фиолетовый язык и тяжело дыша, волк лёг в ногах Остапа.
— Твоя псина? — строго покосившись на животное, спросил Бёртвин. — Не бросится? — не дожидаясь ответа, добавил он.
— Нет, если я не прикажу, — потрепав волка по голове, сказал Остап.
— Ладно, пусть остаётся, но если бросится, за последствия не ручаюсь, — строго взглянув на охотника, сказал Бёртвин. Остап кивнул. Посмотрев на Эльзу, охотник вдруг вспомнил о возложенной на него миссии. Он так увлёкся событиями, что позабыл, что живёт в долг. Уговор с Ангелом смерти выполнен лишь наполовину. Девушку, что он спас, следовало представить королю и обеспечить ей безопасность.
— Мне бы с королём увидеться, — подняв глаза на генерала, вдруг произнёс Остап.
— Ха! — удивлённо хохотнул Бёртвин, покачивая лысой головой. — Смотрите, какой резвый. Это с какой стати?! А ты случаем не лазутчик этого Валофара? Придумал историю, для правдоподобности вещицу эту мне притащил, а сам короля решил укокошить? Зачем тебе король? — подбоченясь и сводя брови, спросил Бёртвин. Остап вздохнул и посмотрел на Эльзу. — Я должен поговорить с ним. Девушка, что пришла со мной, она непростая, — понижая голос, сказал Остап.
Бёртвин удивлённо вскинул бровь и перевёл взгляд на Эльзу.
— Что же в ней необычного? Кроме того, что она скрывает лицо, — ухмыльнувшись, спросил генерал.
— Я понимаю, что звучит это по меньшей мере странно, но выбора у меня нет, поэтому скажу всё-таки, как есть, а вы уж считайте меня умалишённым, ваше право, — покосившись на Бёртвина, сказал Остап. — Там, в деревне, один из дикарей убил меня, проломил череп камнем. А там, где я оказался после смерти, у меня был разговор с Ангелом. Вот так же, как с вами сейчас. Я опущу детали, скажу только, что он вернул меня обратно. Но у воскрешения была цена — я был должен спасти эту женщину и отвести её к королю, отдав под защиту, — невозмутимо глядя на генерала, добавил охотник. — Она должна сыграть важную роль в грядущей большой войне.
Бёртвин молчал. Лицо его оставалось невозмутимо холодным, в грубых неподвижных чертах нельзя было прочесть ни тени его отношения к услышанному.
— И ещё, — обтерев уставшее лицо ладонью, добавил Остап. — В подземелье вашего замка есть каменная дверь, открыть которую смогу только я, — произнёс Остап и, засучив рукав, показал на правом запястье символ, оставленный Ангелом смерти. — Вот этим ключом, — встретившись с оживившимся взглядом генерала, закончил Остап.
Бёртвин с интересом взглянул на странный, выбитый на коже символ, а затем на Эльзу. Генерал, несомненно, принял бы парня за сумасшедшего, если бы не одно «но»: в подземелье замка действительно имелась древняя каменная дверь. О ней знали далеко не многие. Ещё в далёкой древности первые короли, возводившие этот замок на скале, обнаружили плиту, напоминавшую собой каменные ворота, однако все попытки сдвинуть её оказались тщетными, и о плите забыли.
— Хорошо, допустим, я поверю тебе, — почёсывая бровь, произнёс Бёртвин. — И что же находится за той каменной дверью?
— По словам Ангела, там живут ваши союзники, — пожав плечами, ответил Остап. — Древний и могущественный народ. Мы должны предупредить их о последней войне человечества. О войне добра и зла. Они должны помочь, — поправляя вымазанную в грязи и засохшей крови рубаху, добавил охотник.
— Да, парень, — прищурив глаз, протянул Бёртвин и слегка прикусил кончик языка. — Хоть от твоей истории и разит безумием, но я обсужу это с Демидом. Ну а чем важна эта твоя девочка? — взглянув на Эльзу, гладящую волка, спросил Бёртвин.
— Я не знаю, — покачав головой и поджав губы, ответил Остап. — Знаю только, что видеть её лицо никому нельзя. Увидевший её лик навеки оказывается под властью своих страстей. Любовь к этой женщине неистребима, она сводит с ума, — глаза Остапа вдруг заблестели и вспыхнули, словно что-то потаённое всколыхнулось в его душе, но он быстро подавил наваждение и, выдохнув, снова собранно и спокойно посмотрел на генерала. — Валофар тоже её видел, — отведя взгляд в сторону, печально добавил охотник. — Теперь он уже не остановится ни перед чем. Не знаю, зачем он шёл на вас войной, но теперь у него появилась ещё одна причина. Если вы нас укроете, конечно, — грустно взглянув на генерала, сказал Остап.
Позади послышались торопливые шаги, и показался посыльный.
— Господин генерал! Король хочет вас видеть! — вскинув подбородок, громко произнёс гонец.
Бёртвин кивнул, отчего солнце заиграло на его гладко выбритой макушке, и, снова повернувшись к Остапу, молча похлопал его по плечу.
— Сержант! — громко позвал генерал. — Накормите и выдайте им чистую сухую одежду.
— Так точно, господин генерал! — подскочил сержант и тут же исчез в сутолоке лагеря.
Тяжело вздохнув, Бёртвин широкими шагами направился в шатёр короля. При входе генерал наткнулся на лекаря, выронившего из рук ворох окровавленных бинтов.
— Простите, генерал! — неловко собирая с земли пропахшие кровью повязки, сказал лекарь.
— Вы простите, — виновато ответил Бёртвин и шагнул в шатёр.
Внутри было почти темно, и едва глаз Бёртвина привык к полумраку, как увидел Демида, поправляющего на голове только что наложенную повязку.
— А вот и мой генерал пожаловал! — закряхтел король, зажмуривая от боли один глаз. — Прости меня, Бёртвин, дурак я! — виновато покачав головой и взглянув на генерала, добавил он. — Ты никогда не подводил меня и в который раз уже спас мою седую голову. Я признателен тебе, — старательно подбирая слова, продолжал он. — Ты моя единственная опора. Прости меня за всё, друг.
— Что-то ты расклеился, старый чёрт! — глядя на неловко побагровевшего короля, сказал Бёртвин и засмеялся.
— Да, действительно, — словно отойдя от морока и просветлев, закряхтел король, слегка напуская на себя прежней значимости.
— К чёрту обиды и разногласия, и уж тем более благодарности, Демид, это война, здесь нет места сантиментам, — присев на стул рядом с королём, сказал генерал. — У меня там, в лагере, беженцы. Двое. Парень и девчонка. Историю он мне рассказал бредовую, хотя сам держится молодцом. Говорит, может открыть ту нашу дверь в твоих погребах. Говорит, что за ней вход в подземный город древних союзников… А девчонка с ним якобы одним только взглядом может любого влюбить и напрочь свести с ума, — откинувшись на спинку стула, добавил Бёртвин, внимательно наблюдая за реакцией Демида.
Король опустил взгляд на пол, глубоко погрузившись в тревожные и томительные раздумья.
— Почему ты молчишь? — удивлённо спросил Бёртвин. — Не думал, что ты будешь столь серьёзно озадачен этим вздором.
— Позабавиться здесь можно лишь над тобой, Бёртвин, — раздувая усы, сказал король. — Если бы ты больше читал, а не занимался муштрой, то наверняка понял бы, что происходит.
Генерал замялся и, закашлявшись, скрестил на груди руки.
— Ну, просвети старого вояку, — внимательно посмотрев на Демида, сказал он.
— А я о том, что в нашей библиотеке ещё до пожара был том откровения пророка. Я перечитывал его, будучи ещё молодым, — поглаживая бороду начал Демид. — Там говорилось о вырождении людей, о последней битве зла и добра, об Ангеле любви, сводящем людей с ума одним лишь своим видом. И о той каменной двери за семью печатями, что откроется и подарит нам надежду, — сказал король и задумчиво потупил взгляд.
— Думаешь, это всё правда? — снова откинувшись на спинку, спросил генерал.
— Мы должны сберечь девчонку, — закивав головой, сказал Демид и поднялся с настила. — Нужно возвращаться в бастион. Сегодня же.
Бёртвин, видя подобный настрой короля, не возымел желания спорить, к тому же битва, случившаяся накануне, оставила много раненых, в полевых условиях их состояние ухудшалось. Генерал кивнул и, ударив ладонью по колену, поднялся.
— Хорошо. Прикажу сворачивать лагерь, — решительно, но с тенью затаённой в голосе печали сказал генерал и, простившись, вышел из шатра.
Тем временем в лагере Валофара царило напряжение. На въезде на кольях вздымались обнажённые и замученные тела двух мужчин. Это был один из охранников, стороживших Эльзу, и командир дозора часовых, через которых проскочили пленники. Через несколько часов мучений Валофар собственноручно казнил несчастных. Он был в ярости. Вернувшиеся из погони всадники долго не осмеливались доложить о своей неудаче и, в конце концов, решившись, были жестоко наказаны плетью.
В шатре Валофара привязанный к стулу сидел Алекс. Лицо его было разбито, взгляд измождён, а раны, ещё полученные в бою у деревни, открылись и пропитали одежду бурыми пятнами. Вокруг пленника расхаживал Валофар, посматривая на сбитые костяшки рук.
— Ох, щенок! — прошипел Валофар. — Ты представить себе не можешь, как мне хочется забить тебя до смерти, — ухватив кавалериста за светлые волосы, добавил он.
— Так сделай это, урод, — едва шевеля онемевшими губами, произнёс Алекс.
— Не-е-ет, — вдруг отпустив его волосы и погладив по голове, тихо сказал Валофар. — Ты будешь жить. Я ведь знаю, почему ты хочешь умереть, — протянул он. — Ты же сын самого Бёртвина. Его гордость, ставшая посмешищем для всего королевства. Твоё фиаско тебя гнетёт так сильно, что съедает изнутри, подобно червю. Десятки лучших бойцов, бесславно сгинувших под твоим началом. Они приходят к тебе ночами? Ммм? А, можешь не отвечать. Конечно, ты их видишь. Нет, парень, пожалуй, я хочу, чтобы ты жил. Да что там, я даже не держу тебя, ты можешь уходить! Возвращайся к отцу, живи как жил, просто старайся не попадаться на глаза матерям погибших товарищей. Они могут не понять, почему их сыновей больше нет, а их командир вернулся.
Алекс измученно поднял глаза и поплыл ими по полумраку, остановившись на выходе.
— Я рад, что этим ребятам удалось сбежать от тебя. Ты неудачник, не меньший, чем я, — улыбнувшись, произнёс кавалерист и снова опустил голову.
— Стража! — вскипев, закричал Валофар. — Уберите отсюда этот кусок дерьма!
Появившиеся в дверях солдаты отвязали Алекса и поволокли из шатра. Едва полог у входа закончил колыхаться, как внутрь вошёл советник Валофара. Высокий седой мужчина с мутными серыми глазами и длинным носом почтительно склонился перед господином.
— С чем пожаловал, Отингер? — с трудом приходя в себя, нервно спросил Валофар.
— Раненые солдаты, покусанные дикарями, больны, — монотонно произнёс советник. — Их раны гниют, и в лагере бушует лихорадка. Нужно возвращаться в крепость и развернуть лазарет.
— Что?! — удивлённо взглянув на Отингера, спросил Валофар. — Я собирал эту армию два года. Мы почти разбили врага, и ты мне советуешь отступить? — уперев мечущийся взгляд в лицо старого советника, добавил Валофар.
— Если мы не отступим в крепость, ваши солдаты вскоре погибнут в бою с болезнью, а не с врагами. Нам нужен карантин, — всё тем же невозмутимым голосом произнёс советник.
Лицо Валофара задёргалось, взгляд забегал по сторонам, после чего он рухнул в своё плетёное кресло и, нервно потирая лоб, дал Отингеру одобрительную отмашку. Всё шло не по плану.
Через час вереница обозов, коней и солдат, поднимая в воздух столбы едкой пыли, неспешно потянулась к «Вороньему гнезду» — старой каменной крепости, восстановленной людьми Валофара и ставшей им домом.
В то время как охваченные горячкой войска врага отходили прочь от границ Демида, сам король вёл свои уцелевшие силы за свои стены. Поникшие солдаты помогали упиравшимся лошадям тянуть в гору телеги с мёртвыми и ранеными товарищами. Едва повозки пересекли ворота, встревоженные женщины хлынули им навстречу с тяжёлым и беспокойным сердцем, разыскивая своих мужчин. Вой и плач разорвал улицы. Храмовый колокол застонал, заглушая причитания матерей, наполнив город безудержной и всепроникающей скорбью.
На следующий день павших в бою солдат с почестями хоронили на городском кладбище.
Моросящий дождь сёк бледные лица живых и мёртвых. Порывы ветра, скрипя старыми кладбищенскими деревьями, вторили воплю причитающих женщин. На окраине кладбища появился чем-то встревоженный гробовщик. Пошатываясь, словно пьяный, мужчина подошёл к склонившемуся офицеру и что-то сказал ему на ухо. Офицер посмотрел на него серьёзно, а затем, поправив мундир, направился к генералу.
Бёртвин встретил офицера холодным и усталым взглядом.
— Господин генерал, у нас ситуация! — доложил офицер.
— Что случилось? — вопрошающе взглянув на подчинённого, спросил Бёртвин.
— На малом кладбище для самоубийц все могилы разрыты. Видимо, вандалы, — ответил офицер. — Но…
— Что? — недовольно прервал затянутую мысль офицера Бёртвин.
— Дело в том, что следы на земле выглядят так, словно мёртвые сами покинули свои могилы.
— Что ещё за вздор?! — недовольно сказал генерал и, обернувшись на короля и его свиту, направился к гробовщику.
— Ты пьян?! — грозно тряхнув за воротник смотрителя кладбищ, спросил Бёртвин.
— Никак нет, ваше благородие… — испуганно побожившись, сказал гробовщик.
— Идём, — толкнув мужчину вперёд, сказал Бёртвин и в сопровождении нескольких офицеров двинулся следом за ним.
Подойдя к ограде старого кладбища, процессия заметила сквозь частокол ограды черневшие кляксы разрытой земли. Все без исключения могилы самоубийц были разрыты, а тела отсутствовали. Бёртвин присел и набрал в ладонь горсть свежей сырой земли. Действительно, могилы несчастных казались выпотрошенными изнутри.
— Закопайте сейчас же! — приказал генерал. — О происшествии молчать! Узнаю, что ползут слухи, накажу каждого! Выполнять! — жёстко отдал приказ Бёртвин и, отряхнув руки, задумчиво направился обратно.
После похорон генерал вошёл к Демиду. Король, напряжённо читающий доклад разведки, оторвался от бумаги и взглянул на Бёртвина.
— Что там у вас стряслось? — положив бумагу на стол, спросил король. — Куда вы подевались, посреди похорон?
— Чертовщина какая-то, — недовольно поведя головой, отозвался Бёртвин. — На кладбище, где самоубийц хороним, все могилы наизнанку вывернуты. Всё кладбище.
— Мародёры? Вандалы? — вопросительно посмотрев на генерала, произнёс король.
— Нет, не думаю. Как раз вся чертовщина именно в этом. Могилы и гробы как будто изнутри все выдавлены. Словно все эти самоубийцы сами из них вылезли разом. Я приказал зарыть и молчать. Сейчас и так мораль среди людей шаткая.
— Чертовщина, говоришь? — произнёс Демид, покосившись на запертую келью в конце зала. — Как по мне, так эта самая чертовщина вскоре будет удивлять нас не больше петушиного крика на скотном дворе.
— Я распорядился, чтобы парня с девчонкой разместили в башенных покоях, — кивнув куда-то в сторону, сказал генерал. — Приставил охрану. Этот Остап хочет тебя видеть. Когда вам устроить встречу? — заглядывая между делом в лежащие на столе отчёты разведки, спросил генерал.
— Завтра, — потрогав на голове повязку, сказал король.
— Ты позволишь ему открыть эту дверь? — серьёзно взглянув на Демида, спросил генерал.
— Безусловно, — спокойно ответил король и вопросительно посмотрел на Бёртвина. — У тебя есть сомнения на этот счёт?
— Демид, — помявшись, начал генерал. — Может, я и не читал столько, сколько ты, но в безопасности я понимаю точно не хуже. А если этот парень действительно её откроет? Что скрывается за этой чёртовой дверью? А что, если через неё мы впустим врага в самое сердце города?
— Да, Бёртвин, ты прав. Мы не знаем наверняка, что за ней. Но это путь к надежде. Мы проиграли битву с Валофаром и должны были остаться лежать там, на поле. А этот человек спас нас тогда, пусть неосознанно. Но я чувствую, что незримой рукой его ведёт Бог. Я верю в это. И я верю тому фолианту, который читал в юные годы. Мы рискнём, мой друг.
Бёртвин молча кивнул.
Тем временем Остап и Эльза любовались из окна старой башни синей лентой реки, уходящей за пурпурный горизонт.
Остап поднял её хрупкое запястье к губам и поцеловал.
— Мне щекотно, — засмеялась она и потрепала его за усы.
В дверь постучали, петли её заскрипели, и на пороге показался вооружённый солдат, впустивший в комнату полную женщину в фартуке, сжимающую в руках поднос с горячим ужином. Аромат еды наполнил помещение, сделав его чуточку уютнее.
За ужином солнце незаметно закатилось за горизонт, и по стенам комнаты заплясали тени от канделябров. С полей доносилось тихое пение сверчков, и, казалось, в этом мире, наполненном теплом, нежностью и музыкой ночи, нет и не может быть никакой войны. В объятиях Остапа Эльза забывала весь ужас, пережитый ей в деревне, рядом с ним ей было не страшно. Сейчас ей казалось, что пусть даже погаснут все свечи и воцарится мрак, которого она так боялась с самого детства, рядом с Остапом даже он не сумеет испугать её. Однако свечи горели, медленно отмеряя часы до рассвета. Когда запели петухи на скотном дворе и стены окрасились в розовые тона, Остап проснулся. Открыв глаза, он увидел склонившуюся над ним Эльзу. Девушка, явно наблюдавшая за спящим Остапом, улыбнулась и, наклонившись ещё ниже, поцеловала его глаза. Локоны волнистых волос защекотали его лицо. Остап зажмурился от поцелуя в глаза и рассмеялся.
— Что ты делаешь? — проведя ладонями по её плечам, спросил он.
— Люблю их, — продолжая целовать его зажмуренные веки, ответила она.
Остап схватил Эльзу за талию и одним движением перевернул на спину. Эльза захохотала.
— Мне щекотно! Перестань! — схватив Остапа за нос, сказала она.
— Ну уж нет! Моя очередь тебя мучить! — играючи кусая её за пальцы, ответил Остап.
Во дворе что-то ухнуло, и раздались недовольные крики. Одевшись, Остап выглянул в окно. Внизу, несмотря на ранний час, уже кипела жизнь. Солдаты перетаскивали на лошадях ящики с одного конца двора на другой. Один из солдат разбил амфору с вином и теперь получал выволочку от сержанта.
Раздался негромкий стук в дверь, Остап отворил, и на пороге показался здоровенный детина в солдатской форме с красными от бессонной ночи глазами.
— После завтрака вас ждут у короля. Сменный караул вас проводит, — устало сказал он и, отвернувшись, вернулся на пост.
Так и случилось. Спустя два часа, после завтрака, в комнату вошёл уже другой солдат и сообщил, что король ожидает. Остап поправил одежду и, крепко обняв Эльзу, прижался губами к её щеке.
— Я могу задержаться, — заглянув в её глаза, сказал он. — Ты не волнуйся. Здесь ты в безопасности. Жди меня и не грусти!
— Я буду грустить! — капризно дёрнув его за рукав, сказала она и, встав на цыпочки, поцеловала его в губы.
— Ладно! — улыбнулся он. — Только немного!
Ещё раз поцеловав Эльзу, Остап вышел из комнаты и направился вслед за военным. Войдя в тронный зал, Остап увидел уже знакомого ему генерала в сопровождении четырёх крепких офицеров при полной амуниции. В конце зала на троне сидел король, на голове которого лекарь закреплял новую повязку.
— Всё, спасибо! — сказал Демид, и врач, почтенно склонившись, направился к выходу.
— А вот и наш гость и спаситель! — хлопнув в ладоши и потерев их, громко провозгласил Демид.
Остап склонил голову и с лёгкой растерянностью посмотрел на присутствующих.
— Генерал мне рассказал твою историю, — вставая с трона, сказал Демид. — Это, конечно, безумная околёсица. Но я в неё поверил, — хлопнув Остапа по плечу, добавил король. — Когда-то давно, ещё до большого пожара в библиотеке, в ветхом фолианте я прочёл пророчество старого монаха. Удивительным образом оно перекликается с тем, что творится с нами в эти дни. Тот монах утверждал, что когда наступит «конец вечности» и зло нависнет над человечеством, появится герой, который отворит дверь предков. Он войдёт в царство титанов и призовёт их на битву с силами тьмы! — величественно произнёс король, потрясая поднятой вверх рукой. — Пафосно. Я согласен. К сожалению, память моя с годами не становится лучше. Пророчество целиком я не помню. Но тем не менее мы можем проверить хотя бы его часть. Позволь взглянуть на ту отметину на твоей руке, о которой говорил Бёртвин, — сказал Демид, указывая на рукав Остапа. Охотник оголил руку. Чёрная печать, въевшаяся под кожу, отлила металлическим блеском.
Демид протянул ладонь в желании её коснуться, но тут же одёрнул руку. Кончики пальцев больно покалывали.
— Она действительно что-то значит, — растирая зудящие пальцы, сказал Демид.
Остап опустил рукав и посмотрел на Бёртвина. Генерала явно впечатлило увиденное зрелище. Взгляд военного оживлённо заскользил по королю.
— Бёртвин! У тебя не нашлось для парня достойной одежды? — сменил тему король. — Почему он одет как крестьянин? — бросив на генерала требовательный взгляд, спросил Демид. — Если эта чёртова дверь откроется, он войдёт в царство титанов как фуражир?
Бёртвин молча взглянул на одного из офицеров, и тот, кивнув, с серьёзным лицом направился к выходу.
— Да зачем ты его отослал? — махнув рукой, сказал Демид. — Знаю я твоих интендантов, всё не по размеру и погнутое. А ну, примерь-ка, парень! — сказал Демид и стащил с себя нагрудник и кожаный пояс с гравированными ножнами. — Давай-давай одевай! — протягивая доспех оробевшему Остапу, добавил он.
Остап накинул на себя кожаный нагрудник и застегнул пояс.
— Ну?! Чем не герой?! — отступив от охотника на два шага, сказал король. — Теперь не стыдно и с посольством отправить.
Скрипнули тяжёлые двери. По залу глухо раздались шаркающие шаги. К присутствующим хромающей походкой приблизился кавалерийский офицер с подкрученными щёгольскими усами. Припав на колено перед королём, военный склонил голову.
— А вот и Марк, — произнёс Бёртвин и жестом приказал кавалеристу подняться.
— Ваше поручение выполнено, господин генерал. Винный погреб расчищен, охрана выставлена по периметру двора. Взвод мечников ожидает у входа, — поднявшись, отрапортовал офицер.
— Спасибо, Марк. Можешь быть свободен, — сказал Бёртвин и одобрительно кивнул. Кавалерист почтительно склонился в ответ и, удивлённо взглянув на Остапа в королевском нагруднике, захромал к выходу.
— Ещё раны не зажили, а парень уже в строю, — кивнув в сторону покидающего зал офицера, с гордостью и уважением произнёс Бёртвин.
— Ну что же. Раз у вас всё готово, идёмте! — вдруг оживился король. Стража выпрямилась и, хлопнув пятками сапог, развернулась к выходу. Процессия двинулась во двор.
Прошагав по пыльной мостовой метров двести и войдя в винный погреб, король и его многочисленная свита спустились по широкой винтовой лестнице в самый низ, пока не замерли у огромной плоской плиты, величественно выступающей из чёрной базальтовой стены.
— Вот она! — величественно разведя руками, произнёс Демид. — На этой плите всё ещё видны следы металла. Отметины кирки — шрамы неудачных попыток её разбить, — осматривая неприступную преграду, добавил он.
Остап неспешно вышел вперёд и окинул взглядом древнюю дверь. На уровне его лица на камне был изображён едва заметный, выцветший и истёртый временем символ. Такой же, как на его запястье. Обернувшись на затаивших дыхание людей позади, Остап глубоко вздохнул и, вернувшись к символу, коснулся его ладонью.
Стены подземелья задрожали. С потолка посыпалась пыль и мелкий щебень. По каменному полу под ноги королю и его людям поползли трещины. Глыба вдруг глухо застонала и поползла вниз, обнажая чёрную зияющую дыру. Вскоре всё замерло. Из открывшегося проёма пахнуло сыростью.
На какое-то время в погребе воцарилась звенящая тишина. Обсыпанные пылью солдаты, словно ожившие статуи, придя в себя от оцепенения, обступили короля и обнажили мечи. Остап напряжённо всмотрелся во тьму. Ничего не происходило.
— Свершилось, — закашлявшись от пыли, провозгласил Демид.
Бёртвин шагнул к проёму и заглянул внутрь.
— Здесь ступени! — сказал генерал и жестом приказал одному из офицеров подать факел. — Уходят глубоко вниз, — осветив вход в подземелье, произнёс он.
— Всё же пророчества иногда не лгут, — задумчиво глядя на открытый в конце зала проём, произнёс Демид. — Отряди с парнем ребят посерьёзнее. Пусть возьмут воды и еды. Ждать незачем, пусть отправляются туда прямо сейчас, — беспокойно поглаживая седую бороду, добавил он.
Бёртвин, взглянув на короля, кивнул.
— Капитан! — крикнул генерал. — Возьми первый взвод, припасы и выдвигайтесь.
— Есть, господин генерал! — громко отозвался крепкий военный со сломанными ушами.
— Ну что, сынок, делай, что должен! — хлопнув по плечу Остапа, сказал Бёртвин.
— Присмотрите за Эльзой, генерал! — взволнованно глядя в лицо Бёртвина, сказал Остап.
— За это можешь не переживать. Даю слово. Иди с Богом, сынок! — ещё раз хлопнув Остапа по плечу, напутственно произнёс генерал. — Мои ребята пойдут с тобой. Они крепкие бывалые рубаки, — кивнув на капитана, сказал он.
— Сберегите его, парни! — серьёзно сказал король. — Любой ценой сберегите.
Капитан отдал честь королю, затем генералу и, гремя доспехами, повёл свой отряд к чернеющему проёму. Бросив прощальный взгляд на провожающих, Остап направился вслед за солдатами.
продолжение: https://bookriver.ru/reader/artyom-belyanin-v-kontse-vechnosti