Свидетельство о публикации №224041600458
Золотистым солнечным светом покрылись луга и утренний лес, солнце аккуратно вставало из-за горизонта, заливая первыми робкими лучами напоенные ароматом свежескошенной травы поля.
Архип шёл по извивающейся неширокой тропинке и любовался на родные края. Как же соскучился он, как отвык от этого знакомого и милого сердцу солнца, как давно его ноздри не баловал пряный запах травы, уже почти позабыл он вкус тёплого парного молока, стекающего белыми ручьями по губам и вниз, по исподней белой рубахе, заботливо выстиранной с утра женой на речке!
Ах, как давно это всё было! Как медленно летит время там, куда волею судьбы ты послан для защиты Родины от тёмных вражеских сил!
В далёком краю, куда не докатились и не докатятся страшные вестники войnы, не спит по ночам любимая Маруся, качая в кроватке выпестованного сыночка, почитай, третьего по счёту...
Архип с удовольствием снял с ног кирзовые сапоги, размотал пожелтевшие портянки и, чувствуя, как трава щекочет отвыкшие ступни, побрёл по тропинке, с удовольствием чувствуя каждый камешек, каждую былинку.
Никогда ему ещё так хорошо не было, никогда таким нетерпением не горело его сердце - скорее, скорее, к семье, туда, где любимая Маруся и детки!
Маруся была первой красавицей в деревне, оттого многие девки завидовали ей, а парни ненавидели за то, что предпочла им, весёлым и разбитным, серьёзного, задумчивого Архипа. Особенно сильно злился сын старосты Матвей - высокий, темноволосый, статный парень, который ходил за Марусей, как привязанный. Но та, будучи девкой бойкой и своенравной, Матвея быстро отшила и замуж пошла за Архипа.
Про их любовь вся деревня слухами полнилась, пока они не поженились. Потом умеrла старенькая Архипова мать, оставив им домишко, пошли дети... И вот - войnа, разлучница. Видела Маруся, как не хотел Архип уходить, но ничего не попишешь - защищать надо родную землю.
В ногах с рёвом валялась, детишек перепугав, всё удержать пыталась, пока Архипка её за плечи не поднял, да не встряхнул хорошенько: "Ты что, не видишь, Маруся - и так тошно! Не бери греха на душу - проводи нормально..."
И вот сейчас - ах, как же хочется припустить бегом, вперёд, туда, где жена, где родная деревня, где дети ждут! Пусть войnа, пусть тяжело, пусть трудно пока - потом-то обязательно будет ПОБЕДА, и всё пойдёт, как прежде!
Вот и околица видна, скоро и дом их покажется, огородина, где хозяйственная Маруся одна ворочает.
Вот уж и видно, что стоит в огороде женщина, рукой прикрыла лицо от солнца, всматривается вдаль, словно глазам не верит, вот руку положила на сердце, да опять - к глазам... Маруся - всё такая же, но какая-то...незнакомая, чужая... По-прежнему не веря, срывается вперёд, бегом, через хлипкое прясло, высоко поднимая юбку над загорелыми ногами...
И вот уже обхватывает он руками её постройневшее, но крепкое тело, прижимается сухими губами к её губам, собирает слезинки со щёк, чувствуя их упругость и тонкий аромат кожи. А она рыдает, не веря тому, что вот он - живой и здоровый, здесь, с ней рядом.
Они идут домой, где на него смотрят отвыкшие ребятишки, но потихоньку признают в нём отца, устраиваются на коленях, обнимают ручонками за шею. Архип берёт младшенького на руки, подкидывает вверх, малыш заливается звонким смехом и с удовольствием замирает в его руках.
Ночью он обнимает горячее тело жены, прильнувшее к нему, не в силах оторваться от неё, тоска, ах, тоска по её рукам, губам и гибкому стану не давала ему покоя!
Утром он с удовольствием оделся в чистое бельё, вышел на тёплое от солнечных лучей крылечко, потянулся с удовольствием. Эх, хоть на короткое время, да свобода - побыть с семьёй, с детьми...
Днём начали приходить деревенские - выразить, так сказать, своё почтение, узнать, как дела на фронте. В деревне остались в основном только старики, да бабы с малолетними детишками, старики, кивая седыми головами, слушали о делах на фронте, бабы с надеждой заглядывали в глаза, спрашивая робко: "Архипка, ты мово там нигде часом не встречал?".
Около колодца опять же неприязненно смотрели на счастливую Марусю:
-Чевой-то твоёго мужика отпустили, наши-то раньше ушли?
-Ранение он получил - оправдывалась женщина, пряча счастливые глаза - вот и дали отпуск небольшой.
Качали вслед головами, словно бы обвиняя в несправедливости - куда, мол, отпустили, воюеt без году неделя, а мы своих мужиков уж года два-три не видали, хотя и не сильно намного Архип от них отстал.
Вечером пришёл староста, уважительно пожал руку Архипу, присел на лавку у дома:
-На побывку, значится? Надолго ли?
-Да на неделю, дядька Гриша - закуrивая папироску, ответил Архип.
-Вон, Матвейка-то тоже где-то воюеt... Званье какое-то там получил, тоже пишет, ужо скоро домой отправят... Эх, доля наша мужицка...
А на следующий день, словно кто-то подстроил это, домой вернулся и Матвей - тоже отпустили ненадолго. Бабы от такой радости к вечеру накрыли в просторном дворе старосты столы, - надо как положено встретить и проводить мужиков - наставили нехитрой закуски, sамогону местного.
Архип с Марусей идти сначала не хотели, но староста настоял. Матвей возмужал, ещё больше потемнело его смуглое лицо, с теплотой взглянул на смущённую Марусю:
-Ну, здравствуй, соседка!
А с Архипом поздоровался за руку и даже обнял за плечи крепко, словно не было между ними вражды.
С тех пор Архип стал часто заходить к Матвею, и как не уйдёт днём, под вечер возвращается крепко навеселе. Маруся робко пыталась остановить мужа:
-Архипушка, може хватит гулять. Семь дён всего тебе отпущено, побыл бы лишний день с детишками лучше.
Но Архип, чем ближе приближался день отъезда, становился всё мрачнее:
-Молчи, dура! - заявил он жене - ничё ты в моей жизни не поймёшь! Знаешь, что такое ворога мочить? А смотреть, как товарищей твоих уbивают?! Вот и молчи!
Потом уронит хмельную голову на грудь:
-Жжёт у меня в груди, Маруся! На чё это люди жизню свою тратят?! Нет в радости жить, детишков растить, жану любить, они вон войnы затевають...
Последние дни так особенно гулял Архип - пропадёт на весь день, сидит у Матвея и отца его, те сильно не пьют, всё ему подливают, а он стукнет кулаком по столу:
-Уважает меня командованье! Вот, в отпуск отпустили, там, глядишь, к медали представят...
-Ты, Архипушка, какой день в отпуске-то? - осторожно поинтересовался староста, переглянувшись с Матвеем.
-Да ктой его знает?! Маруська вон считает у меня!
Староста ненадолго из деревни по делам уехал, Архип с Матвеем так гулять и продолжили - целый день горькую распивали, так что Архип под вечер домой чуть не на коленках заполз, стараясь не смотреть на жену и испуганных ребятишек.
А на следующее утро в дом Маруси нагрянули люди в военной форме - пятеро со строгими лицами оглядели взглядом нехитрое убранство избёнки, ребятишек, посмотрели на Архипа, на застывшую в дверях Марусю.
-Вы, товарищ, откуда будете? - спросил у Архипа старший по званию - из какой части прибыли?
-Я...в отпуск меня отпустили - трясся с похмелья Архип, стараясь прийти в себя - в отпуске я...
-Можно ваше отпускное удостоверение посмотреть? - нахмурил брови старший.
Архип трясущимися руками изъял из кармана кителя серую бумажку, протянул мужчине. Руки его тряслись. Тот документ развернул, прочитал, что в нём написано, вздохнул и сказал:
-Ну что ж, собирайтесь, товарищ...
-А в чём дело-то?! - похолодела Маруся.
-А дело в том, гражданочка, что супруг ваш уже должен был как два дня назад в часть вернуться. А его нет и нет, стало быть, деzертир он!
Маруся рухнула перед военным на колени:
-Не губи, батюшка, Христом-богом молю, не губи! Ну какой же он дезертир, ну загулял мужик чуток...
Военный выдернул руку из руки Маруси:
-Загулял?! Страна воюеt, люди гибнут, а он загулял?! Да там каждый человек на счету! Да и вас, гражданочка, следовало бы, как пособницу деzертира, забрать, да уж ладно, смотрю, у вас мал мала меньше. Живите пока!
-Да вы что! Я ранен был! - закричал Архип - за то и отпуск пожаловали, а вы - деzертир!
-Ранен?! - закричал военный - ты когда в части должен был быть? Тебе на сколько отпуск дали?
Архип склонил голову.
-То-то и оно! - уже спокойнее произнёс военный - так что собирайтесь, товарищ!
Архип попытался было вырваться и убежать, но военные схватили его. Закричала испуганная детвора, заголосила Маруся, ползая по полу и стараясь схватить военного за полы шинели, чтобы уговорить-убедить не трогать мужа.
Так и вывели Архипа с руками за спиной напоказ всей деревне, усадили в машину и увезли в неизвестном направлении.
Вечером в опустевший дом Архипа, где тоненько горела одна свечка, окутывая мраком навалившейся печали углы дома, пришёл Матвей.
Маруся сидела за столом в тёмном платке, слёзы беспрерывно капали из глаз на деревянный стол, она то и дело пыталась утереть их уголком платка, но остановить этот горестный поток не могла.
-Маруся - Матвей коснулся плеча женщины - Маруся...
-Матвей - вздохнула та - я ведь остановить его пыталась... Никогда он не пил столько, а тут... Как понесло его... Что же теперь будет, Матвей.
-Военное командование, конечно, расценивает это как деzертирство - тихо произнёс Матвей - скорее всего, его отправят в лагерь, Маруся. Или, того хуже, расстрел...
Женщина в голос заплакала. Матвей опустился перед ней на колени, взял за руку:
-Маруся, послухай... Ну чего ты будешь горе мыкать одна. Выходи за меня. Я скоро до звания выше дослужусь, а там и войnа закончится, станем жить с тобой справно. Пропашший человек уже твой Архипка. Пока меня нет, мои о тебе позаботятся, в обиду не дадут. Ты же знаешь, я всегда любил тебя, Маруся!
-Да ты что, Матвей! - она решительно вырвала свою руку из руки Матвея - с ума ты сошёл! Есть у меня муж, Матвей, есть! И я его не брошу! На край света за ним пойду!
-О детях подумай, дура! - закричал Матвей - погубишь их, благодаря собственной бабьей глупости.
-Нет, Матвей, и не думай даже. Не люб ты мне и противен!
-Ну, как знаешь, Маруся, не пожалей потом!
И мужчина вышел, хлопнув дверью. Маруся склонила голову на стол и заплакала.
Ах, как не хватало Марусе Архипа! Как же так получилось! Один неверный шаг, одна ошибка - и вот нет рядом любящего мужа, его тёплых, ласковых рук - впереди только беспросветная серость и тьма.
В один из дней за калиткой Маруси раздались голоса. Женщина выглянула наружу - на улице возле её дома толпились деревенские со старостой во главе. Матвея среди них не было - он отбыл в свою часть. По виду баб Маруся поняла, что пришли к ней они толпой по какому-то важному делу.
-Выйди, соседка, поговорить надо - сказала одна из них, упирая руки в бока.
Маруся подошла к калитке. Заговорил староста:
-Ты, Маруся, не обессудь, но муж твой, Архипка, как есть деzертир, а стало быть, предатель. Ты деревню нашу не позорь, бери детишков, да иди восвояси, пока всё не уложится.
Маруся онемела:
-Да вы что, бабоньки? - произнесла она - да куда же я пойду с тремя детьми?
-Иди-иди - закричала одна из них - наши мужья на войnе, стало быть, воююt, а её муженёк дома отсиживается, да пьёт по деревне! Деzертир, он и есть деzертир!
-Иди - закричала другая - а не уйдёшь подобру-поздорову - ночью дом твой подпалим, да не дадим житья. Нечего деревню нашу позорить, не место тут жёнам предателей!
Поняла Маруся, что не убедить ей баб, не уломать старосту, не переломить общее мнение. В два дня собрала она нехитрый свой скарб, заколотила окна и двери домишка, усадила детей в тачку, пошла из деревни. На околице обернулась, пролетела перед глазами оставшаяся в этой деревне жизнь - детство в любимой семье, юность, любовь с Архипом... Ничего теперь этого не будет. Сухими, без единой слезинки, глазами, в последний раз оглядела родные места, и решительно пошла вперёд по дороге, толкая перед собой тачку с детьми.
Всем привет, мои родные) Может быть, и не стоило писать этот рассказ. Историю эту мне рассказал отец, а ему - его отец, мой дедушка. Сейчас для всех это очень болезненная тема. И название "Предательство" это, наверное, не про поступок Архипа... Возможно, некоторые детали моего рассказа не совсем совпадают с действительностью, скажу только, что главная героиня так и не нашла своего любимого мужа, всю жизнь прожила, поднимая детей, работая сразу на нескольких работах. Замуж больше не выходила. И никогда не считала своего мужа деzертиром и предателем...
Простите меня, если этот рассказ как-то Вас задел. Спасибо Вам за то, что Вы есть, что читаете, комментируете, высказываете своё мнение, лайкаете. Спасибо Вам за то, что вы самые лучшие. А я остаюсь всегда с Вами. Ваша Муза на Парнасе.