Во Вселенской Церкви 6-го века стояло 3 богословских вопроса:
1) Проблема двухсубъектности воплощенного Логоса.
2) Отношение плоти Христа до воскресения к ипостаси воплощенного Логоса.
3) Отношение ипостаси воплощенного Логоса к остальным ипостасям Святой Троицы.
По второму вопросу.
Лагерь еретиков монофизитов раскололся на две враждующие партии.
В 518 году епископы монофизиты были низложены со своих кафедр и они бежали в Египет, там где их ждала мощная поддержка среди аскетичного и фанатично настроенного монофизитского монашества. Именно там произошёл грандиозный богословский спор между еретиками… и еретиками (ирония в том, что никто из низ еретиками себя не считал). А что тут еретического? У Христа - одна природа, одна ипостась, одно лицо. Но каковы связи между человеческим телом Иисуса Христа и Логоса, фактически – Неба и Земли?
Главой одной партии еретиков был бывший патриарх Антиохийский Сивир, а главой оппонентов – бывший епископ Галикарнасский Юлиан.
Поле битвы стала тленная природа тела Христова до воскресения. Для первой схватки нужно было дать безупречное определение тленности и нетленности.
При этом за скобками, естественно, оставались базовые определения Халкидонского Собора:
1) Христос по плоти единосущен людям.
2) Христос через своё воплощение исцелил в себе человеческую природу, то есть то, что было утрачено Адамом в результате грехопадения, он в себе восстановил. Это означает, что Христос не мог согрешить по своей обоженной человеческой природе, но мог умереть, как человек.
Но каково было «нетление» Адама до грехопадения и «тление» после и какую природу Адама воспринял Христос? И если Христос был нетленен как безгрешный Адам, то как Он мог умереть на кресте? И вообще, мог ли Христос по плоти, например, заболеть? Мог ли Христос управлять своей смертью? Мог ли воплощенный Логос не умирать, если бы не захотел? Стал ли Христос бессмертным, если бы Он по какой-то причине отказался бы от распятия?
Сторонники Юлиана, «юлианиты» однозначно утверждали бессмертие Христа. Сивириане были противоположного мнения: «человек, если он человек, окончательно смертен».
Юлианиты искренно считали, что Христос не мог быть рабом законов естества и подчинялся им добровольно. То есть, по их мнению, Христос только казался страждущим, как актер, стремящийся к максимальной достоверности. Ересиарх Юлиан Галикарнасский писал: «Плоть Христова была с самого начала такой же, как она явилась при Воскресении. И слёзы Христа были нетленны, и плюновение божественно».
Но если Воскресение Христово не дало никакого «приращения» к телу воплощённого Логоса, когда же произошло обожение человеческой природы?
Если Христо нетленен сразу после зачатия, а мы тленны сразу после зачатия, то в чём же Он единосущен нам? Значит, следуя логике юлианитов, Христос не воспринял всю целиком человеческую природу для её исцеления. Тогда главным актом искупления становится Рождество, а не крестная смерть и Воскресение.
Фантазия сивириан уводит в другую крайность, утверждая «предметность» тела Христа (ересь несторианства – «тело Христа не было вовсе обожено до Воскресения»), которое Логос покинул на момент смерти и лишь потом, после смерти, воскресил.
Ортодоксия утверждает, что Христос был богочеловеком всю свою жизнь и смерть. Логос на момент смерти пребывал и в теле Христа, и в душе Христа, разъединённой с телом. Бог Логос не развоплотился в момент смерти. В этом суть Воскресения: единая Ипостась воплощенного Слова не разделилась на две ипостаси души и тела при смерти.
Итак, ортодоксальный ответ еретикам юлианитам и сивирианам.
Тело Христа было способно к тлению, но не истлело благодаря соединению с Логосом.
Адам и Ева до грехопадения по природе были тленны, но свойственного им по природе избегли по благодати Бога и только выбор греха лишил их благодати.
Нет противоречия между тленностью тела Христа и Его безгреховностью, так как и Адам, как человек, имел в своей природе право выбора или отторжения греха, как и все мы сейчас.
Христос был подвержен безгрешным страдательным состояниям («безукоризненным страстям») любого человека, включая боль и страх смерти.
Истления (физического и духовного распада вследствия полной потери благодати) в теле Христа не было, потому что благодать Логоса никогда не покидала тела Христова. Смерти, как акту Искупления – да, но истлению тело Господа не могло подлежать, так как это тело было соединено с божеством Христа, и эта связь никогда и никем не могла быть нарушена. Смертность для человеческой природы Христа не была естественной (не несла в себе силу необратимого закона), так как Его человеческая природа получила своё бытие только в божественной Ипостаси.
ДЛЯ НАС УМЕРЕТЬ – ЭТО НЕОБХОДИМОСТЬ, ДЛЯ ХРИСТА – ВОЗМОЖНОСТЬ.
Смертную человеческую природу навеки «приобрёл» бессмертный Логос.