2 года назад лечил одного молодого пациента. Он жаловался на тревогу и потерю трудоспособности. При осмотрах был пассивный, вялый. Ничем не интересовался. Имела место некоторая эмоциональная неадекватность: при разговоре о том, что его беспокоит, он нелепо посмеивался. Так же обращали на себя внимание странности жестикуляции, позы. Но, как Вы понимаете, всего этого недостаточно для постановки диагноза.
Его направили к нам с предварительным диагнозом "органическое тревожное расстройство", терапия - антидепрессанты группы СИОЗС и препараты со снотворным эффектом. Так он и лечился. Достаточного эффекта не было.
Мне не давал покоя этот диагноз. "Что-то тут не так", - думал я. Заподозрил заболевание шизофренического спектра. Но экспериментально-психологичечкое обследование не показало значимых нарушений мышления, что опровергало моё предположение.
Я консультировался с профессором, собирал консилиумы. Все говорили: пациент сложный, но это органическое тревожное расстройство. Лишь 2 коллег тогда поддержали мою точку зрения. Впереди были жаркие дискуссии.
Я почему-то не мог принять другую сторону и настоял на своём - поставил ему диагноз - шизотипическое расстройство, что предполагало соответствующее лечение. С ним не согласились многие коллеги. Да и сам пациент тоже. После этого он выписался и я его больше не видел. И вот спустя 2 года я узнал, что его заболевание развилось в настоящую, яркую параноидную шизофрению с выраженным бредом преследования, псевдогаллюцинациями и психическими автоматизмами - синдром Кандинского-Клерамбо. Это привело его в психиатрическую больницу. Теперь всё стало ясно и однозначно. Время рассудило, мы были правы.
Вот как трудно бывает. В психиатрии разные по своей сути заболевания могут быть очень похожи и только лишь спустя годы тайное становится явным.