Мужчина, стоявший за дверью, не ожидал появления госпожи и нечаянно посмотрел на неё. Взгляды их встретились, он тут же склонил голову и отошёл в сторону, освобождая путь султанше. Михримах на секунду остановилась и прошла мимо него, коснувшись широкими воздушными рукавами.
- Михримах-султан, Вы ничего не сказали, куда мы идём? – вопрос служанки вернул Михримах в действительность.
- Конечно же, в мои покои, - ответила она.
- Но Ваши покои в другой стороне, - поправила её Фирузе.
Михримах покраснела ещё сильней и развернулась в другую сторону.
- Я задумалась, - коротко бросила она.
Если бы она оглянулась, то увидела бы насмешливую ухмылку на губах Фирузе.
Войдя в комнату, Михримах встала у окна. Разглядывая пышные кусты роз, маленькую пушистую лужайку и даже старое дерево с развесистой изумрудной кроной она прониклась ко всему такой любовью, что на глазах выступили слёзы.
А мысль о завтрашнем дне привела её в такой восторг, что девушка рассмеялась. Причиной эмоционального подъёма стала встреча у покоев повелителя с красавцем, вмиг поселившемся в её никем не занятом юном сердечке.
На следующий день Михримах вновь пошла к отцу, но он был на заседании Совета, и она повернула назад, но остановилась. Отчаянная мысль пришла ей в голову. “Если паша на Совете, то я встречусь с ним, кто мне сможет запретить? “ – подумала она и пошла в сторону зала заседаний.
Услышав впереди шум, она поняла, что Совет закончился, и поспешила по коридору к султанским покоям.
Увидев вдалеке повелителя в сопровождении пашей, среди которых она узнала вчерашнего незнакомца, Михримах притворилась, что только что подошла, и деланно удивилась.
- Повелитель, простите, я не знала, что Вы заняты. Я приду в другой раз, – поклонилась она отцу.
- Михримах, моё сокровище, - улыбнулся султан, вытянув навстречу ей руки, - да, сейчас я занят, но позже жду тебя, - он обнял дочь, и она из-за отцовского плеча глянула на красавца, который тоже исподлобья посмотрел на неё.
Михримах узнала, что понравившегося ей мужчину зовут Давуд-паша, он губернатор Каира, и в настоящее время находится в Стамбуле по приглашению султана Сулеймана для срочного решения некоторых вопросов.
Египет стал турецким, и положение Каира свелось до провинциального города. Однако это не мешало ему оставаться богатым и влиятельным, потому что теперь египетская пшеница кормила жителей Стамбула. Каир снова стал портом, откуда в Стамбул везли пшеницу, ячмень, горох, просо, рис и кукурузу, фрукты и африканские товары. Падишах уделял этому региону повышенное внимание. Оттого и вызвал к себе его губернатора.
С тех пор Михримах, разузнав, что Давуд-паша находится во дворце, старалась попасться ему на глаза. Мужчина не стеснялся и одаривал девушку страстными взглядами и чарующей улыбкой.
Об этих встречах быстро стало известно Хюррем-султан и повелителю, и они огорчились выбором дочери. Такой зять их не устраивал.
Повелитель считал его посредственным чиновником и подумывал заменить на более делового и смышленого пашу.
Хюррем-султан навела о паше справки и узнала, что единственным достоинством его была смазливая внешность. Высокого роста, смуглый, голубоглазый, он слыл завзятым сердцеедом. Его отработанная улыбка, демонстрировавшая большие ослепительные зубы, служила надежным оружием для покорения женских сердец. “Видимо, под его чары попала и моя дочь, - с горечью думала Хюррем. – О, Аллах, прошу тебя, вразуми мою девочку, обрати её внимание на другого мужчину, пусть им станет Рустем-паша”, - ежедневно просила Всевышнего Хюррем-султан, вознося ему молитву.
Фаворитом родителей Михримах был Рустем-паша.
Умный и амбициозный, он сумел сделать головокружительную карьеру при османском дворе.
Оказавшись в раннем детстве в Стамбуле, Рустем и его младший брат поступили в самое престижное учреждение того времени – Эндерун.
Самые удачливые и упорные выпускники, среди которых был и Рустем, получили после его окончания важные должности. Отсюда и началась его военная карьера.
В качестве оруженосца султана Рустем участвовал в битве при Мохаче. Падишах высоко оценил проявленные им в бою мужество и верность и оставил служить во дворце мирахуром, управляющим султанской конюшней.
А также повелитель доверил ему важную и почётную миссию держать стремя своей лошади, когда взбирался в седло. Такой человек назывался ричаб-агой, был в почёте и пользовался большим уважением.
Падишах любил разговаривать с Рустемом и желал слушать его разумные речи.
Султан Сулейман по достоинству оценил острый ум, смекалку и преданность Рустема и, посчитав, что он сможет принести османской империи большую пользу, перевёл его на государственную службу. В настоящий момент Рустем-паша занимал пост губернатора Диярбакыра.
На днях Хюррем стало известно, что повелитель вознамерился отдать Рустему-паше пост губернатора Анатолии, второй по значимости провинции после Европейской Румелии в османской губернаторской иерархии.
К тому же Рустем-паша очень уважительно относился к супруге султана Сулеймана, давая понять, что готов преданно служить ей и её шехзаде.
Султан Сулейман и Хюррем-султан не торопились предпринимать какие-либо меры, надеясь на ум и рассудительность дочери.
…Михримах замешкалась с выбором наряда и почти бегом направилась в сторону зала заседаний.
“Опоздала” – разочарованно подумала она, развернулась и побрела по коридору к своим покоям. Ежедневные встречи с пашой превратились для неё в азартную игру, от которой захватывало дух. А от улыбки паши подкашивались коленки. И вот сегодня ей не суждено испытать этого чувства.
Когда она проходила с невесёлыми думами мимо дверей небольшой комнаты для ожидающих аудиенции повелителя, её внимание привлекли доносившиеся оттуда приглушённые знакомые голоса. Девушка подошла ближе, остановилась, затаила дыхание и прислушалась к тому, что происходило за дверью.
Сначала прозвучал голос Рустема-паши.
- Давуд-паша, прошу тебя ещё раз, откажись от Михримах-султан. Ты не достоин её, - твёрдо заявлял Рустем.
- Рустем-паша, уж не лишился ли ты рассудка? Кто откажется по доброй воле от дочери самого падишаха? – отвечал ему Давуд-паша, - Достоин, не достоин…это всё слова. Она выбрала меня. Так что, отступись, паша, ты проиграл, - в его голосе слышалось явное бахвальство.
- Не смей называть мои чувства игрой, - вскипел Рустем-паша, - я люблю Михримах, а ты нет. Ты ранишь её душу, - продолжил он.
- Сам раню, сам и вылечу, я умею это делать, - ответил Давуд и непристойно захихикал.
- Я не отдам её тебе, низкий повеса, - с яростью прошипел Рустем и резко открыл дверь. Вслед ему раздался смех Давуда-паши, и Рустем на минуту задержался, что-то говоря в ответ, но Михримах уже не слышала его слов.
Едва успев отскочить от двери, она побежала по коридору в сторону своих покоев. Приказав служанкам выйти, она решила в одиночестве обдумать то, что случайно услышала. “А, может, и не случайно, - размышляла она, - на всё воля Аллаха, он милостив к своим рабам и помогает найти истинный путь”.
Михримах уселась на большую пышную подушку, налила из кувшина шербету и, потихоньку смакуя ароматный напиток, прислушалась к своим мыслям.
В словах Давуда-паши не было ничего дурного, но они вызвали у девушки отвращение. Паша теперь почему-то не казался ей героем. В его речах и в интонации довольно пронзительного голоса слышался какой-то уродливый юмор, похотливость, хихиканье казалось глупым.
Его скудное внутреннее содержание шло вразрез с его внешним красивым обличием.
В памяти Михримах вдруг всплыло лицо Рустема-паши, и оно показалось ей намного красивее каирского вельможи. Умный пронзительный взгляд интеллектуала, грамотная речь здравомыслящего человека, деликатное поведение и здоровые амбиции делали Рустема очень красивым человеком.
- О, Аллах, как я могла быть так глупа, - мыслила вслух Михримах. – Благодарю тебя, Всевышний, что открыл мои зашоренные, словно у лошади, глаза, - с облегчением подумала она и бодро поднялась с подушки. Прочитав мысленно одну из сур Корана, она почувствовала, как тело её становится лёгким, а душа наполняется благостью.
На следующий день она всё же пошла на встречу с Давудом-пашой, но лишь для того, чтобы утвердиться в своих чувствах.
Рустем-паша и Давуд-паша шли по коридору ей навстречу. Поравнявшись, оба склонились, а Давуд-паша сверкнул своей белозубой улыбкой, посмотрев исподлобья на султаншу.
Михримах слегка задержалась и, не испытав душевного волнения, равнодушно прошествовала мимо. Улыбка сползла с лица паши, а рот остался открытым. Рустем, увидев его замешательство, улыбнулся и похлопал мужчину по плечу.
- Я же говорил, паша, что эта женщина не для тебя. Возвращайся к своим райским гуриям, о которых ты мне все уши прожужжал, - тихо сказал он, наклоняясь к Давуду-паше.
С тех пор Михримах-султан перестала спешить на встречу к каирскому паше, чем несказанно обрадовала своих родителей.
Хюррем-султан первое время присматривалась к дочери, не страдает ли её сердечко, но вскоре поняла, что причин для беспокойства нет.
- Сулейман, я же говорила тебе, что не стоит беспокоиться, наша дочь умная и сама во всём разобралась.
Султан довольно улыбнулся, погладил бороду и горделиво произнёс:
- Моя кровь!
Хюррем ничего не оставалось, как смиренно промолчать.
А Михримах всё чаще стала задумываться о Рустеме-паше. Она проникалась к нему всё большим уважением.
Увлечённая своей несостоявшейся любовью, Михримах совсем забыла об Эсмахан. Они продолжали видеться, но реже, нежели в первые дни знакомства.
Чувствуя себя виноватой, Михримах выбрала момент и направилась к Эсмахан, придумывая на ходу слова, чтобы повиниться перед сестрой за отсутствие должного внимания.
Постучав в дверь, она вошла, не дожидаясь ответа, и остановилась, смущённая, прямо у порога.
На полу, на мягком пушистом ковре сидели Эсмахан и Ахмет, окружённые стопками книг. Некоторые из них были раскрыты, в другие вложены закладки.
Молодые люди, склонившись над одной из них, что-то горячо обсуждали. Увидев Михримах, они вскочили и в растерянности замолчали.
- Прошу простить меня, я нарушила вашу беседу, - первой заговорила Михримах.
- Михримах, что ты, не стоит извиняться, я очень рада тебе, - ответила разрумянившаяся Эсмахан.
- Сестра моя, здравствуй, я очень рад тебя видеть! – подхватил Ахмет, - А я заходил к тебе, но не застал. Повелитель разрешил мне посетить его библиотеку и взять оттуда несколько книг, которые меня заинтересовали. Представляешь, Михримах, я нашёл там вот этот фолиант, ему цены нет, мы с тобой как-то говорили о нём, - Ахмет взял ценный манускрипт и поднёс сестре, - смотри, текст написан насталиком (почерк арабского письма), листы инкрустированы золотыми и серебряными песчинками.
- Михримах, проходи, присоединяйся к нам, - предложила Эсмахан, и молодые люди увлеклись чтением и обсуждением до самого позднего вечера.
С тех пор эта троица стала неразлучной. Позже к ним присоединился Селим. С утра Ахмет и шехзаде занимались военными науками, а после полудня вместе с Михримах и Эсмахан читали книги, играли в шахматы, мастерски выводили каллиграфические символы.
Жизнь Михримах была разнообразной и весёлой: чтение книг, конные прогулки, общение с братьями и Эсмахан, разговоры с отцом.
Как-то в один день, выдавшийся довольно прохладным, Михримах сидела в покоях повелителя и наслаждалась его рассказами о славных победах, когда в дверь постучали, и охранник попросил позволения войти.
- Говори, что у тебя, - спросил его султан.
- Повелитель, прошу меня простить, но прибыл гонец из Манисы со срочным донесением для Вас, - поклонился стражник и протянул падишаху тубу с письмом.
Султан стал серьёзным, насторожился и быстро вскрыл футляр. Вот уже более двух лет в Манисе постигал науку управления государством его старший сын, шехзаде Мустафа. Султан внимательно следил за управлением шехзаде и с волнением воспринимал новости из санджака наследника.
Письмо было от Махидевран-султан, матери Мустафы, которая по традиции уехала вместе с ним в провинцию. Прочитав послание, повелитель успокоился и повеселел.
- Михримах, у Мустафы родилась дочь, - радостно сообщил он.
- О, Аллах, благодарю тебя! Ты посылаешь нам столько счастья! – воскликнула Михримах и обняла отца.
Вечером во дворце раздавали сладости по случаю новорожденной дочери шехзаде Мустафы.
Безмятежность и покой поселились в Топкапы. Но вскоре на пороге появился незваный гость – тревога.
Михримах, тонко чувствующая людей, стала замечать, что отец изменился. Сердце девушки томительно сжималось в предчувствии чего-то недоброго.
***
Дорогие мои читатели! Глава готова, и сегодня почему-то не хочется тянуть до утра. Нарушая порядок, публикую её сейчас))
Доброй ночи и приятных сновидений, дорогие друзья!!!