Я уже обозревал эту повесть братьев Стругацких. Но, в ней, на самом деле, есть ещё, что можно было бы обсудить. И снова, я не буду делать никаких выводов. Лично мне интересно мнение читателей – как ещё можно понять поступок инспектора Петера (скорее всего, он именно «Петер», а не «Питер») Глебски…
Статья создана при поддержке моих подписчиков на платформе Boosty: Belsnickel, Igor Sablin, Madshmax, Squatterbloat, Александр Барышников, Алексей Попов, Анатолий Ломовцев, Вадим Юрков, Василий, Виктор Айрон, Ильдар Арасланов, Сергей Ряховский, Петр Усов, Nikolausta, Влад; Борисов, Павел Павлов, Птица Птица, Olov Viking, Одиннадцатый Примарх, Алексей Гнитько, Arti и Lorgar Balthasar. Огромное им за это спасибо!
Итак, как известно, инспектор Глебски прибывает в этот горный отель с одной-единственной целью – у него отпуск. Отель ему рекомендовал начальник, так как хозяин отеля, Алек Сневар – его знакомый. Так что, впереди у инспектора – две недели в горах, катание на лыжах и тому подобные радости жизни. Знаете, я бы и сам, наверное, не отказался бы от такого отдыха, только вместе лыж, я попробовал бы снегоход. А по вечерам – сидеть около камина с книгой… Но, это просто мои мечты, да…
А потом, как мы все прекрасно помним, начинают происходить некоторые события, итогом которых является то, что гибнут два представителя иной цивилизации, сопровождающие их андроиды, и несколько бандитов. Понятное дело, что бандитов мне как-то не особенно жалко, а вот пришельцев – очень даже…
Итак, давайте рассмотрим ситуацию сначала, с позиции нас, как читателей данной повести. Что мы видим? Мы видим, как довольно недалёкий полицейский (интересно, а как братья относились к служителям закона), такой, «кабинетный сотрудник», прибывает на отдых в отель. У него чрезвычайно замученный работой вид, он не особенно реагирует на розыгрыши и намёки – более того, старается не обращать на всё это внимания. И вот, когда ему начинают сообщать о том, что тут всё нечисто – например, когда ему сообщают про то, кем на самом деле является Хинкус, он… не особенно-то и реагирует. Да, я согласен с тем, что улики против Хинкуса были фальсифицированы довольно грубо, хотя… Там была пара слов про то, что в вещах Хинкуса Глебски нашёл пистолет. Мол, какая-то несерьёзная «дамская» игрушка. И вот тут, братья, как мне кажется, допускают ошибку. Задание Хинкуса, если я всё правильно понимаю, «пасти» Мозеса. Следить за ним, а вовсе не ликвидировать. То есть, что-то большее ему, вроде бы и не нужно. Так вот, что же касается второго пистолета… Знаете, когда я читал повесть в первый раз, я учился в начальной школе. Понятное дело, что я даже не представлял себе, что такое «люгер», да ещё и 45-го калибра, да ещё и с оптикой и автоматическим огнём. Сейчас, понятное дело, я знаю сильно больше. И понятное дело, что я в курсе, что всего люгеров в калибре .45 ACP было выпущено не так уж и много, что выпускались они в 1906-м году, что это раритет, каких мало, и что автоогня на них просто не было. Про оптику я даже говорить не буду – сложно её туда поставить из-за конструкции самого пистолета. Понятное дело, что авторы, которые такого пистолета точно не видели, написали что-то… странное… Ну да ладно, на самом деле, пистолет тут не так и важен – как я уже говорил, Хинкус должен просто следить за Мозесами – и «большой страшный пистолет» ему тут просто не нужен. Да, это прокол авторов…
Но, давайте далее. Итак, значит, Петер Глебски, столкнувшись со всем, что происходит в отеле, принимает, на мой взгляд, самое странное решение – не делать ничего. Нет, я понимаю, что, когда он обнаруживание мёртвого Олафа, он, в самом деле, начинает расследовать убийство. Это нормально и логично. Но вот именно тут и начинаются проколы. Например, при осмотре тела Олафа – он точно не заметил ничего странного, кроме свёрнутой шеи? Может, там, я не знаю, следы пальцев на шее? При сворачивании шеи, например, на ней синяки остаются. Так что – странности должны были сразу полезть из всего этого дела, как из рога изобилия. Да, я признаю, что Глебски – именно, что «кабинетный работник», он ни разу не опер, и, скорее всего, с такими вещами до того просто не сталкивался. Я могу поверить в то, что он «выставил перед собой щит» из того, что он знал, и начал действовать по инструкции, так как в деле, на самом деле, было слишком много странного. Хорошо. Но, когда ему Мозес открыто заявил, кто он такой, когда открыто попросил помощи – Глебски даже не попытался войти в его положение. А что ему, собственно, мешало? То, что Мозес был соучастником нескольких ограблений? Но, даже, если бы Глебки мог его арестовать (а он точно не мог, так как Ольга просто скрутила бы его в «бараний рог» – она могла!), что можно было бы ему предъявить? Мозес – пришелец, которого обвели вокруг пальца. Скорее всего, если бы его арестовали, но на воле остался бы Олаф и Луарвик, (если бы он не получил ранения), они бы Мозеса вытащили прямо из камеры. Легко. И что Глебски с этого дела? Далее – может, он боялся бандитов? Опять же, не всё так просто, как мне кажется. Например, если бы Глебски отпустил пришельцев, они успели бы уйти. Бандиты прибыли, хорошо. Они что – сразу начали бы стрелять по отелю? Не думаю. Они бы сели поблизости, начали задавать вопросы – им ответили бы, что да, Мозесы тут были, но ушли. Вы ещё можете их догнать, они пошли туда (показать в противоположную сторону). Ну, а если бы Чемпион и его банда нарвались на взлетающий с Земли звездолёт… Они точно пропали бы «со всех радаров». Просто – одно дело пострелять безоружных людей, и совершенно другое – когда ты своими глазами увидел нечто непонятное. Тут уж, можно сказать только слова Джеймса Вудса из «Очень страшного кино»…
Так что, с мотивацией Петера Глебски не так уж и просто всё. Да, с одной стороны, он спрятался за «щитом» из того, что он знал и понимал. Я могу понять, что он знал и понимал не так уж и много. Мол, рациональное мышление и всё такое прочее – но, когда ему Мозес прямо сказал, кто они и что они – тут очень сложно было бы не поверить. К тому же, Мозес мог прямо при нём оживить Олафа – и все вопросы бы просто отпали сами по себе. Кстати, странно, что Мозес даже не попробовал это сделать. Тем более, что сторонники у него точно были – Алек Сневар и Симон Симонэ – как минимум, верили в его слова…
То есть, если смотреть на поступки Глебски, с точки зрения читателей данной повести, то мы видим, что он даже не пытается понять, что здесь, в отеле, происходит что-то совершенно необычное. Но, может, сам инспектор, как-то думает на эту тему? Может, он как-то принимает то, что произошло, строит какие-то версии? Хотя бы пытается понять, что тут что-то не так? Но, если читать повесть, то позиция инспектора довольно проста и понятна. Начать с того, что он на самом деле пытается понять, кто же убил Олафа. Хорошо, это понятно. Да, Глебски понимает, что в этом деле что-то не нет, что у него просто нет нужных навыков и всё такое. Дело осложняется тем, что отель отрезан от «внешнего мира» лавиной, так что нет никаких вариантов связаться «с большой землёй» и запросить помощь. И пока что, все его поступки и действия довольно логичны. Ровно до того момента, как Симонэ сообщает о том, что видел Ольгу Мозес мёртвой, но, когда они приходят в их номер – Ольга жива и прекрасно себя чувсвует. Понятное дело, что Глебски не может доверять словам Симонэ на все сто процентов – тот был немного не в себе, на тот момент, но всё же – у него даже не появилось и тени сомнения, что тут что-то не так. Далее – «чемодан», который был у Олафа. Хорошо, пусть Глебски и Симонэ не смогли понять, что это такое. Но – тут приходит Мозес, чтобы объясниться, чтобы рассказать, что и как. И вот тут… тут Глебски начинает тупить…
Собственно, прошу прощения за длинную цитату, но – в ней Симонэ как раз рассказывает Глебски всё, что ему удалось узнать, но тот не верит. Далее будет ещё цитата…
«Действительно, в чем дело? Для чего я слушаю этого болтуна? Дать ему в руки винтовку и погнать на крышу как доброго гражданина, обязанного содействовать закону. А Мозесов запереть в подвале. И Луарвика туда же. Подвал бетонированный, прямое попадание выдержит… И Барнстокров туда же, и Кайсу. И будем держаться. А в самом крайнем случае я этих Мозесов выдам. С Чемпионом шутки плохи. Дай бог, чтобы он согласился на переговоры…
— Ну, что же вы молчите? — сказал Симонэ. — Сказать нечего?
Но мне было что сказать.
— Я не ученый, — медленно проговорил я. — Я полицейский чиновник. Слишком много вранья накручено возле этого чемодана… Погодите, не перебивайте. Я вас не перебивал. Я готов во все это поверить. Пожалуйста. Пусть Олаф и эта баба — роботы. Тем хуже. Госпожа Мозес уже совершила… то есть ее руками уже совершено несколько преступлений. Такие страшные орудия в руках гангстеров — слуга покорный. Если бы я мог, я бы с удовольствием выключил и госпожу Мозес тоже. А вы предлагаете мне, полицейскому, вернуть гангстерам орудия преступления! Понимаете, что у вас получается?
Симонэ в затруднении похлопал себя по темени.
— Слушайте, — сказал он. — Если налетят гангстеры, нам всем конец. Ведь вы наврали насчет почтовых голубей? На полицию ведь рассчитывать нечего? А если мы поможем бежать Мозесу и Луарвику, у нас хоть совесть будет чиста.
— Это у вас она будет чиста, — сказал я. — А у меня она будет замарана по самые уши. Полицейский своими руками помогает бежать бандитам.
— Они не бандиты! — сказал Симонэ.
— Они бандиты! — сказал я. — Они самые настоящие гангстеры. Вы же сами слышали показания Хинкуса. Мозес был членом банды Чемпиона. Мозес организовал и произвел несколько преступно дерзких нападений, нанеся государству и частным лицам огромный урон. Если вам угодно знать, Мозесу полагается не менее двадцати пяти лет каторжной тюрьмы, и я обязан сделать все, чтобы он получил эти двадцать пять лет.
— Черт возьми, сказал Симонэ. — Вы что, не понимаете? Его запутали! Его шантажом втянули в эту банду! У него не было никакого выхода!
— В этом будет разбираться суд, — сказал я холодно.
Симонэ откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня прищурившись.
— А вы, однако, порядочная дубина, Глебски, — сказал он. — Не ожидал.
— Придержите язык, — сказал я. — Идите и займитесь своими делами. Что там у вас в программе? Чувственные удовольствия?
Симонэ покусал губу.
— Вот тебе и первый контакт, — пробормотал он. — Вот тебе и встреча двух миров.
— Не капайте мне на мозги, Симонэ, — сказал я зло. — И уходите отсюда. Вы мне надоели.
Он поднялся и пошел к двери. Голова его была опущена, плечи ссутулились. На пороге он остановился и сказал, полуобернувшись:
— А ведь вы пожалеете об этом, Глебски. Вам будет стыдно, очень стыдно.
— Возможно, — сказал я сухо. — Это мое дело… Кстати, вы стрелять умеете?
— Да.
— Это хорошо. Возьмите у хозяина винтовку и идите на крышу. Возможно, нам всем скоро придется стрелять.»
***
«— Заткнитесь, — сказал я устало. — Перестаньте болтать и хоть минуту просто подумайте. Оставим в стороне то, что Мозес — обыкновенный преступник. Вы, я вижу, ни черта не смыслите в законе. Вы, кажется, воображаете, будто существует один закон для людей и другой закон для вурдалаков. Но оставим в стороне все это. Пусть они пришельцы. Пусть они жертвы шантажа. Великий контакт… — Я вяло помахал рукой с люгером. — Дружба миров и так далее… Вопрос: что они делают у нас на Земле? Мозес сам признался, что он наблюдатель. За чем он, собственно, наблюдает? Что им здесь понадобилось?.. Не скальтесь, не скальтесь… Мы здесь с вами занимаемся фантастикой, а в фантастических романах, насколько я помню, пришельцы на Земле занимаются шпионажем и готовят вторжение. Как, по вашему мнению, в такой ситуации должен поступать я, чиновник с золотыми пуговицами? Должен я исполнить свой долг или нет? А вы сами, Симонэ, как землянин, что вы думаете о своем долге?»
Но, так вышло, что именно Глебски своими поступками, просто убивает всех пришельцев. Просто потому, что он, даже после того, как ему предоставили неопровержимые доказательства о том, что Мозес пришелец, после того, как тот рассказал, что и как, после всего, что было – Глебски всё равно продолжает упорствовать. И да, он понимает, что Мозес, в общем-то, говорит правду. Он понимает, что неправ – но всё равно продолжает стоять на своём. И, знаете, то, что по вине этого полицейского гибнут пришельцы – это очень и очень нехорошо. Да, Мозес совершил ошибку. Но – он мог всё исправить. Он мог возместить весь тот ущерб, что был нанесён при его участи… Но вот, из-за Глебски, он просто погиб…
Собственно, мне кажется, что, описывая Глебски, таким вот… недалёким человеком, авторы или что-то такое хотели сказать про служителей закона в его лице – заметьте, Глебски даже не пытается вникнуть в ситуацию. Да, она странная и непонятная, согласен. Но – ему предоставили доказательства того, что Мозес говорит правду. Да, он не сказал, что может тут же «оживить» Олафа, но – он бы сделал это. А разговоры про возмещение и прочее – это уже, как бы и не дело Глебски. Тем более, что Мозес, на самом деле всё возместил бы… Тут более интересно другое – а что, если Мозеса «вели» и его «коллеги», кроме Луарвика? Что если они тут уже просто никак не могли вмешаться? Но, что, если потом, у них была возможность узнать, по чьей вине погиб их сотрудник? Да, из финала мы знаем, что Глебски остался жив и всё такое, но… было бы лучше, конечно, если бы за то, что по его вине погибли гости из иного мира, он получил бы по заслугам. Ибо он в самом деле виноват…
Моя страничка на Boosty, где статьи выходят чаще. И если Вы любите фантастику так же, как люблю её я - подпишитесь на канал "Переплёт", автор которого о фантастике знает если и не всё, то почти всё - точно!