ПОГРУЖЕНИЕ ОЛЯ.
Оля: Два года они так ходили. В этот период ничего особенного не происходило. У них был длинный маршрут. Ощущение, что им нужно было готовиться к чему-то большему. И ещё год странствовали.
Потом пришли в какой-то дом. Дом-крепость, где жили не простые люди, вроде монахов. Тоже общались с Творцом напрямую. Они должны были подготовить их к дальнейшему пути в Кумран. Туда был непростой путь – в пустыню. И нужны были знания всем.
Даже не знания, а энергетическая чистота. Если волхвов туда пустили бы без проблем, то остальных нужно было готовить. Там они остались года на два.
Картинка такая: Колодец из серого камня выложен. Иисус везде бегает, ему всё надо. В колодец пытается залезть, но его вовремя останавливают. Он очень любопытный.
В тело его сейчас войду.
Маша: «Что ты сейчас чувствуешь?»
Оля: Смотрю, как в колодце на воде отражаются облака. Вроде простая картинка, незначительное событие.
Со стороны: У него буря восторга. Ощущение, что он не сразу так начал видеть. Раньше было больше энергетическое зрение. А сейчас как будто мир для себя заново открывает. Каждая мелочь, каждая травинка, каждая пылинка вызывает щенячий восторг. Волшебство вокруг.
Он видит, как обычный человек плюс энергетически. Там что-то светится. Там одна энергетика, там другая – он на всё это смотрит, как 3D зрением.
Мы люди видим мир, как на фотографии. А у него оно объёмное и с энергетическим свечением. Он в восторге от этого. Поэтому он и любопытный такой, надо всё изучить. Очень любознательный.
Маша: «Сколько ему сейчас лет?»
Оля: Где-то 5.
Маша: «Опиши деревню, где вы сейчас живёте».
Оля со стороны: Деревня какая-то интересная. Там много деревьев, опять же не пальм. Как у нас в лесах в средней полосе. Она утопает в зелени. Это даже не деревня, а как крепость. Ассоциации с Шаолинем. Очень похожая структура.
Там живут люди. В сегодняшнем понимании, это монахи. Они тоже общаются с Творцом.
Посвящают свою жизнь Богу, молятся постоянно по-своему как-то. Это не так, как сейчас выглядит.
Единоборства изучают, они довольно сильные физически люди. У них есть энергетическое зрение, ясновидение.
Они знали, что к ним придут волхвы и Иисус. Творец их предупредил об этом. Это промежуточный этап на пути в Кумран и подготовка. А Иисус со стороны интересный мальчик – глаза светлые, чёлка длинная, ровная.
Еврейско-арабская внешность. Кожа смуглая. Но я не пойму – это от загара, или она от природы такая. Он в какой-то рубашонке свободной, длинной, похожей на лён. Балуется, с палкой бегает.
Играет в пророка. У него эта палка, как посох. Становится, вокруг него дети садятся. Он им что-то пытается рассказать. С детства репетирует свою роль.
Ему говорят, что он не простой ребенок и они играют в это.
Маша: «Когда ты играешь в эту роль, каким ты себя ощущаешь?»
Оля: Я уже могу общаться с Богом напрямую, вижу энергетику. В каждой травинке, в каждом камушке. Я понимаю, что моя мама так не видит, и что отец мой не такой.
Они говорят мне: «Ты необычный ребёнок». Родители с детства мне это внушают. Как я родился, я с первых минут знаю, что у меня великое будущее, у меня большая миссия помочь людям. И я к ней с ответственностью подхожу, вжился в эту роль. Я уже с детства знаю, кем я буду и принимаю это. Для меня это уже обыденность.
Маша: «Когда ты балуешься, как взрослые реагируют?»
Оля: Маму вижу, она стоит на меня смотрит, и во взгляде: «Ну что ж ты, сынок…». Она не может меня ругать. Она настолько любит меня, что просто улыбается робко и говорит: «Ну что ж ты...».
Не может себя пересилить, чтобы крикнуть на меня. Она настолько мягкая в этом плане, у нее такая любовь безусловная.
И я, чтобы маму не огорчать – вижу, что она не может на меня воздействовать, перестаю баловаться. По крайней мере, пока она смотрит на меня.
Потому, что я её очень люблю.
Маша: «Как она выглядит?»
Оля со стороны: Она невысокого роста. Вид – как на иконах и рисуют – она в длинном платье из мешковины. На голове у нее шаль, волосы зарыты. Шаль не завязана, просто спускается по плечам. Миловидная девушка с тонкими чертами лица. Волосы не видно, шаль закрывает. Она довольно закрыто одета. Не по-мусульмански. Лицо открыто, но всё же.
Руки закрыты до запястий, ноги закрыты. Видно обувь, и то слегка. Очень приятной наружности. Она не сколько внешне красива, у неё какое-то лицо одухотворённое.
Она светится. Есть женщины счастливые, они прям светятся. И она светится добротой.
Доброта – это одно из качеств, которое бросается в глаза. Чистота. Такое милое лицо – смотришь и влюбляешься сразу.
Чистота, и видно, что она такая недостижимая эта чистота. Она тоже не простая душа, не просто человеческая.
Она должна была Иисусу всю доброту, нежность свою, любовь подарить. А он должен был напитаться этим. У них договоренность, что она как Бог для него на Земле. Т.е. безусловное принятие, любовь самозабвенная, доброта. И эти качества Иисус впитал в себя. И во многом его любовь к людям от мамы.
Он перенял это от неё. Безусловное принятие людей, какими бы они ни были.
Как мама принимала шалости его, так и он смотрел на людей и принимал их в любом виде. И от этого не менялась его любовь. Он любил человека просто по умолчанию. И Мария это в него вложила - он впитал это с молоком матери.
А отец, мне приходит слово «пастух». Я не знаю, к моему стыду, всю эту историю библейскую. Я не знаю, кем он был на самом деле. Он довольно атлетичного телосложения. Рельеф мышц просматривается. Довольно крепкий. Красивый очень. У него кудрявые волосы. Тёмно-каштанового цвета. Бородка есть.
Волосы - как у наших богатырей примерно, прически были. Как у Ильи Муромца. Очень красивый мужчина.
Маша: «Какого он роста?»
Оля: Довольно высокий. Мария ему пониже груди.
Маша: «Как он относился к Иисусу?»
Оля со стороны: Иисус сидит рядом с отцом. И он ему что-то показывает – вырезает из дерева. Общаются на обычные темы. Но в этом человеке тоже доброта. Я не могу сказать, что он как-то сильно влияет на воспитание сына. Он, наверное, попроще, чем Мария. В плане уровня души.
Он прививает физическое воспитание – держать своё тело, достойное мужчины, в здравии. Приучает заботиться о своём теле, закалять. Он не то, чтобы воин. Но какие-то вещи, в плане физики, прививает сыну. Не могу понять пока, чем он владеет, но он довольно атлетичный.
Картинка: будто с палкой умеет драться. Как посох. Он вертит его по-всякому. Какое-то единоборство. У него есть свой режим сна/бодрствования, питания. Знает законы физического тела, когда лучше спать, чтобы восстановиться. Они рано все встают.
Он делает процедуры обливания. Закаливает своё тело холодной водой. Обучает этому Иисуса. Каких-то высокодуховных знаний я не вижу. Родители ему дали человеческую составляющую. Мама – любовь, заботу, принятие. Отец – воспитывал его мужчиной, который живёт на Земле.
Маша: «Какие отношения у Иисуса с волхвами».
Оля со стороны: Для него они как дядюшки, как родственники, как учителя, он их очень уважает.
Стоит кто-то из нас, наверное, ты. Иисус подходит, кланяется, к руке прижимается. Относится с почтением. Всё равно как бы он ни баловался, как раньше было в дворянских семьях, стоит посмотреть на мальчика, и он всё понимал.
Он мог перейти границы в своём баловстве. Но когда к нему приходят передавать знания, он с почтением относится. Понимает, что они выше, видит энергетически, что у них высокий уровень свечения.
Он понимает, кто перед ним стоит. Иисус всех людей смотрел по цвету их энергии. И яркий ослепительно-белый свет – это энергия высшего порядка. Он понимал, кто перед ним. Ему не нужно было даже говорить с ним, он видел человека насквозь в прямом смысле.
Маша: «Сколько волхвов было в этой деревне?»
Оля: Они дежурят по очереди, могут и вчетвером собираться. Они приходили и уходили, т.к. у них ещё своя миссия есть. Но всегда кто-то оставался с Иисусом. Пока не дошли до Кумрана, не оставляли ни на минуту его одного. В Кумране была хорошая защита.
У волхвов была мысленная связь. При малейшей опасности один мог позвать остальных. Всем четверым не нужно было постоянно быть рядом в этот момент. Они тоже передавали свои знания ему.
Допустим, сегодня я передаю. А остальные по своим делам разошлись. К вечеру ты приходишь, мы меняемся. Как-то так происходит. Бывает, что вечером все вместе сидим у костра, беседуем, ему рассказываем. Но это было редко.