Лет 30 тому назад я искренне верил в то, что наша армия комплектовалась «лучшими из лучших» людей. Во-первых, лично себя я не причислял к худшим. А, во-вторых, как-то не хотелось думать, что защита Отечества возложена на какой-то там сброд…
Об этом мне напоминали три статьи основного закона моей страны.
Согласно статье 31 Конституции СССР «Долг Вооруженных Сил СССР перед народом - надежно защищать социалистическое Отечество, быть в постоянной боевой готовности, гарантирующей немедленный отпор любому агрессору».
Статья 62 основного закона говорила о том, что «Защита социалистического Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР, а 63-я – что «Воинская служба в рядах Вооруженных Сил СССР - почетная обязанность советских граждан».
Поэтому, естественно, подразумевалось, что на защиту родных рубежей должны встать только «самые-самые» - то есть сознательные, ловкие, сильные, смелые, воспитанные и т.п.
Однако армия не всегда комплектовалась «лучшими из лучших». Достаточно вспомнить, что в первые годы существования СССР, на службу в армии существовали серьезные ограничения. Большевистские вожди считали, что служить, то есть выполнять «священный долг», должны далеко не все граждане. Даже принятый 18 сентября 1925 года «Закон об обязательной военной службе» предполагал, что оборону Союза СССР с оружием в руках мог осуществлять ТОЛЬКО ТРУДЯЩИЙСЯ, а на нетрудовые элементы возлагалось отправление иных военных обязанностей. То есть, ты мог быть лучшим, но при этом несознательным (да еще и «классовым врагом»), а посему путь в РККА тебе был закрыт.
И лишь на 22-й год советской власти, в четвертой редакции этого закона, принятого 1 сентября 1939 года, было сказано, что «все мужчины – граждане СССР, без различия расы, национальности, вероисповедания, образовательного ценза, социального происхождения и положения, обязаны отбывать военную службу в составе вооруженных сил СССР».
Надо ли говорить, что когда «жареный петух клюнет» в одно место, уже не до выпендрежа будет: сознательный, несознательный – пошли все…
****
Какова была история этого неприглядного явления – отправлять в армию за какие-либо проступки?
Основной вопрос, который заботил правителей всех времен и народов - как быстро и эффективно собрать большую и дешевую армию.
До конца XVIII века вербовка была главным средством комплектования почти всех западноевропейских армий - в те времена солдаты вербовались лишь на время войны. Широкое распространение наемников в эту эпоху связано с тем, что иметь постоянную профессиональную армию, которую требовалось содержать и в мирное время, могли позволить себе только самые обеспеченные монархи. К их числу относились, например, Габсбурги и Бурбоны. Остальным приходилось нанимать ландскнехтов только на время войны.
Для вербования назначались специальные офицеры, которые на ярмарках, сельских праздниках или в питейных и игорных домах старались деньгами и разного рода посулами склонить к поступлению на военную службу годных к тому людей без разбора наций, сословий и ремесел. Вспомним легендарный французский фильм 1952 года историко-приключенческого жанра «плаща и шпаги» «Фанфан-тюльпан» с Жераром Филиппом и Джиной Лоллобриджидой.
Вербовка всем была хороша. Главное тем, что торговля, земледелие и ремесла не лишались множества нужных для их процветания рабочих рук. Однако, с другой стороны, в армию вливалось огромное количество далеко не лучших членов общества. Это был серьезный минус. Пополняя армию бродягами, чужестранцами и прочими негодяями, такой способ делал ее ненадежной, особенно во время трудных, неудачных походов, недостатка средств для выдачи жалования и прочих лишений.
Считалось, что «моральный ценз таковых был весьма не высок, что вполне понятно, раз солдат наемник не был одушевляем чувством долга по отношению к верховной власти и отечеству, служил единственно ради денег, добычи и т.п. и не был в состоянии даже понять вопроса, за какой народ и за какое дело он сражался».
Первоначально петровская армия начала XVIII века комплектовалась кем попало – в том числе и беглыми. Просто потому, что от старой, стрелецкой, Петр отказался, а других, в том числе обученных людей, явно не хватало. В результате было решено, что те, кто уже пришел добровольно и попал в часть, выдаче не подлежит – пусть там и находится, больше пользы принесет Царю и Отечеству.
В общем, «армию нового типа» поначалу не так боялись, как она потом стала отражаться в народных песнях спустя лет 100. Все-таки, выбирая между произволом помещика-самодура или немца-офицера, крестьяне подчас решались бежать из родной деревни и записываться именно в военную службу.
Так, указ от 23 декабря 1700 года «О наборе в солдаты вольноопределяющихся» велел, чтобы беглых, поступивших в солдаты из крепостных людей, не возвращать господам, и даже брать к ним жен и детей моложе 12 лет, засчитывая владельцам по 11 руб. за человека:
«… Которые люди записались, побежав от всяких чинов людей, и приняты в солдатскую службу и к Полковникам отосланы: быть им в солдаты, и в холопство не отдавать, и жен их взяв, отдать им солдатам, а детей к ним имать, которые ниже 12 лет, а которые выше тех лет, и тем быть у тех, у кого прежде сего они служили, а тем людям, у кого они служили, зачесть во всякие денежные поборы, в которых приказах есть по указу по 11 рублев за человека…» .
В общем, поначалу власть не считала зазорным комплектовать свою армию всяким деклассированным мусором. Длительная, двадцатилетняя Северная война, а вместе с ней строительство новой столицы и флота, поглощали огромное количество людских ресурсов.
Так, 11 мая 1719 года взгляд упал на откровенно порочных людей - было велено найденных в столице бесцельно шатающихся отдавать в солдаты с зачетом их помещикам за рекрута:
«… сысканных и пойманных в Санктпетербурге беглых и гулящих и слонявшихся по улицам людей, которые в приводах по разных делам в Канцелярии Полицеймейстерских дел были и сущаго подлинного свидетельства о себе не показали и отосланы были на каторгу до указу, 18 человек, взяв с каторжного двора, написать в солдаты или в матросы или к каким другим указным работам, по рассмотрению достоинства… » .
Однако такое положение устраивало далеко не всех. И уже 20 сентября 1727 года вышел указ, запрещавший помещичьим крестьянам и дворовым людям наниматься в солдаты и матросы:
«… Указали Мы, впредь до сего Нашего указа, дворовых людей Боярских и крестьян, которые в подушном окладе написаны, и которые хотя не написаны, в солдаты и в матросы и ни в какую службу волею их не принимать и не записывать. Также которые люди Боярские по прежним указам после умерших помещиков привожены в Военную Коллегию для определения годных в службу, таких впредь в ту Коллегию не приводить, и в службу не определять, понеже после тех указов, все люди Боярские написаны и положены в подушный оклад…» .
Но Сенатским указом от 16 июля 1729 года было подтверждено, чтобы ничейных беглых и бродяг, годных в солдаты, отсылали в Военную Коллегию:
«… которые некрепостные чьи, и в подушном окладе ни за кем не написаны, и ни у каких дел не обретаются, и живут праздны: таковых, по изследовании об них дел не держав ни малого времени, отсылать годных в службу в Военную Коллегию…” .
Спустя 15 лет, 2 июля 1742 года, только что взошедшая на российский престол Императрица Елизавета Петровна, специальным указом подтвердила правило, чтобы крепостные люди от помещиков своих не бегали и в военную службу не просились. Наказание за ослушание было жестоким:
«… Понеже в прошедшем Мае месяце сего 1742 года, многие помещиковы люди, отбывая от помещиков своих, бежали, и затеяв собою, яко бы помещиковых людей повелено записывать в вольницу, били челом о записке себя в военную службу, и о том подавали Самой Ея Императорскому Величеству челобитные, согласясь немалым собранием и порознь, и тем Ея Императорское Величество утруждая напрасно, о чем указами Предков Ея Императорского Величества отрешено…
… чтобы впредь помещиковы люди, отбывая от помещиков своих, отнюдь не бегали, и о записке в военную службу нигде не просили; а ежели кто, не взирая на учиненные их братье вышеописанные наказания впредь в таких же побегах, и предерзостях явятся, таким конечно чинено будет жестокое наказание, биты кнутом и сосланы будут на работу вечно…» .
Заботясь о том, чтобы нигде не было нищих и бродяг, 29 апреля 1753 года Елизавета Петровна также повелела, чтобы таковых годных, если найдут где, отправляли в полки:
«… Понеже многими указами уже подтверждено и опубликовано, чтоб нищих, бродящих людей нигде не было, а где явятся, из таких негодных в солдаты отсылать для пропитания на прежние их жилища, а других и в казенные работы употреблять, а годных в службу, кои в катских руках не были, в службу писать, и по взятии в службу в рекруты зачитать; а которые из таких беглые люди явятся, хоть и в службу годные, да за мотовство публично наказаны, из таких употреблять в казенные ж работы; также ханжей, кои в престарелых летах, отсылать в монастыри, а молодых ловить и отдавать в солдаты, зачитая в рекруты
…Мы … указать соизволили…
Таких шатающихся и бродящих по миру, мужеска пола годных в службу и указам непротивных определят в солдаты, и из них Дворцовых, монастырских, посадских и помещиковых зачитать в рекрутские наборы…».
В середине XVIII века Императрица проявила также интерес и к окраинным землям:
«… В Сибирской Губернии и Иркутской Провинции, в Нерчинском уезде, состоят к поселению и хлебопашеству весьма удобные места, которых к заселению Государственный интерес требует…»
А посему 13 декабря 1760 года был принят указ, который разрешал помещикам отправлять неугодных им людей подальше на восток, заселяя ими пустующие земли. Причем ссылать на поселение разрешалось исключительно всяких паршивцев и разное жулье, от которых страдали мирные крестьянские общины:
«… Кто из помещиков пожелает своих людей и крестьян, также и женск пол, которые вместо должных по своим званиям услуг, воровством, пьянством, и прочими непристойными продерзостными поступками, многие вред, разорения, убытки и беспокойства приключают, и другим, подобным себе, наивящщие к таким же вредным поступкам примеры подают…».
Единственное условие, чтобы такие были годны «к крестьянской и другой работе, летами не старее 45 лет». И, дабы подкрепить заинтересованность помещиков, власть обещала «давать для зачета в будущие наборы в рекруты надлежащие квитанции, на таком основании, как при приемах рекрут бывают».
Таким образом, заселение сибирских земель было приравнено к отбытию рекрутской повинности, но на нестандартных условиях и весьма специфическим контингентом.
Екатерина II, уже в первые годы своего восшествия на престол, стала выражать озабоченность большим количеством криминальных элементов, которые самовольно оставляли места жительства и начинали промышлять хищением и разбоем. По словам царицы, от таких нерадивых членов общества бывает лишь один только вред (в т.ч. и финансовый):
«…О которых, кроме побегов и неимения паспортов, других сомнительств не является, и бывают препровождаемы до их жилищ от города до города за караулом, а нашедшиеся в разных сомнительствах, до получения точных об них известий, оставляются при Полициях в казенных работах, равно как и во время отправления для отдачи владельцам, с дороги чинят побеги, и в разных местах паки проживают праздно, и изыскивают себе пропитания воровством и другими непристойными вымыслы, чрез что вместо должной пользы наносят обществу противными своими поступками беспокойство и разорение, а владельцам совершенный убыток; ибо они в то время всякие Государственные поборы спуста за них платить обязаны…» .
9 ноября 1765 года Императрица повелела, в частности, пойманных малолетних преступников на первое время определять в гарнизонные школы для обучения солдатскому делу.
****
10 мая 1790 года, «по настоящему военному времени», именным указом в Петербурге начал формироваться запасной батальон, «из которого людей можно было бы употреблять туда, где для службы нужда окажется». Санктпетербургскому Обер-Полицеймейстеру Генерал-майору Никите Ивановичу Рылееву (тому самому, который, довольствовавшись только заглавием и совершенно не читая, одобрил радищевское сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву», так сильно разозлившее Екатерину II), поручено было «составить оный противу полевых батальонов мушкетерских армии Нашей».
Россия к тому моменту сражалась на двух фронтах – северном и южном. Двухлетняя кампания со Швецией близилась к завершению, а вот шедшая к тому моменту уже три года русско-турецкая война, все еще требовала напряжения всех сил государства: за это время прошло уже три рекрутских набора и чуть позже, 18-го сентября, был объявлен четвертый. Армии нужны были солдаты, поэтому Императрица велела отсылать в полки незамедлительно людей «всякого звания» взамен получая лишь больных:
«… Для основания сего батальона обратить, во-первых, людей, способных к службе, как из полицейской, так и губернской штатной команд, затем как вы должны по силе прежних указов наших пересылать в полки беглых всякого звания, то вам вместо оных дано будет потребное число из рекрут, находящихся за болезнью в госпитале… а сверх того, на место отсылаемых из Губерний за малые преступления и кражи на службу в полки и команды, вы будете получать из таковых же по болезням остающихся в госпиталях рекрут…» .
Спустя два месяца, 10 июля 1790 года, словно чувствуя возмущения помещиков, у которых немало, таким образом, могло убежать крестьян и записаться в солдаты, в именном указе, данном Главнокомандующему в столице, графу Якову Александровичу Брюсу, Императрица велела ему отдавать беглых по запросам их бывших владельцев. Ну, а тем, кто был не против - заплатить:
«… набору людей в батальон, в здешней столице Нашей формируемый, повелеваем из принятых в оный беглых помещичьих людей, коих сами помещики пожелают оставить на службе, удержать, сообща Военной Коллегии о даче им квитанций к зачету при рекрутском наборе по окончании войны; а о которых возвращения помещики просить будут, тех им отдать, да и впредь по сему же поступать…» .
------------------------------------------------
Продолжение -