Семь невест ефрейтора Збруева. СССР, 1971. Режиссер Виталий Мельников. Сценарист Владимир Валуцкий. Актеры: Семён Морозов, Наталья Варлей, Марианна Вертинская, Ирина Куберская, Елена Соловей и др. 31,2 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Виталий Мельников (1928-2022) за свою долгую творческую карьеру поставил два десятка полнометражных игровых фильмов, две из которых («Мама вышла замуж», «Семь невест ефрейтора Збруева») вошли в тысячу самых кассовых советских фильмов (и это еще не считая его популярного телефильма «Старший сын»).
Вот какая рецензия на комедию «Семь невест ефрейтора Збруева» была опубликована в «Советском экране» в 1971 году:
«Помню, однажды в «Советский экран» откуда-то издалека пришло письмо именно с таким потрясающим адресатом: «Москва. Часовая, 5Б. Редакция. Девушке, какой попало». Письмо, как вы догадываетесь, было лирическим. Оно-то и вспомнилось мне на просмотре кинокомедии «Семь невест ефрейтора Збруева».
Фильм этот как будто бы можно зачислить на «армейское довольствие». Налицо солдатское обмундирование, лычки на погонах, военная выправка и волнующий момент демобилизации. Но избави вас бог поверять эту кинокомедию параграфами воинских уставов, задаваться вопросом, хорошо ли воспитала армия Збруева, типичный ли это ефрейтор и насколько перерос он Ивана Бровкина или Максима Перепелицу. Не стоит.
Скажем прямо, комедия «Семь невест ефрейтора Збруева» не отражает ни армейской, ни демобилизационной действительности. Не отражает проблем воспитания солдата, его положительных и отрицательных черт. Не отражает...
Но что тогда она отражает?
Повременим. Итак, Константин Збруев состоял в семи параллельных переписках, возлагал (в этой почтовой связи) семь равноценных надежд и, демобилизовавшись, решил лично сделать выбор. Решение разумное. Семь свиданий, предстоящих Збруеву, это семь комедийных проверок современных взаимоотношений «его» и «ее».
Думаю, что нравы лучше всего исследовать, изображая именно нравы. Правда, в этой области у нас в кино утвердился ряд постных метафор и диетических сравнений. Герой не смеет взглянуть на стройные ноги героини. Он смотрит застенчиво на куст цветущей черемухи. Дождь или иносказательная беготня по лестницам, восторженное подтягивание на турнике или общий упадок сил лирического героя, выражающийся в чтении,— все это застенчивые переводные картинки эмоций.
В «Семи невестах» сам сюжет настраивает авторов на иной, куда менее монастырский лад. Глаза демобилизованного Збруева мобилизуют наше внимание к предметам конкретным, намерениям четким, формам осязаемым. Как смущенный удав, смотрит Костя на трепещущую, как кролик, претендентку-текстильщицу. Как восторженный болельщик, созерцает он проводницу международного вагона. Да что говорить, даже горящую на работе . общественницу Листопад мы видим не на трибуне и не в строгий фас. Так что же, порадоваться игривой вольности экрана? Или задуматься над ней?
Легкость стремительных маневров Кости, бездумность его побед и поражений, умение мгновенно перестроиться, прямо на поле боя быстренько залечить сердечную рану (как это произошло при встрече с киноактрисой Дроздовой (М. Вертинская) — все это не просто забавно, но и, скажем прямо, схвачено довольно метко. Именно в смысле нравов.
Помните, как, упоенный свиданием с текстильщицей Надеждой, Костя декламирует на балконе: «Ночь-то какая... У меня сейчас даже такое чувство особенное... Вот встал бы на подоконник, расправил крылья...» И улетел? Но Костя не взлетает ввысь, а падает на землю. Потому что надо спешить к следующей претендентке.
Не окрыленность, а легковесность — вот единица измерения чувств, испытываемых героями комедии. И не только Костей Збруевым. Ведь не скажешь, что и мотальщице Наде и другим Костиным корреспонденткам присуща особая возвышенность.
Ну, хотя бы медсестре Филимоновой (Е. Соловей), «девушке лет семнадцати — тридцати». Да, она не расположена к мимолетному флирту: «Вы не обижайтесь, Костя, что я вас домой не пригласила. Письма ваши мне внушают доверие, и на жизнь у вас серьезный взгляд... А лично я вас еще совсем не знаю...» Но проходят часы свидания, и на наших глазах «романтичная» медсестра Римма раскрывается такой махровой мещанкой, с такими задатками будущей супруги-ведьмы, что, едва хлебнув «полшприца» спирта, предложенного хозяйкой, Костя ретируется из Римминой жизни. Навсегда.
Не задается ему и роман, перене¬сенный на сибирские широты, в гущу молодежной стройки. Миловидная общественница Галина Листопад (Н. Варлей) как-то странно встречает героя своего почтового романа. И вдруг выясняется, что Галя замужем, что о Косте она и впрямь не имеет ни малейшего представления.
В чем же дело? Оказывается, это была «молодежная переписка по линии контактов с армией» (копии писем подшиты к делу). Оказывается, письма составляла подчиненная Перепелкина, а начальница Листопад только подписывала их. «Это шефская работа, ясно? — вразумляет Костю Галин муж. — Работа, понимаешь?».
«Семь невест» — это комедия забавных положений и чуть менее забавных нравов — их легкости, пустоты, кроющейся то за «современной» непринужденностью, то за старомодным мещанством, а то и за юным, подрастающим бюрократизмом. Об этом и призывают поразмышлять зрителей авторы.
Порок, как известно, должен быть наказан. По крайней мере в комедии. И искусанный комарами, растерявший былую лихость (и большую часть обмундирования) Костя Збруев в конце концов... почти что влюбляется. Но жизнь отплатила ему за былую легкомысленность. Збруев был изгнан из избы симпатичной Валентины. И хотя теперь-то ему вовсе не хотелось путешествовать по невестам, авторы заставили горемыку лететь еще дальше, в Хабаровский край, к корреспондентке № 7.
Там-то и нашел сценарист весьма остроумный финал кинокомедии. Последней (уже ненужной Косте) невестой Марией оказалась... Оказался Василий Васильевич Меркурьев, великолепно сыгравший миниатюрную роль директора фактории Лукьянова. Это он, предприимчивый Лукьянов, задыхаясь без рабочих рук, вступил в лирическую переписку с ефрейтором и заманил его в таежные места. Схитрив, он даже послал Косте фотокарточку, на которой и вправду была изображена Мария... но мадонна Мария, «художественное произведение из Эрмитажа». И образ возвышенной непорочной девы, пришедшей на смену «девушке, какой попало», оказался в этой истории весьма поучительным. Что можно добавить к этому?
Хотя директор Лукьянов действовал не вполне законно, его нельзя упрекнуть в формализме, бездушии и отсутствии воображения, как, скажем, Галину Листопад.
Хотя Костя Збруев и плыл с Лукьяновым на лодке по таежной реке, в известном смысле он сидел... у разбитого корыта. Кончилась одиссея незадачливого жениха, и за чертой кинокомедии должна была начаться история иная и более серьезная.
Авторы фильма сценаристы В. Валуцкий и режиссер В. Мельников сумели кое-чему научить Збруева, А значит, смеем надеяться, научили чему-то и молодого зрителя.
На премьере режиссер фильма шутливо заметил, что «Семь невест ефрейтора Збруева» можно смело назвать лучшей комедией года или... худшей комедией года, так как это единственная комедия. Что ж, последнее утверждение почти справедливо.
Не прибегая к превосходным степеням, я бы назвал «Семь невест ефрейтора Збруева» удачной кинокомедией. Во-первых, это смешной фильм, что если и необязательно (как порой свидетельствует экран), то, во всяком случае, крайне желательно в кинокомедии. Фильм поставлен легко, весело и непринужденно. Во-вторых, это и полезный для зрителей фильм, если уловить в нем не только игривую легкость, но и веселую серьезность. В-третьих...
Мне не хотелось бы отмерять эпитеты актрисам, сыгравшим Костиных «невест». Дело это деликатное, роли разные, предоставлявшие исполнительницам неодинаковые возможности. Скажу по-иному: актерский ансамбль «невест» (включая директора Лукьянова и «деву Марию») в тесном взаимодействии с Костей Збруевым остроумно и точно выразил мысль фильма.
Самые добрые слова заслужил, по-моему, исполнитель роли Збруева Семен Морозов. Он ведет ее на тонком балансировании между смешным и привлекательным, искренним и наигранным, хорошим и дурным в своем герое. И на экране живет очень естественный человек, о котором не скажешь «в лоб» — «положительный» или «отрицательный». Он живой комедийный герой, наделенный и теми и другими качествами.
...В свое время семь нянек (так и назывался фильм) чуть не «завоспитали» на наших глазах совсем юного киногероя С. Морозова. Теперь уже семь невест прошли через экранную жизнь нового героя С. Морозова, преподав ему (и себе) полезный урок жизни. Может быть, «7» в кинокомедии счастливое число?» (Андрей Зоркий. Девушке, какой попало // Советский экран. 1971. № 9. С. 4-5).