Матери Вика так и не сказала, где взяла таблетки. А медсестра в больнице покачала головой:
-Игорь Андреевич заставил её признаться… Ему же надо знать, что она принимала. Девочка ваша говорит, – подружка из города привезла… Мы так поняли, что подружка эта на фармацевта учится.
Ясно. Вике Анжелка Муравина не самая лучшая подружка… А на фармацевта учится, да… Из Викиной шкатулки-сундучка, где она хранила свои драгоценности, исчезли золотые серьги с крошечными бриллиантиками… и тоненькая цепочка с кулончиком-сердечком…
…В конце января приехал Денис Миронов: у курсантов – зимний отпуск. В первый же вечер пришёл к Вике. С двумя букетами цветов: надо же, – раздобыл среди зимы невиданной красоты тюльпаны – большущие, с изогнутыми лепестками… А Вике, кроме букета, ещё и куклу преподнёс, – тоже большую и очень красивую. Серьёзно, как и подобает будущему офицеру, сказал Раисе Андреевне:
- Мы с Викой поженимся, – сразу после моего выпуска. Она на заочном учится будет.
А подружка Маринки, двоюродной сестры Дениса, работала санитаркой в больнице… Она и рассказала Маринке, что осенью Вика Черникова лежала в больнице. Дурёха такая: таблеток наглоталась, чтоб выкидыш случился… Аборт ей не стали делать, так она таблетки раздобыла, чтоб не рожать…
Денис не поверил. Не знал, как спросить Вику о том, что от Марины и её подружки услышал… Всё же решился:
- Вика!.. Это… это что, – правда?..
Вика не дала ему договорить. Возмущённо перебила:
- А ты правда хотел, чтобы я – в одиннадцатом классе! – посвятила свою жизнь пелёнкам и соскам!
Раиса Андреевна поспешно вошла в Викину комнату. Старалась говорить мягко и мудро:
- Денис, Вика права. Ни ей, ни тебе ребёнок пока не нужен.
А курсант взглянул неожиданно горестно:
- Откуда Вы знаете…
И ушёл. До окончания отпуска ещё оставалось три дня, но утром Денис уехал в училище…
И вдруг оказалось, что Вика очень хочет выйти замуж за Дениса… И вообще, – любит только его одного… В том, что курсант уехал, винила мать:
- Это ты виновата! Из-за тебя я эти таблетки выпила!..
Раиса Андреевна обескураженно хлопала глазами: и правда, – жалко, что курсант уехал… Кто бы мог подумать, что мальчишка так отреагирует на известие о том, что Вика избавилась от ребёнка!.. Раиса была уверена, что Денису ребёнок не нужен. И как хотелось, чтоб Вика стала женой выпускника-отличника военно-авиационного училища штурманов!.. Это означало бы, что все заботы о дочкином будущем – с плеч долой: есть муж, – пусть и заботится! А теперь… вот так рухнули все надежды.
И не только с Викиным курсантом не сложилось… Неудачи – одна за другой! – прямо вереницей. Мало того, что Вика истерит, – хоть домой не возвращайся… Так ещё Пашкина Анька – на днях припёрлась в школу. После того случая, когда Анька застала их на диванчике в тренерской, всё как-то уладилось, обошлось Пашиной ночёвкой… судя по перьям и соломе в волосах, – в уютном и тёплом Анькином курятнике. Павел Дмитриевич превзошёл сам себя, – как-то замолил грехи перед Анькой… Похудел даже. Но прощение всё же заслужил. Впрочем, Рая догадывалась, что свои заслуги Паша явно преувеличил, – изобразил из себя страдальца… На самом деле много ума и сил не надо, чтоб убедить курицу, подобную Аньке: мол, затмение нашло… а любил, люблю и буду любить одну тебя… и больше – никогда в жизни!.. Всё это приправить надлежащими соплями, ну, на колени бухнуться… Вот и вся цена Анькиному прощению.
Верным мужем Павел Дмитриевич был аж ползимы. Потом, котяра, приближение весны почувствовал... И снова замурлыкал вокруг Раисы Андреевны. А мурлыканье Пашино закончилось один к одному – по известной поговорке: на одни и те же грабли…Ну, в Раином и Пашином случае – на одном и том же диванчике. В спортзале под руководством Максима Ладыгина тренировалась малышня – готовились к «Весёлым стартам». Павел Дмитриевич ещё на большой перемене подмигнул:
- После шестого урока я свободен.
Рая медленно и кокетливо опустила глаза:
- Посмотрим… на твоё поведение.
А после уроков – с классным журналом в руках, с озабоченно-деловым выражением на лице – звонко и уверенно простучала каблучками в конец спортзала, в тренерскую…
В Анькино появление поверить было невозможно: в конце концов, в одну воронку снаряд дважды не попадает! Но Пашина жена стояла на пороге и смотрела, как Паша целует Раину шею и грудь… Рая заметила Аньку случайно, сквозь полуопущенные ресницы. Попыталась оттолкнуть Павла Дмитриевича, а он снисходительно убеждал:
- Да не бойся ты!.. Ладыгин – воспитанный парень, без приглашения в тренерскую не войдёт… А третьеклашки – тем более…
-А я вот – невоспитанная! Взяла вот – и зашла!
От голоса жены Паша замер… У Раисы Андреевны забегали глаза, – как бы проскочить мимо Аньки, пусть тут сами разбираются, им не впервой. А Анька расстегнула свою хозяйственную сумку – здоровенную, как она сама, и страшно безвкусную, – и достала оттуда какой-то пластмассовый бидончик. Рая не успела сообразить, чем это действие может грозить ей лично… А Анька неторопливо подошла к ней и плеснула содержимое бидончика прямо в лицо. Пока Раиса задыхалась и отплёвывалась, Анька вылила остатки из голубенького бидончика ей на голову.
В бидончик Аня обычно собирала всё, что оставалось в тарелках от шахтёрских обедов: кусочки хлеба, кашу, суп, подливку… По дороге домой подкармливала котов и собак, остальное дома отдавала курам. Жалко добра было… но Аня не сдержалась – рассмеялась: математичкины волосы окрасились в ярко-оранжевый цвет – сегодня в шахтёрской столовой на обед был борщ и пюре с гуляшом. Модная светлая блузка тоже вмиг окрасилась сочными пятнами, лавровые листья этаким обрамлением – в древнегреческом стиле – легли на Раисину голову…
Притихшая команда будущих победителей «Весёлых стартов» проводила выскочившую из тренерской математичку такими искренне-удивлёнными взглядами, что Ладыгин из 11-А еле удержался от смеха. Да ладно, – третьеклассники… Сразу около спортзала Раиса Андреевна попала в объятия изумлённой Татьяны Анатольевны.
И им с Павлом Дмитриевичем последовало приглашение на беседу – в кабинет директора. А тут ещё, как на зло, – ну, беда ж одна не ходит! – Раина подружка, завуч Елизавета Степановна, перевелась в другую школу: Лизкиного Костю перевели главным механиком на «Заречную». И помощи ждать неоткуда… А Татьяна Анатольевна жёстко требует объяснений по ряду вопросов: почему Вика Черникова так долго не посещает школу… как получилось, что Светлана Егорова, победительница областной олимпиады по математике, за первое полугодие имеет тройки по алгебре и геометрии… К этому настойчивому интересу директора добавилась Анька со своей подливой в бидончике…
… В один из последних зимних дней Валерию неудержимо захотелось в степь. Сначала он долго сидел во дворе, прикрывал глаза, – кажется, от самой Журавлиной балки катился горьковатый запах сухой полыни и талой воды… Это время для них с Любашей было самым счастливым: семнадцать лет назад они ждали дочку, дни считали, когда родится их Светланка…
И сейчас стояли такие же светлые дни. И сейчас в несмелом перезвоне ручьёв слышалось обещание близкой весны, обещание самого желанного счастья… Валерий затаил дыхание: таким счастьем было бы… Если бы из Любашиных глаз исчезла какая-то горькая усталость… Если бы Светланка вышла из своей комнаты, любимая, такая родная девочка, нежная, тёплая от недавнего девчоночьего сна, – дочка ни разу не проспала его ночную смену, как-то непостижимо умела проснуться, чтоб проводить отца в шахту… Если бы мальчишки деловито напомнили:
- Бать!.. Крёстный говорил, – на Донце щуки пошли.
Этим утром Валерий, как всегда, попытался встать с кресла… И, как всегда, ничего не вышло… И, как всегда, – было горько и обидно… И всё равно, – сквозь эту горечь и обиду слышалось обещание скорой и светлой весны… и счастья.
Валерий точно знал, что на берегу распустилась верба… Люба и Светланка очень любят тоненькие веточки с серебристо-белыми пушинками. И он поехал на берег, – сорвать несколько веточек, чтоб исполнилось счастье, которое обещал этот предвесенний день…
Девчонку на дороге, что вела за посёлок, на трассу, Валерий не сразу заметил. Ему надо было пересечь дорогу, – на самом выезде из Перевального, чтоб спуститься на берег… Даже замереть не успел: по дороге на всей скорости ехал КамАЗ… и девчонка вдруг сделала шаг навстречу тяжёлой машине. В последнюю долю секунды Валерий рассмотрел, что девчонка эта – Светланина подружка… в общем, дочка Раисы. Успел развернуть своё инвалидное кресло – наперерез КамАЗу, с силой оттолкнул девчонку на обочину, в заросли сухого донника. Водитель – видно, опытный, – резко затормозил. Но всё же от удара колесом инвалидное кресло крутанулось на месте… и опрокинулось. Ошеломлённый водила, мужик примерно Валеркиных лет, с отчаянно-свирепыми матами выскочил из машины. Склонился над Валерием:
- Живой?
- А то, – усмехнулся Валерка. – Помоги, земляк. Не могу я… сам встать.
- Да у тебя… твоою!.. Голова вон… разбита! – Мужик матерился так, что поникли верхушки придорожных тополей: – Ты в своём уме, – под колёса бросаться!
- Ни хрена, заживёт. На мне не то заживало. Ты не переживай. Ты только помоги мне подняться… и поезжай, – у тебя ж вон угля полный кузов.
Что-то такое… до трепета бережное прозвучало в Валеркином голосе, когда он сказал самые простые слова про уголь в кузове КамАЗа… Водила догадался:
- Шахтёр?
Валерка кивнул:
- Шахтёр. Давай, давай, – всё нормально. Справлюсь.
Мужик медленно, не очень уверенно двинулся к трассе. А Валерий с трудом съехал на обочину, – кресло всё ж оказалось сильно примятым. Девчонка лежала ничком, и плечики её жалко вздрагивали. Очень надо было встать, – чтоб подойти к ней… А встать не получилось, и Валерий просто сполз с кресла. Осторожно приподнял девчонку, виновато спросил:
- Зашиблась?.. Ты прости, – не успел я силу рассчитать. – Быстро провёл руками по плечикам, по тельцу её, коленки ощупал: – Где болит?
Вика зло вырвалась из его рук:
- Нигде… не болит!.. Кто Вас просил!.. Может, я…
- Не может.
Он сказал это так твёрдо и строго, что Вика замерла: наверное, если б… материн доцент… в общем, отец, хоть однажды сказал бы ей вот такие строгие и твёрдые слова… она б, наверное, была бы совсем другой… Ну, вот такой, как Светка Егорова… Вике вдруг стыдно стало: за то, что так грубо ответила Валерию Александровичу… за все свои недавние… и – давние капризы… За то, что тогда, в его машине… Стыдно… А на душе будто посветлело… и легче от этого стыда стало… Вика заплакала:
- Он… Денис… Он бросил меня…
Она понимала, что чужому отцу… мужчине, наверное, не надо рассказывать о таком… Но – горько всхлипывала и рассказывала: про июль, про то, как ей хотелось быть смелой и уверенной… а было больно и стыдно… и Денис, хоть и курсант последнего курса, тоже стеснялся… а потом это снова случилось у них… А потом…
Валерий молча слушал её… И снова понимал, что он не педагог, не психолог… не священник… И ругал себя, – за то, что не знал таких слов, какие сейчас обязательно надо сказать девчонке. Поэтому сказал просто:
- Так он же приедет.
Вика вдруг перестала всхлипывать:
- Приедет?..
Достала из кармашка девчоночий платочек, осторожно приложила к Валеркиной ране на голове. Прерывисто вздохнула:
- Какой Вы… хороший! Самый лучший!
Валерий тоже горестно вздохнул:
-Ага… Самый.
Вот только как выбираться отсюда. Инвалидное кресло серьёзно помято: это он на обочину – сгоряча – сумел откатиться на нём, потому что там девчонка лежала… А домой на нём не доехать. Обеспокоенно думал, что Вику одну не отпустит: мало ли что снова придёт в голову обиженной девчонке…
Рядом с обочиной затормозила машина. Валерий Александрович поднял глаза… Узнал Юркину машину. Стрепетов подбежал к ним с Викой:
- Вы как здесь?.. Всё нормально?
Вика снова расплакалась, сквозь слёзы объясняла Стрепетову про КамАЗ… А из машины вышла Любаша. Как недавно Валерка, ощупала девчонку:
- Нигде не болит? Иди в машину.
А сама склонилась к мужу…
Пока ехали, Юрка рассказывал:
- Пришлось вот Любаню побеспокоить… Альбинку на учёбу отправили, а Люба одна на два медпункта – на шахтёрский и поселковый – осталась. Тоню мою срочно надо было в районную больницу, – на сохранение положили её… – Юрка застенчиво улыбнулся: – Тоня третьим беременна… Любаня всё, что надо, сделала… И мы с ней отвезли Тоню в больницу…
Валерий угрюмо молчал. Понятно, Юрка рад, что с Тоней всё в порядке… Но – только ли этому рад?.. В больницу ехали с Тоней… А назад возвращались – вдвоём с Любашей. Юрка уверенно вёл машину, а он, Валерка… Не мог даже сам встать с земли – Юрка с Любашей осторожно подняли его, совсем беспомощного… И девчонка эта суетилась, помогала. Помятое кресло Юрка погрузил в багажник. А Валерию хотелось упасть лицом в сухую траву, сжать голову руками…
Дома Люба ни о чём не расспрашивала. Привычно и быстро наложила повязку… На неуловимый миг прижала Валеркину голову к своей груди.
Мальчишки недоверчиво посматривали на батю: не пьяный вроде сегодня…
… Раиса Андреевна победоносно склонилась над классным журналом. Сочувственно усмехнулась:
- Садись, Егорова. К сожалению, три…
А Вика вдруг перебила Максима Ладыгина… От неожиданности, от звонкого дочкиного голоса Раиса Андреевна уронила ручку. Максим с удивлением оглянулся на Черникову. А Вика так же громко и отчаянно повторила:
- Не… смей ставить Светке тройки!
11-А на секунду притих… и тут же – будто нахлынула какая-то шумная волна. Говорили все, – наперебой:
- Викуль! А ты – молодец!.. Раиса Андреевна!.. А давайте – на спор: кто быстрее и больше решит уравнений – Вы или Светка Егорова!
Раиса Андреевна стучала по столу, пыталась перекричать одиннадцатиклассников:
- Да вы что!.. Весна ещё не пришла… а на вас уже действует!
На перемене поднялась к Людмиле Александровне, плотно прикрыла за собой дверь. В ярости бегала по кабинету географии, рассказывала, что 11-й А снова сорвали урок… Не замечала, что Людка молчит. Раисин взгляд случайно упал на Людкины руки. А подруга вертела в пальцах серёжку с крупным рубином… Раиса машинально ухватилась за ухо, а Людмила усмехнулась:
- Значит, я правильно догадывалась… про вас с моим Женькой. Догадывалась… и не верила. Он вчера за мной в школу заехал, – я допоздна засиделась. А это… – Людка швырнула серёжку в Раисино лицо, – за его воротник зацепилось.
… А через несколько дней пришла весна. Валерка с Юркой Стрепетовым подправили инвалидное кресло, – чтоб хоть по дому передвигаться… Перед тем, как убежать в медпункт, Любаня вдруг оглянулась, – уже в двери. На горький Валеркин взгляд оглянулась. И они сказали – одновременно:
- Люб!.. Валер!..
И – одновременно, сбивчиво рассказывали друг другу… Валерка рассказывал про девчонку эту, Светланину подружку… Как она вышла навстречу КамАзу, и надо было успеть оттолкнуть её… А Люба плакала и рассказывала, как Юрка помогал мальчишкам выкопать картошку, как ездил с Саней и Григорием в горный техникум, на день открытых дверей: мальчишки собрались после девятого поступать на машинистов угольного комбайна…
Перед первым уроком Вика подошла к Светлане. Негромко, – потому что это только их со Светкой дело, – сказала:
- Егорова! Про отца твоего… в общем, я всё выдумала. У тебя самый лучший отец… и ты не думай…
Вика перевела дыхание, а Светлана улыбнулась:
- Я ничего не думала, Викуль. Приходи завтра к нам, – у меня день рождения.
Вика грустно усмехнулась:
- Я помню, Светка. Ещё с первого класса помню… А ты помнишь?.. Кажется, уже в четвёртом классе было. Ладыгин тогда приволок тебе шоколадку… и вербовую веточку. И сказал, что весну зовут Светланой.
- Придёшь?
- Нет, Светка. Мы с матерью уезжаем. К доценту материному. К отцу, в общем.
Доцент Черников на днях приезжал в Перевальный. Как-то так выходило, что все его Алёнушки и Настюши с Дашеньками после окончания института упархивали замуж… Первая жена Михаила Григорьевича, Тамара Евгеньевна, тоже давно была замужем за начальником отдела образования одного из отдалённых районов, работала директором школы и преподавала биологию. И сын давно окончил мединститут. На предложение доцента Черникова встретиться вежливо удивился. Сказал, что очень занят.
-И вообще… Может, попробуем, Рай?.. Сначала.
Вика презрительно фыркнула и ушла в свою комнату. Рая высокомерно обещала доценту, что подумает… А что тут думать, – Михаил приехал вовремя: дальше работать в этой школе и жить в Перевальном было невозможно… Дочка, дерзкая девчонка, так и сказала:
- Ты к нам в 11-й А лучше не заходи.
И Людмила – лучшая подруга!.. – пообещала:
-Увижу тебя рядом с Женькой, – пожалеешь, что на свет родилась.
…Ранним-ранним утром мальчишки успели сбегать на берег – за вербовыми веточками. У Светланы день рождения сегодня… А они с мамой очень любят, когда на вербовых веточках появляются серебристо-белые пушинки. Да и батя обрадуется.
А получилось так: Света подошла к отцу, – она всегда подходила к нему перед тем, как в школу убежать… А он попросил:
- Дай мне руку, дочка.
А Светлана сама взяла отца за руки… и будто подняла его с инвалидного кресла.
Валерий встал. Голова, конечно, закружилась… И в глазах на миг потемнело. Он обнял дочку, а потом сделал шаг навстречу Любаше. Любаша прижалась к нему, а он целовал её волосы, что золотистыми ручейками сбегали по плечам, – Любаша ещё не успела собрать их в строгий узел. Застенчиво кивнул за окно:
- Весна, Любань. Ты помнишь?
Люба помнила, как Валерий – каким он тогда был мальчишкой!.. – забрал их с дочкой из роддома, и серьёзно сказал, что теперь и весну зовут Светланой.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Навигация по каналу «Полевые цветы»