Михримах грустила. Время позднее, в комнатах зажгли дополнительные свечи, а Рустема всё не было. Она и почитала, и повышивала, и пожалела, что не поехала к Эсмахан.
После тревожных и печальных событий, произошедших в семье Шах Хубан, Михримах не была у сестры ни разу. Наконец, она решила, что прошло достаточно времени, чтобы Эсмахан немного успокоилась, и собралась навестить её. Но сильный приступ тошноты, случившийся до обеда, заставил Михримах улечься в постель, а потом ей показалось, что поздно ехать.
И султанша твёрдо решила перенести визит на завтра. Сейчас она занялась тем, что подбирала слова, какими будет встречать Рустема.
Раздумья Михримах прервал шум в коридоре, и она радостно подхватилась с дивана – наконец-то изволил явиться её супруг!
Увидев издали Рустема, она подбоченилась, готовясь высказать ему своё неудовольствие, однако он опередил её.
- О, моя дорогая супруга, со мной случилось невероятное, только ты можешь спасти меня, - простонал он, закрывая глаза.
Михримах сначала и вправду насторожилась, но потом поняла, что Рустем решил её разыграть, и приготовилась с интересом слушать.
- Я погибаю, моя любовь. У меня в груди нет сердца. Не веришь? Иди, послушай! Ты не услышишь там стука. Михримах, посмотри, пожалуйста, у себя за пазухой, а может, за поясом, ведь я отдал его тебе! Может, вернёшь ненадолго, чтобы я смог обнять тебя, а потом забирай, - просящим голосом проговорил Рустем, склонив голову на бок и широко раскрыв глаза.
Михримах, не выдержав, рассмеялась, и бросилась к мужу в объятия.
За ужином Рустем поделился с Михримах новостями, рассказав, что повелитель направляет её братьев в санджаки. Она удивилась, узнав, что Мехмет едет в Манису.
- Рустем, это ведь расстроит шехзаде Мустафу? – резонно спросила она. – А хуже всего, что это разозлит Махидевран-султан. Как бы она не стала вредить.
- Михримах, можешь не сомневаться, вредить она станет. Однако мы будем бдительны и не дадим наших шехзаде в обиду, - пообещал Рустем, успокоив супругу.
После ужина Рустем вновь вернулся к деловым бумагам. Виновато посмотрев на Михримах, он обнял её и ласково произнёс:
- Сокровище моё, позволь мне завершить некоторые расчёты, и я с удовольствием приму тебя в свои объятия.
- Конечно, Рустем, занимайся делами, я подожду. Знаешь, я восхищена твоими способностями так умело распоряжаться финансами, причём, всей империи. Ведь отец доверил тебе казну государства, и получение прибыли находится под твоим контролем. Рустем, я хочу, чтобы ты и меня ввёл в курс дела и научил разбираться в финансовых вопросах, - категорически заявила Михримах.
- Конечно, моя умная супруга, я научу тебя всему, чему пожелаешь, если на то будет твоя воля, однако давай перенесём это на другое время,- ответил Рустем и открыл очередную рабочую тетрадь с аккуратной надписью, сделанной собственноручно: Сельское хозяйство.
На следующий день Михримах вновь пришлось отложить поездку к Эсмахан. Понимая, что с отправкой шехзаде в санджаки на матушку свалится гора хлопот, она поспешила поддержать её словом, а, возможно, и посильным делом.
Хюррем-султан в покоях не оказалось, и Михримах осталась её ожидать. Назлы помогла ей снять кафтан и предложила чаю.
- Пожалуй, выпью, Назлы-хатун, принеси мой любимый с чабрецом, и лимонный лукум, - распорядилась она, и служанка заторопилась на кухню. В дверь тихонько постучали, Михримах ответила “Войдите!”, и на пороге появился Гюль-ага с приветливой подкупающей улыбкой на лице.
- Госпожа моя, Михримах-султан, простите, я не удержался, как только узнал, что Вы приехали, сразу поспешил с Вами увидеться. Я очень рад, я скучал по Вам, не судите строго своего верного раба, - искренне развёл он руками.
- Гюль-ага, как же я тебе рада! – воскликнула Михримах, - заходи скорее в комнату, присаживайся, мне так хочется поговорить с тобой! Скажи сначала, как поживает Ханым-хатун, я её со свадьбы не видела?
Получив такое радушное приглашение, Гюль-ага вошёл в комнату и примостился на краешек большой мягкой подушки возле круглого столика.
- Всё хорошо, Михримах-султан, Ханым-хатун часто Вас вспоминает. А ещё, скажу Вам, она так пристрастилась к этим шахматам, что даже сама с собой играет. Как ни придёшь к ней, она сидит, на клеточки эти уставится и думает что-то там себе. Упаси Аллах, не повредилась бы умом, - поделился с госпожой Гюль-ага.
Михримах рассмеялась.
- Не повредится, Гюль-ага, напротив, станет ещё умней. А скажи мне, куда же ушла матушка? Не случилось ли что-то серьёзное? – Михримах перевела разговор на волнующую её тему.
-Ох, Михримах-султан, с этим отъездом шехзаде столько забот! Мы все из сил выбились, вот и матушка Ваша ни минуты покоя не знает. Шехзаде Селим пожелал забрать с собой в санджак Ахмета, вот они все и направились к повелителю разрешения спрашивать, - рассказал последние новости Гюль-ага.
- Ах, вот оно что, - проговорила Михримах и попросила Назлы принести чай и Гюлю-аге. - Этого и следовало ожидать. Селим и Ахмет очень привязаны друг к другу, надеюсь, отец пойдёт им навстречу.
Гюль-ага взял чашку, поданную ему Назлы-хатун, и стал прихлёбывать душистый чай маленькими глотками вприкуску с лимонным лукумом.
А в это время в покоях повелителя решался вопрос шехзаде Селима.
Увидев вошедшую в комнату делегацию с серьёзными лицами, султан немного опешил, теряясь в догадках, что могло послужить причиной такого дружного и торжественного визита Селима и Ахмета во главе с Хюррем.
- Повелитель, позвольте обратиться к Вам с просьбой, - начал говорить Селим, с почтением поклонившись отцу.
- Говори, мой славный сын, - ответил султан, не отрывая от Селима внимательного взгляда.
- Повелитель, как Вы знаете, Ахмет мой молочный брат, и он стал мне дорогим другом. У нас общие взгляды, мысли и увлечения. Не позволите ли Вы своею милостью отправиться ему со мной в санджак? Я уверен, что он, как и я, будет верно и достойно служить там, - смиренно склонил голову Селим.
Султан Сулейман посмотрел на сына, перевёл взгляд на Ахмета и Хюррем и понял, что эта троица уже давно всё решила, лишь ждала его одобрения.
-Что ж, Селим, я удовлетворю твою просьбу. Пусть Ахмет отправится в санджак вместе с тобой и также пройдёт азы государственной службы. Это и ему в будущем пригодится, например, в должности визиря, - сказал султан. – Ахмет, а ты что скажешь? – обратился он к молодому человеку.
- Повелитель, своим решением Вы осчастливили меня! Обещаю, что буду верой и правдой служить османскому государству, а за шехзаде Селима жизнь отдам, если потребуется! – горячо ответил Ахмет.
- Хорошо, Ахмет! Я доволен тобой, пусть и Аллах будет доволен тобой! – благожелательно улыбнулся падишах. – Хюррем, скажи Ханым-хатун, пусть собирает в путь Ахмета.
- О, повелитель, да хранит Вас Аллах! Да пошлёт он Вам долгие счастливые годы жизни на радость всем нам! – ответила Хюррем, и все поддержали её, дружно сказав “Аминь!”
Хюррем-султан лёгкой поступью в хорошем настроении возвращалась в свои покои.
Служанки распахнули перед ней дверь, она вошла и оторопела, но быстро оценила обстановку и радостно потянулась к дочери.
- Михримах, девочка моя! Я очень рада видеть тебя! – оживлённо сказала она и заключила дочь в объятия.
- Матушка, простите, что мы с Гюлем-агой устроили чаепитие без Вас, - почувствовав неловкость, сказала Михримах, взглянув на евнуха.
- Ну что ты, моя хорошая, ты правильно сделала, что решила таким образом скрасить ожидание. Как ты себя чувствуешь? – взволнованно осмотрела она дочь с ног до головы.
- Хорошо, матушка, немного тошнит по утрам, но лекари говорят, что это нормально, - поделилась с матерью дочь.
Хюррем удовлетворённо кивнула и обратила взор на Гюля-агу.
- Гюль-ага, готовься, опять придётся потрудиться. Повелитель позволил Ахмету ехать с Селимом, нужно будет собрать его в дорогу. А ещё я на днях организую праздничный ужин по случаю отъезда мальчиков в санджаки, скажи поварам об этом, ну и всех, кого нужно, предупреди, на трапезе будет сам повелитель, пусть ничего не упустят, - дала указания слуге Хюррем-султан.
- Слушаюсь, госпожа, не переживайте, сделаем всё в лучшем виде, - пообещал Гюль-ага. – Позвольте уйти начать подготовку?
- Да, Гюль-ага, ты можешь идти, - кивнул госпожа, и евнух попятился к двери.
Он протянул руку, готовясь открыть дверь, а она, вдруг, отворилась перед ним, и евнух чуть не вывалился наружу.
-О, Аллах, что же это такое! – возмутился он, - кто тебя просил открывать так рано? – набросился он на молоденькую служанку, но тут же умолк, увидев перед собой заплаканную Ханым-хатун.
- Ханым-хатун, а с тобой что приключилось? В шахматы проиграла сама себе? – вполголоса рассмеялся он, довольный своей шуткой.
- Гюль-ага, тебе весело, а мне не до смеха, - ответила кормилица, - дай пройти.
Гюль-ага посторонился и, войдя назад в покои, притаился тихонько у двери, сгорая от любопытства.
Хюррем-султан и Михримах-султан молча наблюдали, улыбаясь, за заминкой у двери. Хюррем догадывалась, что привело к ней кормилицу, и снисходительно произнесла:
- Ханым-хатун, заходи, рассказывай, что случилось, какое горе постигло тебя?
- Хюррем-султан, печаль моя велика. Мой Ахмет уезжает в Конью, это так далеко. Когда же я теперь его увижу? Как они там с Селимом будут без меня, мои бедные мальчики? Одни! Нет, я не переживу этого, лучше лишите меня жизни прямо сейчас, - всхлипнула она, прижала к глазам платок и заплакала в голос.
У всех троих, наблюдавших за женщиной, от сочувствия и жалости сделались горестные лица.
- Ханым-хатун, я готова предложить тебе выход, как и в тот день, когда сделала тебя матерью Ахмета, помнишь? Успокойся и послушай меня,- твёрдым голосом сказала Хюррем.
Няня настороженно притихла, но платок от глаз не отняла.
- Ханым-хатун, я приняла решение отправить тебя в Конью с шехзаде Селимом и Ахметом, будешь там главной…- Хюррем задумалась, какую бы должность придумать хатун, - и, не найдя ничего подходящего, продолжила,- в общем, самой главной над всем гаремом! Ты согласна?
Услышав слова госпожи, кормилица вновь заголосила. Тут уж не выдержал, обнаружив себя, Гюль-ага.
- Ханым-хатун, что ты в самом деле? Иди, благодари Хюррем-султан! – строго сказал он женщине.
Ханым, словно очнувшись, упала на колени перед госпожой и поцеловала ей руку.
- Как не согласна? Конечно, согласна! Я о такой милости и мечтать не смела, - с благодарностью в голосе говорила она. – Госпожа моя милосердная! Да пошлёт Вам Аллах своё благословение! Да дарует он Вам и всем, кого Вы любите, долгой счастливой жизни!
- Аминь! – прозвучало в покоях Хюррем-султан.
