В этой стороне когда-то было много лесных деревень. А потом они захирели: люди поразъехались, поля позарастали – и лес постепенно поглотил все избы, овины, бани и дороги.
А вот наша деревня жива! Стоит она на берегу небольшой речки. Рыбы вволю, дичи в лесу полно, земли плодородные – отчего тут не жить-то.
Николка, сын Петра Ерофеева, вместе с деревенскими ребятишками и по ягоды, и по грибы в лес ходил. Рыбу ловил, а подрос, стал и с дедовым ружьишком по лесам бродить.
По вечерам деревенская молодежь собиралась на берегу речки, жгли костры и часто рассказывали друг другу всякие интересные небылицы и дедовы побрехушки.
И бывало, кто-нибудь из озорников во время страшного рассказа вдруг внезапно крикнет:
- Ой, черная девка идет!
И сразу все невольно разом к костру сдвигались, озирались кругом, вглядываясь в темноту ночи, а потом переводили дыхание и на чем свет ругали шутника.
Про эту черную девку у нас много было рассказов. Говорили, что в одной деревне то ли вдова, то ли просто гулящая бабенка родила когда-то от проезжего молодца девочку, не похожую на наших детей. Здесь все светловолосые, русоволосые, ну, рыжеватые, а эта девочка появилась на свет с черными, даже с синим отливом волосами. Смуглая, и глаза у нее словно два уголька, выскочивших из печки. Девочка подрастала, зыркнет на кого своими глазищами – так прямо в дрожь бросало людей от страха.
Никто с этой девочкой, а потом и с девушкой не дружил и не общался. Она все одна, сама по себе, часто уходила в лес, надолго там пропадала, а потом и вовсе исчезла.
Но время от времени, уже сто лет прошло, а может, и больше, эта черная девка вдруг появляется в самом неожиданном месте. И чаще всего - перед молодыми парнями.
Старики говорили, жениха себе ищет! С ней можно общаться, разговаривать, она даже иногда помогает попавшим в беду. Если ей парень очень понравится, она может показаться перед ним во всей девичьей красе - смотри, любуйся! Некоторые смельчаки даже пытались обнимать лесную красавицу, и она будто бы отвечала им на ласки. Но ни в коем разе нельзя было любить эту колдунью как женщину! Полюбивший ее пропадал неизвестно куда! Исчезал навсегда!
Николка в эти истории не верил, потому как не шибко и слушал. Медведица с медвежонком, клыкастый кабан, лось осенью – это действительно, опасно, а девку чего бояться. Девка, она и есть девка!
Осенью дедушка Ерофей попросил внука добыть барсука: ему понадобилось барсучье сало для приготовления лечебной мази. Николка и рад деду услужить, да и в лесу давно охота побывать. Сунул в заплечный мешок полкаравая хлеба и направился по знакомым ему тропинкам к барсучьему поселению. Собак с собой не взял, а то какая по неосторожности залезет в капкан и лапу поранит.
Барсуки жили далеко, на месте какой-то давно заброшенной деревни. Нор было много, но Николка – опытный охотник, он сразу рассмотрел жилой барсучий лаз. Капкан установлен, можно и ночлег оборудовать.
Поставил парень шалаш из елочек, у входа костер разложил, а внутри лежанку оборудовал из елового лапника, чтобы не на голой земле лежать.
Хорошо в лесу спится. Правда, сквозь сон Николка слышал вроде какой-то шорох около своего шалаша, даже что-то, похожее на осторожные шаги, но это ему не помешало спокойно отдыхать, потому что охотник знал: никогда никакой зверь не нападет ночью на спящего человека.
Проснулся парень рано. Сладко потянулся. Уже светает – пора и капкан проверить. Выбрался из укрытия, глянул и опешил: у костра на пенечке сидела … она! черная девка! Никогда Николка раньше не видел ее, но сразу догадался, кто пришел к его костру.
Черное платье, плотная вязаная кофта, сапоги кожаные, на голове платок, похоже, из козьей шерсти.
С минуту Николка и его гостья молча смотрели друг на друга.
- Пришла все-таки? – преодолев свое замешательство, спросил парень.
- Ночью. Уж будить тебя не стала, - спокойно ответила гостья.
- А как хоть тебя зовут?
- У вас в деревне меня черной девкой называют. А так-то я Серафима. А еще про меня говорят, что я женихов себе ищу, - тут лесная девица грустно усмехнулась.
- Я не могу быть тебе женихом, - на всякий случай сообщил Николка. – У меня в деревне есть невеста.
- Не говори пустое. Бывала я у вас на игрищах. Ни одна девушка не сидела еще у тебя на коленях. Мне все ведомо. Знаю, что ты за барсуком для дедушки пришел – глупый зверек уже сидит в твоей ловушке.
- Тогда мне пора! – решительно заявил Николка и стал собирать свои нехитрые принадлежности: котелок сунул в мешок, ружье – через плечо. А сам следил за этой странной гостьей и думал, кто же она: ведьма, колдунья, кикимора лесная? Похожа на нашу деревенскую девушку, только с лица уж очень смуглая и черная прядь волос из-под плотно повязанного платка видна.
- Оставайся, Серафима. Я с барсуком сразу в свою деревню пойду, не заходя сюда. Так что прощай!
- Как знать! – опять усмехнулась девушка.
Вытащил Николка из норы барсука, сунул его вместе с капканом в заплечный мешок и отправился домой.
Сюда охотник пришел по едва заметной тропинке, которая натоптана вдоль берега лесной речки. Иди по ней – не заблудишься. А теперь парень решил идти лесом, сосновым бором, чтобы можно было попутно пару глухарей добыть. Лесом идти, конечно, веселее. Действительно, глухари вылетали едва не из-под ног, и пару выстрелов по ним Николка сделал – две тяжелые птицы пополнили его добычу. Теперь можно и домой.
Повернул охотник к реке, чтобы выйти на верную тропинку, тут и заплакал в кустах испуганный медвежонок, и сразу же совсем близко в зарослях взревела его мать, медведица.
По совету деда Ерофея Николка всегда носил в нагрудном кармане на любую охоту два патрона, заряженных пулями. Мало ли что случится в лесу. Вот и понадобились.
Переломил парень ружье, зарядил стволы пулями и вовремя: с диким ревом из кустов вылетела огромная разгневанная медведица и сразу же бросилась в сторону охотника.
Вскинул Николка ружье, выстрелил и второпях промахнулся – пуля, слышно было, ударилась о дерево и с визгом защелкала по упругим сосновым стволам. Поймал охотник на мушку несущегося к нему зверя и еще раз, теперь уж наверняка, выстрелил. И словно кто подтолкнул его под руку – и вторая пуля ушла выше медведицы!
В трех шагах от Николки вдруг разъяренный зверь резко крутнулся на месте - комок сырой земли со мхом угодил в лицо охотника; а сама зверюга, развернувшись, прыжками умчалась напролом в те же кусты, и всё, тихо стало.
Оглянулся парень в недоумении, что это только что было. И увидел: на краю поляны стоит Серафима и смотрит в его сторону. Вот, значит, кто зверя остановил! Подошел он к ней.
- Вот и опять свиделись. Испугался?
- Не успел. Ты медведицу прогнала? От лютой смерти меня спасла! Как я могу тебя отблагодарить?
Тут девушка впервые улыбнулась, прямо расцвела, как цветок ранним утром. Посмотрел на нее Николка пристальнее – до чего же она, оказывается, хороша! Нездешняя красота, непривычная, но так и хочется обнять ее, приголубить.
- Просьба у меня к тебе есть. Давно хочу я в бане побывать, попариться. Ты придешь домой, никому не говори про черную девку, баньку истопи, веничек запарь и в полночь меня жди. В какой день? А вот скоро Кузьминки у вас, когда девушки и парни друг дружке внимание оказывают, любятся наедине, подальше от глаз людских. Выполнишь?
- Все сделаю, - сказал Николка, поклонился своей спасительнице и направился домой теперь уже по тропке вдоль реки.
Испокон веков у нас бани стоят не в самой деревне, а в отдалении, на половине спуска к реке. Удобно так: и весной их половодье не подтопляет, и вода рядом, но самое главное – так безопаснее, нет угрозы нашим избам.
Кузьминки – долгожданный для молодежи день. Ой, как весело бывает на этот праздник! Много поцелуев сорвано в эту ночь с девичьих губ, не одна девушка во время гуляния дала твердое обещание своему ухажеру.
Николка, таясь от всех, накануне праздника топил баню. Водички наносил родниковой, березовый веничек запарил, добавив в него для приятного запаха пару смородиновых веточек. А ближе к полночи, никому не сказавшись, когда вся молодежь с песнями понесла на лесную поляну, подальше от взрослых, соломенное чучело, Николка был уже в нужном месте. Зажег масляные светильники, разделся, чтобы не запариться в жарко натопленной бане.
Ровно в полночь почти бесшумно открылась входная дверь, и в баню шагнула … она, загадочная лесная девка Серафима. Одарила Николку приветливой улыбкой, разом скинула с себя всё, положила на лавку в уголок и повернулась к парню.
Когда Николка увидел перед собой такую красоту: груди, живот и все остальное - он от страха и волнения и глаза опустил, не мог смотреть.
- Нет, нет! – вдруг сказала Серафима. – Смотри! Вот я перед тобой. Я хочу, чтобы ты меня всю видел.
И она даже повернулась вокруг себя, чтобы Николка мог лучше разглядеть ее обнаженное тело. А потом Серафима ковшом зачерпнула воды и плеснула на каменку. Вода, словно живая, будто вскрикнула на раскаленных камнях, разом вскипела, и клубы жгучего пара метнулись по бане. И еще целый ковш воды выплеснула девушка на камни и только после этого легла животом вниз на полок.
Николка вначале легонько прошелся веником по всему девичьему телу, почти не касаясь его, чтобы сразу не обжечь паром свою гостью. Потом стал веником махать почаще и посильнее.
Пар был таким раскаленным, что самому Николке пришлось и шапку на голову и рукавицы на руки надевать, а Серафима с удовольствием воспринимала это добровольное истязание. И даже переворачивалась несколько раз, подставляя под удары веником отдохнувшие части тела. Только раз охнула, когда Николка выплеснул на нее целое ведро холодной воды.
Устав, Николка присел на лавку около полка, голову положил на живот Серафимы, а благодарная девушка одной рукой обняла парня за плечи.
На второй день, и на третий, и на четвертый Николку не могли у нас в деревне нигде найти. Как в воду канул! Никто его не видел. Дед Ерофей даже с собаками ходил, искал внука по лесам и рощам. Гадалок всяких пытали – ничего.
Осень прошла, зима закончилась, а весной охотник Афанасий пришел из леса и стал всех уверять, что видел, как по лесной тропинке шли двое. Совсем рядом прошли, уверял деревенских охотник, и это якобы были Николка наш и черная девка. Будто бы шли они, держась за руки, звонко смеялись и что-то говорили друг другу.
У нас все знают, что Афоня – известный брехун. Кроме того, у него на одном глазу бельмо, а другим, говорят, дальше носа своего он ничего и не видит. Хотя на самом деле охотник он хороший и стреляет из ружья, дай бог каждому так!
(Щеглов Владимир, Николаева Эльвира)