Если первые одиннадцать глав Евангелия от Иоанна охватывают бόльшую часть служения Иисуса, то следующие девять в основном сосредоточены на событиях одной недели. Последняя глава (гл. 21) рассказывает о том, что происходило после воскресения. Глава 12 завершает раздел книги Иоанна известный как «Книга о чудесах», а также о публичном служении Иисуса.
“За шесть дней до Пасхи пришёл Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мёртвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт чистого драгоценного нардового мира, помазала ноги Иисуса и отёрла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: «Почему бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?» Сказал же он это не потому, что заботился о нищих, но потому что был вором. Он имел при себе денежный ящик и брал из того, что туда опускали. Иисус же сказал: «Оставьте её; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собой, а Меня не всегда». Многие из иудеев узнали, что Он там, и пришли не только ради Иисуса, но чтобы видеть и Лазаря, которого Он воскресил из мёртвых. Первосвященники же положили убить и Лазаря, потому что из-за него многие из иудеев приходили и веровали в Иисуса” (Ин. 12:1–11).
Глава 12 начинается с рассказа о помазании Иисуса Марией в Вифании. Все четыре евангелия сообщают о помазании женщиной, хотя связь между этими рассказами довольно сложная. Повествующие об этом событии Мф. 26:6–13 и Мк. 14:3–9 имеют много сходного. В обоих текстах это происходит в доме Симона прокажённого, и имя женщины не указывается. Это обстоятельство заставило некоторых исследователей предположить, что Лазарь и Симон прокажённый это один и тот же человек или что Марфа была замужем за Симоном прокажённым; однако такие выводы слишком поспешны. В обоих рассказах говорится о том, как некая женщина вылила дорогое благовоние на голову Иисуса, что вызвало возмущение со стороны учеников, считавших, что было бы благоразумнее продать это благовоние и вырученные деньги раздать нищим. Иисус встал на защиту этой женщины, сказав, что её поступок имел непосредственное отношение к Его смерти и погребению. Он также добавил, что её щедрость будут помнить в веках.
В отличие от них Лк. 7:36–50 сообщает об обеде, который имел место в начале служения Иисуса, в Галилее, в доме Симона фарисея. Женщина, чьё имя также не упоминается, названа просто «грешница». Она была настолько переполнена раскаянием, что начала плакать, и её слёзы падали на ноги Иисуса. Она отёрла Его ноги своими волосам, поцеловала их и затем помазала благовонием. Видя, что Иисус позволил грешнице это сделать, самоправедный фарисей усомнился в том, что Он мог быть истинным пророком. В ответ на его сомнения Иисус сказал ему о невероятной любви, которую эта женщина проявила своим поступком. Обстоятельства, которые приводит в своей книге Иоанн, отличаются от рассказа Луки. Хотя некоторые библеисты считают, что все четыре рассказа сообщают об одном и том же помазании, принято считать, что было два не связанных между собой помазания.
Рассказ Иоанна и рассказы Матфея и Марка объединяет множество сходных моментов. (1) Во всех трёх это происходило в Вифании (Мф. 26:6; Мк. 14:3; Ин. 12:1). (2) И Мк. 14:3, и Ин. 12:3 называют это миро «чистым нардом». (3) Во всех трёх сообщается о реакции людей, считавших, что это миро следовало продать и затем раздать деньги нищим. Матфей пишет о реакции «учеников» (Мф. 26:8, 9); Марк уточняет: «некоторые» из них (Мк. 14:4, 5), а Иоанн называет конкретно одного ученика по имени, Иуда (12:4, 5). (4) Мк. 14:5 и Ин. 12:5 упоминают конкретную цену благовония: триста динариев. (5) Все три рассказа сообщают, что Иисус заступился за женщину и связал её поступок со Своей смертью и погребением (Мф. 26:10, 12; Мк. 14:6, 8; Ин. 12:7). И в Мф. 26:13, и в Мк. 14:9 сказано: «Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие это в целом мире, сказано будет в память о ней и о том, что она сделала».
Различия между рассказом Иоанна и рассказами Матфея и Марка касаются в основном дополнительных, а не перекрёстных сведений. Если Матфей и Марк пишут, что это происходило в доме Симона (Мф. 26:6; Мк. 14:3), то Иоанн не уточняет, чей был тот дом. В книгах Матфея и Марка женщина не названа по имени (Мф. 26:7; Мк. 14:3), а в Ин. 12:3 сказано, что это была Мария. Только в Мк. 14:3 сообщается, что эта женщина разбила алебастровый сосуд, и лишь Иоанн пишет о том, что Мария отёрла ноги Иисуса своими волосами (12:3).
Отдельного внимания заслуживают два основных текстуальных различия. Первое: Матфей и Марк помещают помазание после триумфального входа Иисуса, тогда как Иоанн — до него. Однако, как отмечает Д. Карсон, «Общеизвестно, что указания на время в книгах Матфея/Марка довольно свободны. Эти евангелисты часто подчиняли события, о которых писали, теме, а не хронологии». Он отмечает, что Иоанн связал это событие с воскрешением Лазаря. И далее он говорит, что преданность Марии служила резким контрастом по отношению к религиозным начальникам, которые перед этим решили убить Иисуса, и по отношению к апостолам, которым вскоре будет преподан урок через омовение ног.
Второе: Матфей и Марк говорят, что была помазана голова Иисуса (Мф. 26:7; Мк. 14:3), тогда как Иоанн говорит о помазании Его ног (12:3). Иоанн упоминает «фунт» мира, что было слишком много, чтобы помазать или только ноги, или только голову. Хотя Матфей и Марк уточняют, что была помазана голова Иисуса, Сам Иисус сказал, что благовоние подготовило всё Его «тело» к погребению (Мк. 14:8). Это слово плохо согласуется как с головой, так и с ногами, из чего мы можем предположить, что благовоние было вылито не только на голову и ноги Иисуса.
Очевидно, что рассказы Матфея, Марка и Иоанна сообщают об одном и том же событии. Однако событие, о котором сообщает Лука, произошло в другое время, в другом месте, и при других обстоятельствах, что доказывает, что это было отдельное событие, не связанное с тем, о котором повествуют остальные три евангелия.
Стихи 1, 2. Незадолго до этого первосвященники и фарисеи решили убить Иисуса. Узнав об этом, Иисус и ученики удалились в Ефраим. Пробыв там несколько недель, Иисус вернулся в Вифанию, расположенную приблизительно в трёх километрах от Иерусалима. Вифания была тем самым селением, где был Лазарь умерший, которого Иисус воскресил из мёртвых. Это уточнение связывает события настоящего рассказа с предыдущими. Иисус всегда был дорогим гостем в доме Марии, Марфы и Лазаря. В последние дни Своего служения Он часто останавливался в Вифании.
Зная о неминуемо приближающейся смерти, Иисус прибыл в Вифанию за шесть дней до Пасхи. Как и в Синоптических Евангелиях, Иоанн начинает свой рассказ о событиях Пасхи с вечера четверга, то есть начала пятницы по иудейскому исчислению, согласно которому следующий день начинался после захода солнца. Иисус пришёл в Вифанию в пятницу вечером, когда вот-вот должна была начаться суббота. Вероятно, приготовленная в честь Него вечеря была в субботу; а уже на следующий день, в воскресенье, состоялся триумфальный вход.
«Вечеря» (дейпнон), которую приготовили для Него, была главным приёмом пищи, которую обычно ели в конце дня. Иисус был почётным гостем, возможно, вместе с Лазарем, который был обязан Ему своей жизнью. Иоанн не уточняет, кто отвечал за организацию этой вечери. Матфей и Марк пишут, что она происходила в доме Симона прокажённого, вероятно, ранее исцеленного Иисусом и приготовившего эту вечерю в знак благодарности за исцеление. Хотя Иоанн ничего не говорит об этом, мы можем предположить, что активное участие в приготовлении пищи также принимали Мария, Марфа и Лазарь, и, возможно, другие жители этого селения, ставшие очевидцами чуда воскрешения Лазаря.
Однако мы можем с полной уверенностью сказать, что эта вечеря была приготовлена в честь Иисуса, и что «Лазарь был одним из возлежавших с Ним». Если в Ин. 12:4 конкретно сказано об Иуде, в Мф. 26:8 упоминаются ученики в общем. Исходя из этого, мы можем предположить, что за столом собралось не менее пятнадцати мужчин. (Присутствие за столом женщин считалось неприличным). Они включали Иисуса, Лазаря, двенадцать апостолов и Симона, в доме которого это происходило (Мф. 26:6; Мк. 14:3). Эти мужчины не сидели за столом, как принято в наше время, а лежали на коврах или циновках, вероятно, опираясь на локти и протянув ноги прочь от стола. То, что Марфа служила, а «Мария» благоговейно почтила Иисуса (12:3), согласуется с их изображением в Лк. 10:38–42. Очевидно, Мария больше интересовалась учением Иисуса и всегда старалась занять место у Его ног (см. Лк. 10:39; Ин. 11:32).
Стих 3. «Мария же, взяла фунт чистого драгоценного нардового мира». Она использовала довольно большое количество благовония: одна литра весила 327 г, что почти равнялось римскому фунту (370 г). «Нардовым миром» называли эфирное масло, которое получали из нарда, душистого растения, произраставшего в Индии. Это было «чистое нардовое» миро; слово «чистый» является переводом прилагательного пистикэ. Точное значение этого слова определить сложно, поскольку до евангелий оно не встречалось. Вероятно, оно образовано от слова пистос, означающее «верный, истинный». В данном контексте это может указывать на то, что это «миро» было из настоящего нарда или без примесей. Количество, происхождение и чистота этого мира объясняют, почему оно было «драгоценным». Эта семьи была довольно зажиточной. Они жили в своём собственном доме, у них была своя гробница, и они могли позволить себе большое количество «драгоценного» благовония.
Благовония обычно использовали в торжественных случаях, и, как правило, для головы. Мария же помазала ноги Иисуса. Учитывая, что гости возлежали вокруг стола, опираясь на локти, было бы несложно полить миром всё тело, включая ноги. Возможно, автор сделал акцент на ногах Иисуса, чтобы подчеркнуть смирение Марии. Её поступок свидетельствовал о кротости, верности и любви — и потому о нём будут помнить «где ни будет проповедано Евангелие» (Мк. 14:9). Ещё большее смирение Марии проявилось в том, что она «отёрла волосами своими ноги Его». Публичная демонстрация своих волос женщиной могла быть истолкована как показатель её распущенности. Мария не задумывалась о своём собственном унижении, она лишь хотела показать свою любовь к Господу. Вероятно, замечание Иоанна о том, что «дом наполнился благоуханием от мира», является воспоминанием очевидца этого события.
Стихи 4, 5. Хотя в Мф. 26:8 сказано, что поступок Марии возмутил «учеников» («некоторых»; Мк. 14:4), Ин. 12:4 сообщает о недовольстве, озвученном Иудой Искариотом. Иоанн называет его «один из учеников [Иисуса], который хотел предать Его». Это второе упоминание о нём в настоящем евангелии, практически идентичное первому в 6:71. В то время только Иисус знал о том, что собирался сделать Иуда. Тот факт, что Иуда предал Иисуса, оставил такой трагичный след в памяти учеников, что они не могли называть этого человека иначе как тот, кто предал Иисуса, независимо от того, в каком бы контексте ни всплывало его имя. Каждый раз, когда о нём упоминается во всех четырёх евангелиях, он назван предателем Иисуса.
Иуда объяснил своё недовольство помазанием тем, что миро было очень дорогим. Он спросил: «Почему бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?» Один динарий составлял дневной заработок наёмного работника (см. Мф. 20:2). С учётом суббот и праздников эта сумма равнялась годовому заработку. Может показаться, что Иуда считал помощь бедным более достойным применением денег, чем безрассудное транжирство, однако Иоанн проливает свет на истинные мотивы Иуды, далёкие от человеколюбия. Более того, автор настоящего евангелия, показывает, что Иуду волновала только личная выгода.
Стих 6. Делая вид, что он заботился о нищих, Иуда руководствовался корыстными мотивами: он был вором. Помимо предательства, это единственное упоминание в Новом завете о другой тёмной стороне Иуды. Он имел при себе денежный ящик, выступая в роли казначея апостолов. Почему это дело было доверено именно ему, мы не знаем. Вероятно, Иуда имел дар грамотно распоряжаться деньгами, однако подобный дар несёт с собой и искушения. Обычно искушения и соблазны возникают в той области, в которой человек одарён от природы. Будучи казначеем, Иуда имел свободный доступ к общим деньгам. Глагол бастазо, переведённый как брал, может означать «носить» или «взять», как в случае, когда иудеи принесли камни, чтобы побить Иисуса в 10:31. Однако, как и глагол «возносить», в некоторых ситуациях он может иметь и моральный подтекст. В данном контексте он означает «крал».
То обстоятельство, что Иуда «воровал» из общего денежного ящика, позволяет предположить, что одним из мотивов, побудивших его предать Иисуса, была ненасытная алчность. О том, что так могло быть, косвенно говорится в книгах Матфея и Марка, хотя Иоанн таких выводом не делает. Согласно первым двум авторам, сразу же после этого события Иуда отправился к первосвященникам и заключил с ними соглашение, чтобы предать Иисуса (Мф. 26:14–16; Мк. 14:10, 11). Леон Моррис пишет: «Складывается такое впечатление, что, осознав, что один источник личного обогащения для него закрылся, Иуда поспешил создать другой». Иуду не волновали нужды бедняков или «расточительство», которым он вслух возмутился; его протест был вызван исключительно собственной алчностью.
Стихи 7, 8. Иисус незамедлительно встал на защиту Марии и дал понять, что это миро на самом деле готовило Его к смерти. Он сказал: «Оставьте её; она сберегла это на день погребения Моего». Может показаться, что Иисус советует Марии сохранить оставшуюся часть мира до дня Его погребения. Это предположение не согласуется с Мк. 14:3, где сказано, что женщина разбила сосуд и вылила всё его содержимое на голову Иисуса. Иисус не говорил, что Марии следует сберечь остаток мира на день Его погребения, потому что она вылила его полностью.
Многие библеисты считают, что слова Иисуса образуют нечто вроде эллипсиса: «Оставьте её, [она сберегла это нардовое миро вместо того, чтобы продать его] чтобы она могла сохранить его на день погребения Моего». Иуда считал это помазание было расточительством и что миро можно было бы использовать для более достойной цели. После слов Иисус никто не смел возразить, что есть более благородное применение этого мира, чем подготовить Его тело к погребению. А если это так, то почему нельзя излить его на Иисуса, когда Он ещё жив и может оценить любовь и преданность того, кто это сделал? В Мф. 26:10 после фразы «Оставьте её» следует «Она доброе дело сделала для Меня», а в Мк. 14:8 — «Она сделала, что могла». Мы не знаем, осознавала ли сама Мария символичность своего поступка, или объяснение Иисуса выходило за границы её намерений. Предположение о том, что она знала о приближающейся смерти Иисуса, вполне разумно. Иисус часто говорил и открыто, и в личных разговорах о том, что Ему предстоит скоро умереть (7:33; 10:15, 17; Мф. 16:21; 20:18, 19; Мк. 8:31; 10:33, 34). Принимая во внимание близкие отношения между Иисусом и семьёй Марии, она могла слышать это. Мария была одним из самых внимательных слушателей Иисуса и обладала особым даром проникать в суть духовных вещей. По мнению Эдвина Хоскинса, «Мария понимала необходимость смерти Иисуса, а также то, что этот Час настал, и потому помазание Иисуса перед Его погребением, было с её стороны проявлением осознанного благоговения».
Иисус напомнил ученикам, что дар Марии не означал пренебрежения к беднякам. Заботиться о нищих было богоугодным делом; при этом Он сказал: «Нищих всегда имеете с собой» (см. Втор. 15:11). После смерти Иисуса нищих будет не меньше, и всегда будет возможность помочь им. Поэтому Он добавил: «А Меня не всегда». Совсем скоро у них не будет никакой возможности сделать что-либо для Иисуса, ибо Он покинет их навсегда. Иисус с благодарностью принял этот жест любви и преданности со стороны Марии. По меткому замечанию Гомера Кента мл., «Это помазание Его тела оказалось единственным, потому что, когда женщины пришли к гробнице, воскресение уже произошло».
Стих 9. Когда «многие иудеи узнали, что Он там», они пришли, чтобы увидеть не только Иисуса, но «и Лазаря, которого Он воскресил из мёртвых». От Иерусалима до Вифании было около трёх километров, то есть, совсем не далеко. «Многие иудеи», вероятно, в основном были представлены жителями Иерусалима, среди которых были как простые евреи, так и представители религиозных начальников, поскольку Иоанн часто использовал слово «иудеи» для названия враждебно настроенных к Иисусу людей. Учитывая решение синедриона из 11:57, неудивительно, что среди этой толпы находились и противники Иисуса. После воскрешения Лазаря Иисус и ученики ушли в пустыню, «в город, называемый Ефраим» (11:54). С тех пор мало кто видел Его, кроме Лазаря, некоторых скорбящих и учеников. Вести о воскрешении Лазаря вызвали всплеск любопытства. Как только закончилась суббота и можно было отправиться в путь, многие из услышавших о возвращении Иисуса в Вифанию, воспользовались случаем увидеть Его и Лазаря.
Стихи 10, 11. Незадолго до этого первосвященники и фарисеи издали приказ, велевший сообщать им обо всех передвижениях Иисуса, чтобы они могли схватить Его. Теперь же «первосвященники положили убить и Лазаря». Узнав о том, какое волнение вызвали в Вифании Иисус и Лазарь, они решили не ограничиваться смертью Иисуса (11:53), но убить и Лазаря! Будучи саддукеями, эти первосвященники отрицали саму мысль о воскресении; но здесь был Лазарь, живой свидетель власти Иисуса и прямое отрицание их учения. Кроме того, из-за Лазаря «многие из иудеев приходили и веровали в Иисуса». Не перфектная форма глаголов хупэгон и эпистеуон указывает на то, что это продолжалось какое-то время. По мнению религиозных начальников, этому было необходимо положить конец. Лучшим способом устранить и первопричину, Иисуса, и свидетеля Его власти, Лазаря, было убить обоих.
