когда Милена Славицка выбрала одной из героинь новой книги Алису из «Покорности» Уэльбека, она сразу решила — надо лететь в Париж. «свою территориальную инспирацию я нашла недалеко от станции метро Пигаль, — рассказывает писательница, — крошечная площадь Saint George и все эти места вокруг Musée de la Vie romantique околдовали меня и надиктовали мне историю». поиск вдохновения в Музее романтичной жизни — это старомодность или попытка скрыть за глянцевой картинкой тяготы литературного труда? ни то, ни другое — это строгий исследовательский подход.
книга как кураторский проект
прежде всего Милена Славицка музейный куратор, и к составлению сборника рассказов она подошла как к организации художественной выставки. сначала потребовался концепт: идея феминистской перенастройки оптики — попытка навести фокус на ранее невидимое, несущественное, неприметное в литературе. подсветить то, что в искусствоведении зовётся стаффажем, т.е. второстепенные элементы композиции, составляющие фон для основных фигур.
следующий этап — поиск персонажей: сестра Грегора Замзы, молодая горничная из «Тропика Рака», помощница по хозяйству слегка свихнувшегося учёного-музыканта, главного героя «Бетона» Томаса Бернхарда. не дамы сердца и femme fatale, которых мужчины-литераторы выписывают со всем тщанием, а героини второго плана. наконец, выбор языка: это непременно должна быть стилизация, ведь пастиш тоже в некотором роде жанр “второго сорта”. искусствоведческая сноровка Славицку не подвела: писательница одинаково хорошо справляется и с Кафкианской мрачностью, и репортажностью Генри Миллера.
с живописью Милена работает без малого 50 лет, и такой внушительный опыт взаимодействия со статичным, обладающим нулевой темпоральностью, искусством чувствуется в построении рассказов. это скорее зарисовки, ладно скроенные сценки, с минимальной динамикой. вот Грета Замза ожидает встречи с издателем, погружаясь в тёмные воды воспоминаний. вот Камила, жена Клима из кундеровского «Вальса на прощание» проводит день в раздумьях о муже и его любовнице. вот Алиса, едва заметная у Уэльбека, направляется на вечеринку в том самом Музее романтической жизни на улице Шапталь, где гуляла и Милена Славицка, повторяя литературный маршрут «Покорности».
женская пряжа письма
статичность рассказов позволяет сосредоточиться на рефлексии, внутренних движениях души. женщины — справедливо замечает Славицка — добровольно стилизуются под иконические образы, созданные для них мужчинами, но феминистское письмо позволяет выйти за рамки этих шаблонов. перепридумывать женщину и женское Милена пытается не в лоб — отказывая условной Офелии в праве быть нежной и мёртвой. её письмо не агрессивно, а, скорее, флегматично, оно не шокирует, не спорит с традицией — но мягким, вкрадчивым голосом с ней разговаривает.
к сожалению, в этом — самое слабое место книжки: подводит сама робость замысла. при всей искусности исполнения Славицка почти не работает с существующими сюжетами, не прибавляет ничего принципиально нового. второстепенные персонажи получают право голоса, но им будто бы нечего сказать, кроме банальностей. мысли героинь по-прежнему вертятся вокруг главной (пусть и находящейся теперь за кулисами) мужской фигуры. эти женщины, как и эта проза, не обладают имманентностью, не существуют отдельно, сами по себе. формально выходящие на первый план, они продолжают играть роль стаффажа.
сплести из “словесной пряжи” мужского романа “женский пастиш” не удаётся. что удаётся, так это изящно скроенная эстетическая имитация, самый традиционный пастиш из возможных.