Когда, наконец, мы разобрались о том что проблема любви есть, что наше обывательское представление о любви, сформированное не совсем верной трактовкой художественных произведений не правильное, где же нам найти тот источник истины, или хотя бы конструктивной идеи, которая могла бы пролить свет на то, что такое подлинная любовь которая должна принести нам счастье в личных отношениях, и не только в них. Любовь которая может укрепить наши семейные и социальные связи. И здесь я хочу предложить читателю обратиться к философским текстам.
Я не обращаюсь сразу к психологам и психологии по трем причинам: во-первых в психологии много разных точек зрения и направлений. Один психолог вам скажет что для счастья не нужно много денег а достаточно гармонии с собой, внутренний свободы, а какой-нибудь бизнес-тренер наоборот будет убеждать в важности ориентации на высокие доходы. Во-вторых психология достаточно молодая "наука", отделившаяся от философии в конце XIX века. Что есть в философии - то должно быть в психологии если мы не выкидываем на помойку принцип соответствия. Третья причина, ввиду которой я взял слово наука в кавычки - психология не является наукой в традиционном, Попперовском понимании этого предмета. Читатель возразит что и философия тоже не является наукой и будет прав. Научного определения любви не существует, потому что вопрос о том, что такое любовь это вопрос недоступный для изучения с помощью научного метода. И дело тут, снова, не в том что любовь может быть какой-то бредовой (ненаучной) идеей, а в том что научный метод сам по себе ограничен и не способен дать ответы на многие вопросы, связанные с человеческим существованием. Увы, мы, являясь технократической цивилизацией, относимся к научному методу как к универсальному способу познания, потому что классическая наука, естественная или техническая, сильно облегчила наше физическое выживание, забывая при этом что научность знания свидетельствует лишь о его практической пользе. Впрочем вопрос о методах познания - не предмет настоящей дискуссии...
Первое послание к Коринфянам, 13ая глава.
Итак, мы обратимся к философии, и начнем с религиозного текста. Первое послание к Коринфянам, 13ая глава, Новый Завет (Библия):
1 Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.
2 Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.
3 И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
4 Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, 5 не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, 6 не радуется неправде, а сорадуется истине; 7 всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.
8 Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
9 Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; 10 когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.
11 Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.
12 Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.
13 А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.
Я привел христианский текст, поскольку эта единственная конфессия с которой я хорошо знаком. Возможно, если читателю знакомы тексты о любви из Писаний других конфессий, я буду рад прочитать их в комментариях.
Содержание любви раскрывает нам стих 1-8, а 13 подчеркивает ее приоритет даже перед верой и надеждой. Мысль и слово без любви, знание и вера без любви и даже жертва без любви - пустое. Любовь - вне времени и пространства.
Любовь не превозносится, не гордится - а как часто мы слышим друг от друга - "я люблю тебя, цени это".
Не раздражается, не мыслит зла - что противоречит обывательскому "не ревнует значит не любит".
не радуется неправде, а сорадуется истине - любовь и истина не должны противоречить друг другу. На ум приходит "для мужчины счастье в истине - для женщины истина в счастье". Счастье и истина - включают себя вдруг в друга, а если для кого-то это не так, значит он не правильно определяет эти понятия.
Ну и мое самое любимое: "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, ... всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. " На мой взгляд это о том, что нужно учиться понимать и принимать несовершенство этого мира и людей - как часть его - что впрочем не означает (для меня) апологетику этого несовершенства.
Особенность религиозных текстов в их не буквальности. Содержание того или иного текста можно пропускать через призму трактовки. Существует библейская герменевтика, и возможно читатели, лучше меня знакомые с предметом захотят оспорить мои рассуждения. В любом случае я бы не хотел ограничивается анализом религиозных текстов и обращусь далее к работам двух философов.
"Смысл любви"
Для полноты исследования можно было бы начать с "Дневника обольстителя" Серена Кьеркегора, что-то косвенно по-этому вопросу можно поискать в среди идей, высказанных о женщинах Кантом, Гегелем, Шопенгауэром, Ницше, Феербахлм, Марксом. Но автор настоящего текста рекомендует не залезать в дебри классической философии а обратиться к двум наиболее известным работам по проблеме любви. Первая из них - работа русского христианского философа, Владимира Сергеевича Слоловьева (1953-1900) - "Смысл любви". Философия Соловьева в целом носит гуманистический характер и с моей точки зрения была несправедливо проигнорирована левыми и гуманистами XX века.
Обсудим ряд важных с моей точки зрения идей, присутствующих в этой работе:
Любовь по мнению Соловьева это не стремление к размножению (снова привет любителям вульгаризации), а представляет ценность для индивидуальной жизни человека:
смысла половой дифференциации (и половой любви) следует искать никак не в идее родовой жизни и ее размножении, а лишь в идее высшего организма.
Любовь противопоставляется эгоизму, но не индивидуальности:
Любовь, как действительное упразднение эгоизма, есть действительное оправдание и спасение индивидуальности. Любовь больше, чем разумное сознание, но без него она не могла бы действовать как внутренняя спасительная сила, возвышающая, а не упраздняющая индивидуальность. Только благодаря разумному сознанию (или, что то же, сознанию истины) человек может различать самого себя, т. е. свою истинную индивидуальность, от своего эгоизма, а потому, жертвуя этим эгоизмом, отдаваясь сам любви, он находит в ней не только живую, но и животворящую силу и не теряет вместе со своим эгоизмом и свое индивидуальное существо, а, напротив, увековечивает его.
Более того, осознанность, разумность необходима для отделения эгоизма от индивидуальности.
Далее утверждается две важные идеи:
Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности чрез жертву эгоизма. На этом общем основании мы можем разрешить и специальную нашу задачу: объяснить смысл половой любви. Недаром же половые отношения не только называются любовью, но и представляют, по общему признанию, любовь по преимуществу, являясь типом и идеалом всякой другой любви (см. Песнь песней. Апокалипсис).
Во-первых любовь и есть "спасение" индивидуальности. Как это странно, казалось бы? Мы часто привыкли слышать о том, как мы должны жертвовать собой ради любви. А тут оказывается - любовь это то что нужно нам, любящему субъекту. Во-вторых, со ссылкой на религиозный текст, выделяется особенно половая любовь, любовь между мужчиной и женщиной. И наконец, любить, значит признавать ценность в другом. Не другого как своей собственности, а ценность в другом:
Ложь и зло эгоизма состоят в исключительном признании безусловного значения за собою и в отрицании его у других; рассудок показывает нам, что это неосновательно и несправедливо, а любовь прямо фактически упраздняет такое несправедливое отношение, заставляя нас не в отвлеченном сознании, а во внутреннем чувстве и жизненной воле признать для себя безусловное значение другого. Познавая в любви истину другого не отвлеченно, а существенно, перенося на деле центр своей жизни за пределы своей эмпирической способности, мы тем самым проявляем и осуществляем свою собственную истину, свое безусловное значение, которое именно и состоит в способности переходить за границы своего фактического феноменального бытия, в способности жить не только в себе, но и в другом.
Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни. Это свойственно всякой любви, но половой любви по преимуществу;
Как часто нас обвиняют в эгоизме люди, которым на самом деле глубоко плевать на наши мечты, цели, нашу самореализацию и предназначение, которые не видят ценности за пределами себя и своих целей. Ну а если мы поступаем так же с ними, значит мы тоже эгоисты. Причина этого явления - в отсутствии подлинного интереса к другому человеку, как минимум, за пределами действия любовного чувства. Мы стремимся заполучить другого, а не взглянуть на мир его глазами, пропустить жизнь через призму его целей и ценностей.
Особенно важно, что Владимир Сергеевич не демонизирует любовное чувство, которые он формулирует как зачаточное состояние любви, и не отрицает его, он лишь подчеркивает неспособность человека на текущем этапе развития работать с ним и правильно его использовать, реализуя дело любви:
Было бы совершенно несправедливо отрицать осуществимость любви только на том основании, что она до сих пор никогда не была осуществлена: ведь в том же положении находилось некогда и многое другое, например все науки и искусства, гражданское общество, управление силами природы. Даже и самое разумное сознание, прежде чем стать фактом в человеке, было только смутным и безуспешным стремлением в мире животных. Сколько геологических и биологических эпох прошло в неудачных попытках создать мозг, способный стать органом для воплощения разумной мысли. Любовь для человека есть пока то же, чем был разум для мира животного: она существует в своих зачатках или задатках, но еще не на самом деле. И если огромные мировые периоды - свидетели неосуществленного разума - не помешали ему наконец осуществиться, то тем более неосуществленность любви в течение немногих сравнительно тысячелетий, пережитых историческим человечеством, никак не дает права заключить что-нибудь против ее будущей реализации.
Далее он развивает эту идею:
На любовь смотрели и смотрят только как на данный факт, как на состояние (нормальное для одних, болезненное для других), которое переживается человеком, но ни к чему его не обязывает; правда, сюда привязываются две задачи: физиологического обладания любимым лицом и житейского с ним союза, - из них последняя налагает некоторые обязанности, - но тут уже дело подчиняется законам животной природы, с одной стороны, и законам гражданского общежития - с другой, а любовь, с начала и до конца предоставленная самой себе, исчезает, как мираж.
Смысл любви - в браке, смысл брака - в семье, смысл семьи - в детях. Не так ли, читатель?
Конечно, прежде всего любовь есть факт природы (или дар Божий), независимо от нас возникающий естественный процесс; но отсюда не следует, чтобы мы не могли и не должны были сознательно к нему относиться и самодеятельно направлять этот естественный процесс к высшим целям. Дар слова есть также натуральная принадлежность человека, язык не выдумывается, как и любовь. Однако было бы крайне печально, если бы мы относились к нему только как к естественному процессу, который сам собою в нас происходит, если бы мы говорили так, как поют птицы, предавались бы естественным сочетаниям звуков и слов для выражения невольно проходящих чрез нашу душу чувств и представлений, а не делали из языка орудия для последовательного проведения известных мыслей, средства для достижения разумных и сознательно поставленных целей.
Здесь Владимир Сергеевич проводит очень важную, центральную для нашего рассмотрения, аналогию между умением любить и умением говорить. Мы все рождаемся со способностью издавать звуки, но и человечество в целом, и каждый из нас по отдельности проходит через период превращение звуков в слова, передающую информацию и обогащающую общение. В последствии, мы даже придумали языки для выражения законов мироздания (математику, геометрию) и языки на которых мы ставим свою задачу стальному детищу человечества - машине (языки программирования). Подобно этому мы можем использовать наше умение испытывать любовное чувство, возникающее в нас безусловно, которое содержит в себе и интерес к другому, и подчеркивает его значимость, для развития дела любви, научившись работать с ним и отделив от него эгоизм.
Я бы мог анализировать эту прекрасную работу моего Великого Соотечественника до бесконечности, ведь это тот случай когда мне НЕ нужно изучать иностранный язык (как например, в случае с Марксом), чтобы ознакомиться с его прогрессивными и актуальными идеями в подлиннике. Однако тогда настоящий текст рискует выйти за пределы рассуждения для блога и вырасти до размеров кандидатской диссертации. Когда-нибудь я возможно этим и займусь. А пока, понадеюсь на то, что я достаточно заинтересовал читателя работой "Смысл любви", чтобы он ознакомился с ней самостоятельно. Напоследок хочу процитировать фрагмент, который будет важным для приверженцев платонической любви, неразделенной любви, и прочих романтических перверсий мечтаний, отрицающих реальные цели и действия:
исключительно духовная любовь есть, очевидно, такая же аномалия, как и любовь исключительно физическая и исключительно житейский союз. Абсолютная норма есть восстановление целости человеческого существа, и, нарушается ли эта норма в ту или другую сторону, в результате во всяком случае происходит явление ненормальное, противоестественное. Мнимо духовная любовь есть явление не только ненормальное, но и совершенно бесцельное, ибо то отделение духовного от чувственного, к которому она стремится, и без того наилучшим образом совершается смертью. Истинная же духовная любовь не есть слабое подражание и предварение смерти, а торжество над смертью, не отделение бессмертного от смертного, вечного от временного, а превращение смертного в бессмертное, восприятие временного в вечное. Ложная духовность есть отрицание плоти, истинная духовность есть ее перерождение, спасение, воскресение.
"Искусство любить"
В качестве второй работы, которая представляет особенную важность для обсуждения вопроса любви я хочу обратиться к работе известного философа и психоаналитика немецкого происхождения Эриха Фромма (1900-1980). Работы Фромма представляют ценность для рассмотрения в связи с тем что он фактически являлся нашим старшим современником, и наблюдал зарождение тех социальных проблем, расцвет которых мы имеем "счастье" наблюдать в наши дни. Автор термина "общество потребления", он критиковал не только современное ему капиталистическое общества "слева", но и делал объективные критические замечания по поводу проблем пост-Сталинского СССР. Работа, которую я хочу обсудить далее называется "Искусство любить". Именно к ней отсылает название моего дзен-блога, уважаемые читатели. Если работа Владимира Сергеевича, идеалиста и религиозного философа носит достаточно абстрактный, теоретический характер, то товарищ Фромм, хотя и не дает конкретных рекомендаций по поводу любви, подходит к вопросу более практически, конкретно и рационально:
Является ли любовь искусством? Если да, то она требует знания и усилия. Или, может быть, любовь – это приятное чувство, испытать которое – дело случая, нечто такое, что выпадает человеку в случае удачи. Эта маленькая книга основана на первой предпосылке, хотя большинство людей сегодня несомненно исходят из второй.
Уже с первых строк автор утверждает что речь пойдет о любви не как о чувстве, а как об осознанной деятельности (это как раз то, на что вольно или не вольно намекает сравнением любви с умением говорить наш соотечественник Соловьев).
Для большинства людей проблема любви состоит в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб любить, уметь любить.
Изначально мы хотим не любить, а быть любимыми - что это как не проявление эгоизма?
Вторая предпосылка отношения к любви как к чему-то, не требующему обучения, состоит в допущении, что проблема любви – это проблема объекта, а не проблема способности.
Здесь автор высказывает еще более смелую идею о том, что способность любить важнее объекта, вплоть до того, что при соответствующем уровне развития любить можно кого угодно. Я бы поспорил с этой идеей, если бы она не перекликалась с тем, что "любовь не ищет своего". Должен признаться что и ваш покорный слуга и человечество в целом еще далеко от такого состояния, когда оно способно по-настоящему, глубоко и сильно любить любого человека, сближаться с любым человеком, испытывать любовное чувство к любому человеку.
Далее автор подчеркивает что любовь не сводится к влюбленности или любовному чувству:
Третье заблуждение, ведущее к убежденности, что в любви ничему не надо учиться, состоит в смешении первоначального чувства влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви. Если двое чужих друг другу людей, какими все мы являемся, вдруг позволят разделяющей их стене рухнуть, этот момент единства станет одним из самых волнующих переживаний в жизни.... Однако такого типа любовь по самой своей природе не долговечна.
Едва ли существует какая-то деятельность, какое-то занятие, которое начиналось бы с таких огромных надежд и ожиданий и которое все же терпело бы крах с такой неизменностью, как любовь. Если бы это касалось какой-либо иной деятельности, люди сделали бы все возможное, чтобы понять причины неудачи, и научились бы поступать наилучшим для данного дела образом – или отказались бы от этой деятельности. Поскольку последнее в отношении любви невозможно, то единственно адекватный способ избежать неудачи в любви – исследовать причины этой неудачи и перейти к изучению смысла любви.
Первый шаг, который необходимо сделать, это осознать, что любовь – это искусство, такое же, как искусство жить: если мы хотим научиться любить, мы должны поступать точно так же, как нам предстоит поступать, когда мы хотим научиться любому другому искусству, скажем, музыке, живописи, столярному делу, врачебному или инженерному искусству.
Любовь это деятельность, и не просто деятельность а искусство. Знал ли ты это раньше, дорогой читатель? (поделись в комментариях)
Далее, мы снова видим некое пресечение с идеями Владимира Сергеевича:
В противоположность симбиотическому единению зрелая любовь это единение при условии сохранения собственной целостности, собственной индивидуальности. Любовь – это активная сила в человеке, сила, которая рушит стены, отделяющие человека от его ближних; которая объединяет его с другими; любовь помогает ему преодолеть чувство изоляции и одиночества; при этом позволяет ему оставаться самим собой, сохранять свою целостность. В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя.
Любовь должна соединять нас с другим, но при этом сохраняя нашу индивидуальность.
Зависть, ревность, честолюбие, любой вид жадности – это страсти; любовь – это действие, реализация человеческой силы, которая может быть реализована только в свободе и никогда в принуждении.
Любовь – это активность, а не пассивный аффект, это помощь, а не увлечение. В наиболее общем виде активный характер любви можно описать посредством утверждения, что любовь значит прежде всего давать, а не брать.
Действие реализованное в свободе - есть действие осознанное, а не слепое влечение. Но что же такое "давать" в понимании Фромма? Да простит меня читатель, но следующая цитата длинная. Здесь нельзя ничего упрощать, поскольку на мой взгляд идея являются одной из ключевых во всем нашем рассмотрении:
Наиболее широко распространено неверное мнение, что давать – это значит отказаться от чего-то, стать лишенным чего-то, жертвовать. Именно так воспринимается акт давания человеком, чей характер не развился выше уровня рецептивной ориентации, ориентации на эксплуатацию или накопление. Торгашеский характер готов давать только в обмен на что-либо. Давать, ничего не получая взамен, это для него значит быть обманутым. Люди, чья главная ориентация не продуктивна, воспринимают давание как обеднение. Поэтому большинство индивидов этого типа отказываются давать. Некоторые делают добродетель из давания в смысле пожертвования. Они считают, что именно потому, что давать мучительно, человек должен давать; добродетель давания для них заключена в самом акте принесения жертвы. Что давать лучше, чем брать – эта норма для них означала бы, что испытывать лишения лучше, чем переживать радость.
Не узнает ли уважаемый читатель в таком подходе пресловутую патриархальную модель отношений? "муж - добытчик, жена - хранительница", "ты мне - я тебе". "я даю тебе потому что ты даешь мне."
Для продуктивного характера давание имеет совершенно иное значение. Давание – это высшее проявление силы. В каждом акте давания я осуществляю свою силу, свое богатство, свою власть. Такое переживание высокой жизнеспособности и силы наполняет меня радостью.
Я чувствую себя уверенным, способным на большие затраты сил, полным жизни и потому радостным. Давать – более радостно, чем брать не потому, что это лишение, а потому, что в этом акте давания проявляется выражение моей жизнеспособности.
Нетрудно осознать истинность этого принципа, прилагая его к различным специфическим явлениям. Наиболее простой пример обнаруживается в сфере секса.
Я не буду здесь приводить дальнейший текст, поскольку он содержит биологические подробности и может показаться чересчур откровенным, а порекомендую читателю самостоятельно найти продолжение этой цитаты в русском переводе замечательного исследования. Скажу лишь, что секс - это действительно самое малое, что любящие люди могу дать друг другу - ведь для этого не нужно даже вставать с постели! Не нужно куда-то идти, о чем-то думать всерьез, тратить деньги, совершать физическую работу. Достаточно поддаться своей биологической срасти, физической потребности, при этом конечно действуя не в ущерб удовольствию или, хуже того, здоровью, партнера.
Таким образом, хоть автор и пишет что любовь - это искусство, самые примитивные его аспекты чрезвычайно просты!... если конечно в вашей голове правильные установки.
Далее автор рассуждает о более сложном и "насущном":
В сфере материальных вещей давать означает быть богатым. Не тот богат, кто имеет много, а тот, кто много отдает. <..> Только тот, кто лишен самого необходимого для удовлетворения элементарных потребностей, не в состоянии наслаждаться актом давания материальных вещей. Но повседневный опыт показывает, что то, что человек считает минимальными потребностями, во многом зависит как от его характера, так и от его актуальных возможностей. .<..> Однако бывает такая нищета, при которой уже невозможно давать, и она так унизительна не только потому, что сама по себе причиняет непосредственное страдание, но еще и потому, что она лишает бедняка наслаждения актом давания.
Очевидно, в этом смысле больше всего возможностей для любви у обеспеченных людей. В будущем, я предложу читателю рассуждение и по этому вопросу. Но Фромм пишет что не все так безнадежно:
Наиболее важная сфера давания это однако не сфера материальных вещей, а специфически человеческая сфера. Что один человек дает другому. Он дает себя, самое драгоценное из того, что имеет, он дает свою жизнь. Но это не обязательно должно означать, что он жертвует свою жизнь другому человеку. Он дает ему то, что есть в нем живого, он дает ему свою радость, свой интерес, свое понимание, свое знание, свой юмор, свою печаль – все переживания и все проявления того, что есть в нем живого. Этим даванием своей жизни он обогащает другого человека, увеличивает его чувство жизнеспособности. Он дает не для того, чтобы брать; давание само по себе составляет острое наслаждение.
Далее Фромм, предсказывает что такой подход не может не вызывать взаимность, ссылаясь при этом уже на Маркса и его работу "Экономической-Философские рукописи". Точнее, он говори о том что давая, мы возбуждаем в человеке так же желание давать и должны уметь брать у него. Более того, он расширяет этот принцип не только на межличностные отношения:
Но, давая, он не может не вызывать в другом человеке чего-то такого, что возвращается к нему обратно: истинно давая, он не может не брать то, что дается ему в ответ. <...> В случае любви это означает, что любовь это сила, которая рождает любовь, а бессилие – это невозможность порождать любовь. <...> Но не только в любви давать означает брать. Учитель учится у своих учеников, актера вдохновляют его зрители, психоаналитика лечит его пациент – при условии, что они не воспринимают друг друга как предметы, а связаны друг с другом искренно и продуктивно.
.... а вы, дорогие читатели, можете оставить для меня комментарии под этим длинным текстом, которые я с радостью приму, даже если они будут сильно критического характера.
Кроме элемента давания действенный характер любви становится очевидным и в том, что она всегда предполагает определенный набор элементов, общих всем формам любви. Это забота, ответственность, уважение и знание.
Далее Фромм подходит к центральной мысли:
Любовь – это активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим. Где нет активной заинтересованности, там нет любви.
Давайте повторим ее еще раз это определение: Любовь – это активная заинтересованность в жизни и развитии того, что мы любим.
Далее, анализируя религиозную притчу, Фромм раскрывает понятие ответственности. Ответственность -
Это мой ответ на выраженные или невыраженные потребности человеческого существа.
А так же понятие уважения:
Уважение – это не страх и благоговение; оно означает в соответствии с корнем слова (геspicere = to look at) способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность. Уважение означает желание, чтобы другой человек рос и развивался таким, каков он есть. Уважение, таким образом, предполагает отсутствие эксплуатации. Я хочу, чтобы любимый мною человек рос и развивался ради него самого, своим собственным путем, а не для того, чтобы служить мне. Если я люблю другого человека, я чувствую единство с ним, но с таким, каков он есть, а не с таким, как мне хотелось бы чтоб он был, в качестве средства для моих целей. Ясно, что уважение возможно, только если я сам достиг независимости, если я могу стоять на своих ногах без посторонней помощи, без потребности властвовать над кем-то и использовать кого-то. Уважение существует только на основе свободы: l'amor est l'enfant de la liberte– как говорится в старой французской песне, любовь дитя свободы и никогда – господства.
Которое с моей точки зрения, отличается от уважения в широком смысле слова, бытового, обиходного понятия "уважение". Важно здесь то, что уважать в любви - значит предоставлять человеку свободу. Ах, как часто мы стремимся этого не делать! Как часто мы пытаемся вырастить человека под себя. (а потом уходим, потому что он стал нам не интересен, или он уходит сам от нас, не выдерживая такого насилия). А вот дальнейшее рассмотрение объясняет на мой взгляд, почему настоящая любовь требует сближения:
Уважать человека невозможно, не зная его; забота и ответственность были бы слепы, если бы их не направляло знание. Знание было бы пустым, если бы его мотивом не было заинтересованность. Есть много видов знания; знание, которое является элементом любви, не ограничивается поверхностным уровнем, а проникает в самую сущность. Это возможно только тогда, когда я могу переступить пределы собственного интереса и увидеть другого человека в его собственном проявлении.
Во-первых - знать человека невозможно без достаточной степени близости (многие правда умудряются не знать друга друга, проживая вместе годами), во-вторых - это недоступно если мы не отказываемся от своего эгоизма и не развиваем в себе эмпатию.
Пожалуй нам теперь достаточно материала для того, чтобы сформулировать определение любви в том виде, в котором ее понимает ваш покорный слуга. С работой Фромма я так же рекомендую читателя ознакомиться целиком в русском переводе или даже в оригинале, если он знаком с английским языком. В заключении ограничусь цитатой которая объединяет все три проанализированные текста:
Любовь это не обязательно отношение к определенному человеку; это установка, ориентация характера, которая задает отношения человека к миру вообще, а не только к одному «объекту» любви. Если человек любит только какого-то одного человека и безразличен к остальным ближним, его любовь это не любовь, а симбиотическая зависимость или преувеличенный эгоизм.
Конкретизируя, любовь характеризует не просто отношение к человеку другого пола, или наследнику, но и отношение человеку ко всему: себе, другим людям и окружающим, занятиям, которые он делает, Родной стране, миру и Богу (здесь каждый под Богом волен понимать то что он хочет).
Я благодарен вам, дорогие читатели, если вы полностью прочитали этот текст до конца. Буду рад вашему мнению в комментариях.