Давным-давно, когда мне было лет 15, в очередном номере «Юности», который мне тогда выписывали родители, появилась повесть, прочитав которую, я надолго потеряла покой. Многое сошлось в той повести: история, которой я уже тогда увлекалась, романтика, любовь, дружба, трагический конец. Долгое время я даже думала назвать дочку Агнией, только у меня родился сын.
Что интересно, фамилию автора я тогда не запомнила вообще. А если бы и запомнила, фамилия «Ливанов» тогда мне, девушке из глухой провинции, ничего бы не сказала. Впрочем, широко известным Василий Ливанов стал несколько позже.
Так бы я, наверное, и забыла про эту Агнию, если бы среди новых поступлений в библиотеку не увидела переиздание этой повести с прекрасными иллюстрациями. Конечно, взяла, и за два часа перечитала эту поэтическую историю о древних скифах. А вернее, не о скифах, а о любви, дружбе, мести; о мужчинах и женщинах.
Два друга - Сауран и Аримас - с детства любили дочь царицы скифов – смуглую Агнию. Мать её – тоже Агния, но рыжеволосая, проводив на вечную войну своего мужа Мадая, после долгих лет ожидания сошлась со своим телохранителем, чернокожим рабом-нубийцем, от которого и родилась красавица Агния, дочь Агнии.
Юную Агнию и её друзей ждало в жизни много приключений, потрясений и потерь. Но в такой дружбе троих одному (или одной) рано или поздно приходится делать выбор. И Агния выбрала Аримаса. А Сауран остался их другом и братом. И был им до конца. До трагического конца.
В юности я, конечно, дочитав повесть до конца, рыдала. Сейчас восприняла спокойнее, но зато больше внимания обратила на язык произведения. А написана повесть очень хорошо, поэтически, красиво. Что интересно, многие куски я почти дословно, как оказалось, помнила с юности. Про смерть коня, например:
«Под этим серым камнем погребен Светлый. Мой первый друг, мой конь. Не в лихой скачке, не в схватке под мечами и стрелами, не в работе, задавленный тяжким грузом, пал он, старый мой товарищ. Тогда давно, ступая позади нас по бездорожью, навьюченный только двумя нашими торбами, он вдруг тяжело и шумно задышал, отфыркиваясь, и, не дав дотронуться до себя, раздув дрожащие ноздри навстречу ветру, навострив уши, поскакал в степь, не слушаясь ни нашего окрика, ни свиста. Далеко ускакав вперед, Светлый круто свернул и помчался, огибая нас по какому-то только ему ведомому кругу. Он скакал все резвее и резвее, длинная, давно не стриженная грива полоскалась над травами, и хвост летел по ветру.
Круг замкнулся, и Светлый встал как вкопанный. Вытянув шею, он повернул голову в нашу сторону и заржал звонко и коротко, прощаясь, может быть, с нами, а может быть, со степью. Потом ноги его подломились, и он рухнул в траву. Когда мы подбежали, все было кончено. Опустившись на колени, я приподнял тяжелую мертвую его голову. Большая мутная слеза медленно скатилась из конского глаза, задерживаясь в короткой шерсти. Я нагнулся и поцеловал его в теплые еще ноздри».
Или о любви Агнии и Аримаса:
«Агния и Аримас сидели у костра.
Боги! Пока я блуждал в тумане, что-то произошло здесь без меня.
Они даже не повернулись мне навстречу, когда я подошел. Я сбросил камень с плеча и уселся на него у костра так, чтобы хорошо видеть их обоих. Они разом глянули, но не на меня - на камень, как он ткнулся в землю, и снова уставились в огонь. Я переводил взгляд с лица Аримаса на ее лицо и желал и боялся догадаться, что сделалось в мое отсутствие. И вдруг я понял, что так поразило меня в них обоих: странное сходство их лиц.
Нет, не ясным сходством кровников, брата и сестры, были они схожи. Высшая печать родства лежала сейчас на их лицах. Так похожи между собой жрецы одного бога, воины одного войска, рабы одного хозяина. Так, должно быть, похожи друг на друга сами боги.
Что мне делать? Взять третьего сменного коня, обычно бегущего в пыли за кибиткой, и ускакать в туман? Разом потерять и друга и любимую?
...Они давно ушли от костра. Туман укрыл их.
Заколоться! Наказать их. За что? За то, что они счастливы? Отомстить своей любви, как врагу?
Костер медленно догорает. Пламя, перелетая по черным головешкам, взмахивает дрожащими желтыми крылышками и никнет, запутавшись в багровой паутине.
Убей меня, великий бог Папай! Сделай так, чтобы сердце мое не выдержало муки!
Скрипнуло колесо кибитки. Кто-то идет ко мне сквозь туман.
Аримас подошел, обхватил меня сзади за плечи, приник лицом к моему затылку, сжал в объятиях так сильно, что у меня заныли кости и стеснилось дыхание…
Благодарю вас, боги, вы были добры ко мне.
Несчастен бесталанный в дружбе. Жалок разуверившийся в ней. Считающий друзей по пальцам обеих рук либо лжив, либо глуп. Зовущий в друзья каждого встречного просто равнодушен. Но благословен называющий друга только одним именем. И проклят предавший!»
Я бы рекомендовала эту повесть молодёжи лет 15-17. Раньше – рановато, а позже – уже не так волнительно. Повесть просто замечательная.
Этот материал был ранее размещён мною здесь: https://my.mail.ru/community/knigi/0293B06D02A7DD7F.html