Жил в большом имении недалеко от города очень богатый человек Никодим. За высокой оградой, которой огородил он дом свой и свои земли, был разбит прекрасный сад, в котором было так много всего вкусного и красивого, что захватывало дух. Когда в сторону города дул ветер со стороны имения Никодима, то каждый становился участником волшебного шоу по угадыванию перемешанных запахов, доносившихся из-за высокого забора.
У Никодима было семеро детей: три мальчика и четыре девочки. В порядке появления на свет это: Света, Люба, Николай, Фёдор, Олег, Татьяна, Ольга и Егор. Девочки постоянно играли в свои разные девчачьи игры и изредка только появлялись за имением, когда выезжали куда-то со своим отцом, всегда нарядные, чистенькие, с красивыми причёсками.
Мальчики же напротив – были частыми гостями за забором имения отца и промышляли тем, чем промышляют многие мальчишки: лазали по чужим садам-огородам, бегали по пустырям, жгли костры, купались в реке, устраивали беготню на стройках от местных сторожей, чем приводили в бешенство и доводили тех до беспамятства, когда видели сторожа, как прыгают с трёхэтажной или больше высоты они в песок под строящимся зданием, или перепрыгивали когда они через пустые поёмы в строящемся здании. Кричали тогда сторожа:
- Вот ведь дьяволята! Ведь разобьётесь насмерть вы!
Но никто из них не разбился, и потому продолжались эти походы.
Регулярно отец порол их, когда сообщал ему кто о проделках сыновей его, но мало это имело действия, поскольку мальчики чувствовали себя настоящей крепкой бандой, где каждый стоял стеной за другого, а потому сносили эти побои, как должное, чтобы продолжить свои безобразия при ближайшем удобном случае.
Рядом с имением Никодима жил Фома. У Фомы был небольшой домик, дочка пятнадцати годков, Леночка, жена Лидия, и простой, но обустроенный сад, в котором росли яблони, сливы да груши с вишней. Жили они спокойно, да иногда наведывались вместе в город.
И вот как-то вернулись они с города, а сад их в полном запустении: ветки яблонь поломаны, вишня погнута да поедена или на землю стрясена, слива и груша в таком состоянии, как будто ураган был у их дома. Сел Фома тогда на пороге и за голову держится. И не знает он, как ему быть со всем этим теперь, столько лет росли эти деревья у него. Что-то ещё отец его сажал, а тут такое приключилось.
И тут стучит в калитку ему Никодим:
- Здравствуй, Фома!
- Здравствуй, Никодим!
- Есть у меня к тебе разговор.
- Ну, так заходи. Да говори, - отвечает Фома, а рядом сидят жена его и дочь Лена, и плачут.
- Только разговор этот для нас с тобой. Пусть женщины в доме поплачутся, а нам надо серьёзно обсудить кое-что.
Услал Фома жену да дочку в дом, а сам и говорит:
- Что за тайны и секреты у тебя такие, Никодим?
- Вижу, что случилось с твоим садом.
- Да, - вздохнул Фома, - словно ураган был, да только смотрю – ничьих больше садов не тронул он.
- Да. И знаю я имена этого урагана: Николай, Фёдор и Егор.
Подскочил тогда Фома, а Никодим и говорит ему:
- Ты не впадай в гнев-то. Я уже сам нагневался.
- Да что ж такое-то! – закричал Фома. – Неужели твои сорванцы уже такое вытворяют! Да разве и это с рук им сойдёт, и опять ты деньгами откупишься!
- Успокойся! – грозно отвечал Никодим. – Никогда бы не ты не узнал о том, когда бы хотел я скрыть грехи детей своих!
Посмотрел Фома на Никодима, и понял, что неправильно и не к месту вспылил он:
- Да. Понимаю. Прости меня за такие слова. Но что делать-то нам теперь.
- А делать мы вот что будем: я закупил уже саженцы тебе новые. И ещё закупил дерева, чтоб забор тебе поставить и беседку: сам люблю беседки и тебе очень советую. А ставить тебе всё это будут – те, по чьей вине произошло всё это, - и вызывает своих сорванцов, а те стояли недалеко, головы, как провинившиеся щенки, к земле склонили, винятся они так, - И ВЫПОЛНЯТ ВСЁ СПОЛНА ОНИ! – грозно и громким голосом сказал Никодим. – А ЕСЛИ НЕ СДЕЛАЮТ ВСЁ! ИЛИ НЕ ХОРОШО!- и Никодим посмотрел зло на мальчиков и одной рукой взялся на ремень, что на поясе его был. – ШКУРУ СПУЩУ!!!
Фома же смотрел, что совсем погрустнели мальчишки, и говорит:
- Понимаю тебя, Никодим, но уж так-то…
- Нельзя иначе, - чуть отдышавшись, отвечал Никодим, - с пацанами нужен контроль, и твёрдая рука. Слишком я избаловал их, - а потом продолжает. – Но есть в том и моя вина, потому буду и сам помогать тебе. Завтра же и начнём.
После откланялся он Фоме, махнул рукой, и пошли за ним следом мальчики его, как утята за матерью.
Наутро все вместе взялись они за работу. Привезли саженцы, и Никодим с Егором пошли старые деревья пилить, выкорчёвывать пока. А Фома с Николаем да Фёдором за забор взялись, а пока же старый забор выкорчёвывают да столбы шаткие выкапывают, а крепкие, окапывают, чтобы после ещё цементом чуть укрепить.
И провозились они до обеда. А как обед закончился, то до последних лучей солнца всё стругали да пилили и копали они.
И на следующий день снова пришёл Никодим с детьми своими, а жена Фомы уже им чаю приготовила, и хоть и завтракали они, но не отказались от чашки чаю: ведь одна-то чашка и в полный живот влезет.
И когда рассадили всё Никодим с Егором, то принялись за беседку, сначала всё нарисовали, потом согласно пропорции перенесли в замеры, а после уже стали детали собирать по плану, пилить, забивать, прикручивать, да так снова целый день.
И в четыре дня обновили они и забор, и сад и беседку поставили, и уже вечером пили чай и смеялись, забыв все дела мальчиков, и пришли девочки Никодима и играли с Леною.
А Никодим-то сидит за чаем и говорит:
- Послушай, Фома. А вот ведь как споро всё у нас с тобой получилось, - и улыбается, - так не построить ли нам с тобой сад в городе? А? Я ведь думал об этом, думал. Давно уже думал, да всё никак не решался. Всё казалось, что впустую время потрачу. А тут – не было бы этой беды, так и не решился бы до самой смерти, наверное. А сегодня – вдруг решимость сама пришла – спасибо горячему чаю! – и сам в сторону жены Фомы смотрит и улыбается ей, а потом опять к Фоме повернулся и шепчет, - так что думаешь, Фома?
А тот и говорит:
- А чего шептаться-то? Такое можно и громко говорить. Я согласен.
Вот тогда обрадовался Никодим, взял за руку Фому и говорит:
- Вот, спасибо! Порадовал! Когда есть поддержка, то вдвойне легче пойдёт, а то и всемеро! Давай в следующем месяце и начнём – а я пока все документы подготовлю к тому.
На том и порешили они. И в следующем месяце уже осматривали пустырь, где предстоит им свой сад почать.
- Много работы, - почесал голову Фома.
- Так и славно! – отвечал Никодим весело, - хорошо, когда у человека есть работа, есть дело! Тогда и не страшно будущего – знай себе своё дело – да и всё другое само придёт.
И разместили они объявление, что все желающие могут прийти и мочь в постройке. А пока взялись за дело сами, да ещё человек десять наёмных рабочих.
И никто поначалу не приходил им из города помогать, потому что не очень верили, но когда появились первые дорожки, первые клумбы были разбиты, то понемногу пошли люди, а всюду были развешаны планы, каким будет сад, всё вплоть до лавочки было спланировано там, даже были разные фотографии того, что будет на том месте, где сейчас, возможно, что и нет ничего пока вовсе.
Пять лет строили сад жители и Фома с Никодимом, и рабочих было пятьдесят человек уже. И были в том саду и фонтаны, и каналы, и три пруда, и всюду лавочки, росли и прижились уже кой-где – саженцы, да стали вовсю силу уже тянуть питание себе из земли. и был там отдельный уголок, где было побито всё на участочки, и было участочков – великое множество: по числу семей в городе, больше тысячи. И на каждом участке были деревья, а деревья те были семейными. И следить за ними и ухаживать должна была семья, которой это дерево.
И когда открывали сад, то некоторые участки были ещё пустые, и говорил так Никодим:
- Сейчас пустуют некоторые участки семей у нас, но однажды станет мало места у нас для всех желающих – и тогда будет и у них свой шанс, а чтобы стало это возможно – я купил ещё несколько участков вокруг – и будет расти наш сад! А поскольку сад наш фруктовый да плодовый и ягодный, - рассмеялся Никодим, - то будем мы каждый год проводить праздники урожая – как поспеет – так и будем проводить. И знайте: всё, что здесь растёт – это ваше! Каждого из вас! Приходите и собирайте и ешьте и берите домой – но только оставляйте другим: много нас, а сад наш только-только начал расти.
И с той поры – так и завелось, что несколько раз в год праздники урожая в городе, и наедаются в эти дни пирогов с ягодами да фруктами, да и просто едят фрукты и овощи. И каждый хвастает да угощает всех своими вареньями да компотами. И всякий, кто бывал там – нахваливает этот город: уж до чего дружный там народ!
Сад же тот прозвали Никодимским, хотя и Фома много там участвовал, но Фома не обижается:
- Лишь бы помнили люди, а уж как называют – так это потому, что уж очень он деятельный человек, Никодим!