Петрович лихорадочно соображал куда ему ехать. Он в трёх руках держал телефон, записки с адресами от кадровички и руль.
Думал только о том, что Милана уехала с этой страшной боевой женщиной, было страшно, Ему хотелось их догнать во что бы то ни стало, но куда ехать Петрович не знал.
Почувствовав ледяное поглаживание шеи, посмотрел в зеркало заднего вида и от увиденного закричал, как бизон, которого заживо пожарили на вертеле.
Светлана тут же свалилась в обморок. Сахар и давление у неё и так были низкие, но от оглушительного рёва милого Гриши наступил сосудистый коллапс, как у козы, в которую попал мячик. Она упала между сиденьями, провалив свою первую попытку со блаз нения.
Первый блин у неё всегда был комом. Вообще, Светлана решилась на этот шаг - быстро снять одежду, потому, что знала - экстрасенсы должны удивлять, поражать в самое сердце и овладевать душой.
О таком трюке ей рассказала действующий экстрасенс, к которому Света обращалась, чтобы та помогла ей обрести гармонию и найти себе мужчину.
Петрович же своей мужественностью всегда внушал в тело Светланы благоговейный трепет, а сейчас был прекрасен, как мечта, поэтому она уже не могла терпеть. Досчитав до десяти, Света срочно принялась, снимать всё, дабы поразить Гришу в самое сердце. Она совершенно не предполагала, что станет похожа на очень страшную твар ь, когда осталась в нежном бе лье цвета «Шампань». Просто при таком свете бе лье идеально сливалось с её бледно-желтоватой кожей.
— Что это было, так тебя ....?! Мать честная! — прошептал Петрович, напрочь забыв о Светлане.
Он резко свернул на обочину и почти мгновенно повернулся с вытаращенными глазами и открытым ртом, готовый встретиться лицом к лицу с бестелесным и бесполым хладнокровным существом неизвестного происхождения. Существа уже не было.
Когда заметил кучку свернутых тряпок на своём заднем сиденье машины так испугался, что голосовые связки не позволили матерь иться громко. Преодолев временный страх, он осторожно протянул руку и пощупал тряпки, которые оказались бежевым старым платьем и колготками телесного цвета.
— Это еще что за … хppень? Появилась нечисть, исчезла и что хотела-то?
Петрович снова посмотрел на адреса в разных концах московской области, задрожал всем телом и решил сначала поехать в полицию, чтобы сообщить о похищении свекровью своей невестки и его невесты.
Схватив на всякий случай и тряпки с заднего сиденья машины, как улику, он влетел в отделение полиции, вывалил на стол участкового все свои бумажки и трудовую книжку, принялся басом умолять найти его невесту, невестку, потому, что без неё он жить не может, не может кушать и спать.
Петрович ранее не имел контактов с полицией, поэтому думал, что они сейчас оперативно прыгнут вшестером в машину и помчатся разыскивать Милану.
Но его потребовали успокоиться и рассказать про невестку и невесту всё с самого начала, а после его рассказа о мусорном контейнере, начали отворачиваться и тихо ржать. А потом уже в голос и со слезами. Ржали и двое задержанных простишуток, надеясь, что их отпустят под общее веселье. Никто никуда не поехал. Срочно тем более.
В итоге Петровича уговаривали забить, то есть забыть, и предложили чай с мятным пряничком. Но он, здоровый грустный и злой начал так выть и причитать матом, что один из оперативников пообещал с ним проехаться в офис, уточнить у свидетелей кто, что видел и знает.
ИП Шевцовых с подобным видом деятельности было всего три, поэтому оперативник сержант полиции Кравчук начал их обзванивать с целью найти мать Александра, прямо в участке. У него тоже был любовный роман с замужней женщиной, поэтому Кравчук разделил тоску Петровича.
Заявление у него не приняли, но дозвонились до свекрови – сержант полиции Кравчук поговорил очень строго просто потому, что Петровича ему было искренне жаль.
Мать Александра важно сказала, что её сын с женой вместе пятнадцать лет, они с женой сейчас мирятся, едут отдыхать на море, куда не сказали, это их личное семейное место. А когда помирятся, коза зеленоглазая уволится и пошлёт своего лю .бов ника подальше в лес рубить дрова.
Петрович горестно вздохнул. Он понял, что придется вернуться к офису, в котором оставался Леха с последней его надеждой – Катькой.
В запертой машине Петровича Светлана к этому времени пришла в себя и судорожно соображала куда делся Петрович. Она безрезультатно поискала своё платье. Смутно помнила, как оказалась здесь, но не могла понять, куда делась её одежда.
Когда увидела Петровича с полицейским решила лечь там же, где очнулась, хотя уже начала подмерзать и крайне пожалела о том, что стала начинающим экстрасенсом.
***
Глупая Катерина в это время отбивалась от угрожающих взглядов молодого директора Алексея. Она тоже хотела бы найти Милану и вернуть Петровичу, потому, что златокудрого богатого Сашеньку привораживала уже целый год. Подсыпала ему в еду сушеных наговоренных тертых насекомых и подливала кое что еще, когда получалось.
К сожалению, не очень часто удавалось получить доступ к еде, Саша брезговал ресторанными приборами и предпочитал есть дома, видимо, поэтому привороты действовали слишком медленно. Прижатая к стенке Алексеем, она попыталась подвигать бедрами и создать более приятную атмосферу, но он был неприступным и злым. Чары зеленоглазой змеи Миланы действовали на него тоже, а Катерина … Её глаза оставались сердито-спокойными, пока она не решилась картинно разрыдаться. Это безотказно повлияло на Лёху, он стал подчиняться.
Пользуясь правами подруги, Катя решительно потащила Алексея к Милане Васильевне в кабинет, схватила оставленную Миланой сумочку, покопалась в ней выудила мобильный и начала подбирать код.
Пока Алексей возмущенно ходил по кабинету (он часто так делал во время беседы с сотрудниками) Катя украла ключи от Сашиной квартиры и заодно от квартиры Петровича, красную помаду огненного оттенка и зачем-то таблетки валерьянки. А паспорт Миланы посмотрела, но решила не трогать. Девушка двадцати лет на фотографии в паспорте была красива, с длинными тёмными волосами и едва заметной улыбкой в глазах. «Гадина, змея, исчезни!», – подумала Катерина, которая представила её с нежным Сашей в молодости.
Плащик Миланы Кате тоже очень нравился, поэтому она и его решила прибрать к рукам.
В момент, когда Петрович с сержантом Кравчуком вбежали в офис, а Светлана выскользнула из машины и спряталась за неё, Алексей сидел в кабинете в кресле Миланы, обхватив голову руками, Катя с накрашенными яркими губами мерила её плащ, а Дрюня рассматривал свое крысиное личико в маленькое зеркальце пудреницы Миланы. Они с её вещами выглядели какими-то стервятниками.
Мать звонила Лехе уже восьмой раз, но Лёха первый раз в жизни решил не отвечать и не перезванивать. Он знал, что скоро начнется продолжение сериала, который они смотрели с мамой вместе, потом они должны будут его обсуждать и прогнозировать, что будет дальше.
Его вечер как всегда окажется совсем неинтересным, а сейчас хотелось стать героем, пытать Катьку калёным железом или иголками, найти Милану и … сходить вместе потанцевать с ней, попытаться еще раз поговорить о жизни, любви…. Детях… семье… любви… и снова о сыне, Денисе Алексеевиче, которого уже придумал себе Лёха.
Оперуполномоченный Кравчук сразу изъял паспорт и понял, что свекровь допустила ошибку. Без документа и женской сумочки добровольно ни одна женщина отдыхать на море не поедет.
Он позвонил и стал пояснять ситуацию высшему руководству, чтобы ему дали указания, что делать. Алексея усадили писать заявление, а Светлана просочилась в офис, вбежала в пустующий кабинет босса, так как он был ближе всего, и залезла в его шкаф. Там был второй Лёхин пиджак, парадный и туфли, начищенные до блеска, на случай, если приедет руководство или кто-то крутой из партнеров. Света еще не думала, что будет дальше, но напялила хотя бы пиджак и закрыла за собой дверь шкафа-купе.
Оперативник с Петровичем уехали, Катька с Дрюней вызвали такси, а вот Алексей все сидел и думал, как ему жить дальше.
Он прошелся по пустому офису, выключил свет, вернулся к себе в кабинет, зажег настольную лампу и достал текил. у.
Алексей, конечно, беспокоился за маму, но сейчас ему было так плохо… После ал ко голя, и после потери Миланки, а особенно… его расстроила потеря сына. Сына Дениски, такого веселого мальчугана, который мог бы залезть к нему на колени и обнять. Спросить: «Папа, а почему у собачек и кошек есть хвостики, а у нас нет? А почему цветы закрываются ночью? А белки едят грибы или только сушат на веревочках? А почему у автобусов двери только с одной стороны, а у машин с двух?» Он бы много что ему рассказал, и спать бы укладывал… Сын был бы самый красивый и не самый умный, но никто не сказал бы мальчугану, что быть умным - главное в жизни.
Алексей начал вздыхать и тоже тихо ругаться на свою жизнь, повторяя за Петровичем. Налив себе, он со слезами в горле выпил и закрыл лицо руками.
Светлана уже собралась выглянуть, даже сделала это, но пиджак для её роста был слишком коротким, а шеф пь яным, поэтому она всё никак не решалась.
И тут услышала, как хлопнула дверь офиса, потопали шумно шаги, и раздался умоляющий женский голос:
— Лёшенька! Лёша, ты здесь? Сынок, черт бы тебя побрал, где ты? Мама волнуется! Кто- то есть? Здесь кто-то есть? Ау, люди, помогите!
— МАМА! — шепнул Алексей Иванович, а потом закричал удивленно, — Мама??? Ты что здесь делаешь?
Кто-то яростно цокал.
— Лёша, немедленно иди сюда! У меня давление шпарит! Иди, держи меня, я сейчас упаду!
— Господи, мама? Как ты… ты как сюда попала?
— На такси! Еле спустилась! Я уже в полицию позвонила, но они сказали ждите сутки…Что ты тут делаешь, сынок? Ты опять со своими кур. вами???
— Мам, ты что?
— С этой замужней…Ты в последнее время стал такой чужой! Слушаешь какую-то ужасную музыку, читаешь какие-то … журналы для мужчин …
— Господи, мама. Ты ходишь так быстро. — удивлялся Алексей. — А ты не бегаешь, случайно?
— Где она? Спрятал? Где эта замужняя … др. янь?
— Немедленно уезжай домой, мама! Я не могу отвезти… вот… с компаньонами отмечали сделку. Мама!
— Нет! Я чувствую разрыв сердца! — ответила мать, и Светлане стало ясно – она не отстанет. — Где эта бесстыжая женщина? Вы еще и пьёте тут? Ты что, заказал себе… заразу???
— Мама, я этого никогда не делал. Я один, совершенно один.
— Где она?
— Господи, — Алексей огляделся и пошутил, — здесь только два места – под моим рабочим столом и в шкафу. Можешь, мамуль, убедиться.
Он думал, что мама не будет этого делать, но она заглянула под стол и подошла к шкафу.
Алексей сел за свой рабочий стол, спрятал фужер и снова обхватил голову руками. Он чувствовал себя обманутым и несчастным. Мама ходила по кабинету в туфлях, пусть на маленьких, но каблуках, резво ходила, а по дому она плелась и всё время жаловалась на боль в суставах…
Он не знал, что в шкафу стоит в его пиджаке Светлана, а её бе льё наивно сливается с кожей.
Услышав рыдания матери, Алексей подумал, что она раскаивается, но мать еле проговорила, что от него, своего сына ожидала что угодно, но только не такого.
— Я, конечно, подозревала, но этот бедный мальчик… он совсем дохлый и страшный, как… как… как… ты в детстве!
Женщина шмыгая, причитая процокала в сторону выхода.
Алексей снова налил, выпил. Дверца шкафа зашумела раздвигаясь, и он вздрогнул всем телом.
Медленно повернув голову он увидел существо в своём пиджаке и женких туфлях. Без косметики, на ги шом, белья не было видно…
— Алексей Иваныч.
— Михайли …чук! — раскрыл глаза он.
— Я платье потеряла, оно исчезло. Извините. На планерке я буду в платье, завтра.
— Что ты здесь забыла?
— Некуда было больше.
— Ты с Дрюнькой что-ли? – предположил Алексей.
— Нет, я с Петровичем. Он просто уехал, а я осталась в машине… У меня вещи дома, а в чем ехать домой не знаю. Хотите, я поговорю с вашей... твоей матерью и всё сама расскажу?
— Так. Так… так. Поедешь ко мне и всё объяснишь. По телефону она и слушать не захочет, я уже набираю.... не берет. Вызываю такси или… может… Тек ил.ы не хочешь?
Этой ночью Алексей настойчиво спрашивал спящую Светлану про белок, едят ли они грибы или только сушат на веревочках, а потом внёс её к себе в квартиру и уложил. Впервые в жизни он сразу не заглянул в комнату матери, только убедился, что пальто висит, туфли стоят, а на столе недоеденный ужин и недопитый чай. Услышал её жалобный голос, чертыхнувшись, пошел и посмотрел такими глазами, что она спрятала пульт от телека под одеяло.
***
Мать Саши оказалась настолько крепким орешком, что она не сдавалась вторую неделю. Местонахождение Милы и её сына объявила неизвестным, а на сына даже подала в розыск.
Тем временем Александр почти не мучился от головной боли.
— Когда ты меня отсюда выпустишь? — спрашивала звонким чужим голосом Мила своего мужа, когда он заходил к ней, чтобы принести еду. Горшок выносила Инесса.
— Когда твоего бомжа пришью, — нервно отвечал херувимчик Саша и противно постанывал. За своё лицо он уже не переживал, потому, что оно заживало.
Мила каждую ночь садилась в угол комнаты на чердаке, плакать. Она рассказывала про свою жизнь воображаемому боженьке и молилась, чтобы с Петровичем и котом было всё хорошо, чтобы он нашел её.
А «немая» Инесса слушала её стенания и рыдала под дверью горючими слезами. Но выпускать не собиралась. Деньги были ей нужнее, платили щедро.
Саша же надеялся, что Мила сойдет с ума или начнет рожать до срока, как в прошлый раз было. На четвертом месяце. Он не знал, какой именно срок, но предполагал, что с того времени, как Катерина начала ему выдавать порциями правду о его зеленоглазой красавице жене, прошло уже три с половиной месяца.
Катя всегда тихо сообщала, что она змея, доказывала, что Милана энергетический вампир, а когда жену повысили - пошли слухи о повышении через пост ель и лучшая подруга «случайно» обмолвилась о её беременности. Саша не стал ждать, вырастет ли живот, ему стало плохо так, что он сначала заболел, а потом решил не унижаться, не предъявлять факт из мены, как предлагала мать. Он еще пару дней потерпел.
Последней его каплей стало то, что Мила налегла на соленое, тогда он ушел, тихо закрыв дверь. Хотел дождаться, когда у неё вырастет живот, но он толком не знал, что делать. …Разводиться мать запретила. Она начала переоформление ИП и ООО на себя.
Саша в теремке уже совсем заскучал. Он вообще скучал по своей Милане сильно. Еще спустя первую неделю разлуки, на которую пошел, чтобы почистить ауру, карму и научиться любить других женщин на расстоянии, Саша сильно пожалел, поэтому стал слушать жалобный голос Миланы в трубке.
А сейчас, когда головная боль у него прошла, срочно захотелось эту свою родную жену. Именно эту и никакую другую.
Он снова поднялся на чердак, снял тяжелый амбарный замок и уставился нежным взглядом на Милану, на то, как жена сидит на полу перед маленьким заколоченным окном, поджав колени. Желая подойти ближе, но опасаясь агрессии, сказал чувствен ным голосом:
— Милана, мы с тобой знаем друг друга с шестнадцати лет, я твой муж и у меня есть предложение.
Милана не отреагировала, даже не повернулась.
Саша подался вперед, облизнул языком губы.
— Не хочу, чтобы ты отвечала обидой, я ни разу не позволил себе большего ни с одной девицей, а их, поверь, было предостаточно. Хочу, чтобы ты знала!
Мила, ты меня слышишь?... Ну и не отвечай.
Ты всегда можешь рассчитывать на мою материальную помощь и физическую любовь. Мила, я скучаю по тебе. Подумай об этом и дай мне ответ…
Напуганная Мила, которую заперли, как пленницу, при этих словах встала и показалась ему совсем маленькой, худой. Она посмотрела мужу прямо в глаза.
— Для чего ты меня бросил, Саша?
— Можешь посчитать меня наивным, но я хотел тебя вылечить от твоих дурацких мыслей насчет ребенка, — сказал он. — Я волновался за тебя, ты ставишь неправильные цели.
Многие семьи живут вообще без детей, и я хотел показать, что ты не состоянии сама о себе позаботиться. Не говоря уж о ребенке.
Ты должна была осознать, что без меня у тебя нет ничего ценного, и если я уйду к другому человеку, тебе придется содержать себя… и ты сама откажешься от… ребенка, сделаешь всё быстренько сама... Потому, что я ненадежный. Вот.
Он подошел, протянул руку к ее волосам, но Мила отшатнулась.
— Я думаю, что ты очень … скотский тип.
— Скользкий? Да я прямой и благородный. Готов содержать тебя и семейке твоей буду поддавать финансов, не беспокойся. Работать ты больше не будешь.
— И скользкий и скотский. Скотина ты, Саша. Я могу заботиться о себе и ребенке в одиночку! Я не дура, не безрукая, у меня даже есть… сестра с мужем, которые могут помочь. Я готова уехать к ним и работать кем угодно, шить, мои детские юбки так и будут продаваться через интернет откуда угодно! Уж на молоко и хлеб с маслом нам хватит! Отпусти меня немедленно!
— Если ты останешься моей женой, у тебя будет всё, и крыша над головой. Я покажу тебе наш дом.
Он, правда еще не до конца достроен, это должен быть сюрприз...
Подойди ко мне Милана, или я сам. Видишь, как я горю и скучаю? Мне показать?
Мила в ужасе зажмурилась. Смотреть на телеса супруга без четко оформленных кубиков на животе, без рельефных мышц, без растительности на груди она хотела так же, как посмотреть на огромную в человеческий рост личинку майского жука. Она испугалась не на шутку и попыталась выкрутиться, как могла:
— Я восемь дней не мылась! И у меня… лишай… чтоб ты знал. Я заразная, Саша. Я хочу домой … у меня там котик. И Петрович… Пожалуйста, Саша, ну зачем? Зачем я тебе нужна?
— Да потому, что я не собирался разводиться с тобой, Милочка. Лишай мы вылечим, не волнуйся.
— А беременность ты тоже вылечить собираешься??
— А, это… — Саша пожал плечами, — С этим мы с тобой справимся. Когда у тебя племянница родилась, и вы стали рассматривать то, что находилось в памперсе, я принял решение, что никого у нас такого не будет. А ты сказала, что все родители должны смотреть что там.
— У Дашки болел животик… — расплакалась Милана, — Она … такая была хорошенькая, как ты можешь!… Я ненавижу тебя, ты монстр, Саша. Ты не человек! Тебе нужна… нужна… Светка! Она, наверное, тоже не хочет детей! Или Катька... Мне всё равно, кто, но не я!
С момента, когда свекровь увезла Милану и не вернула, глаза у Петровича стали такими несчастными, как большой потерявшейся собаки.
Он давно был влюблен в замужнюю женщину и готов был искать её лицо среди прохожих. Бегать и заглядывать в глаза, может кто видел, знает, где она. У Григория и Алексея Иваныча приняли еще два заявления, что пропала сотрудница, которую недавно разыскивал невменяемый муж. Но свекровь продолжала упорствовать, что невестка с её сыном встретились и решили начать всё заново, а её предупредили, что уедут вместе отдыхать. Куда – понятия не имеет. У них с детства внеземная любовь и всепрощение.
Петрович не мог поверить, что там любовь, он волновался за жизнь своей Миланы Васильевны. «Ангелоподобный» светловолосый муж в его мыслях уже болтался сухим скелетиком на рее.
Исчерпав все свои возможности он расплакался, как двадцатидевятилетнее дитя на груди своей матери, которая думала, что сын наслаждается своей любовью, поэтому не явит свои ясные очи.
Вот тогда в дело и вступила мать Петровича Оксана.
Она за несколько секунд поняла, что случилось, предложила сыну поухаживать за сестрой, приготовить побольше еды, а сама спокойно накрасилась, уложила волосы и села в машину Петровича за руль.
Петрович был для матери с сестрой водителем, но она имела права и желание, поэтому двинула на разведку боем.
ПРОДОЛЖЕНИЕ №13 ... НАЧАЛО ИСТОРИИ ПЕТРОВИЧА И МИЛАНЫ
© Все текстовые материалы канала «Свет моей жизни» на dzen.ru являются объектом авторского права.