Комната светилась волшебным светом. Это не было похожим ни на что. Словно хрусталики драгоценных алмазов кто-то специально прицепил чуть ли ни на каждом шагу. На них падал свет, а они в свою очередь встречали этот свет с великой радостью, отражая его подмигиванием всему окружающему. По этой самой комнате бежала девочка. Заплетённые косички не могли найти себе место, раскачиваясь из стороны в сторону во время бега. Сама девочка постоянно оглядывалась и, весело смеясь, кричала:
-Папа, догони.
И он бежал за ней, за своей дочкой. За той, которую любил больше всего на свете. Притворившись вымышленным зверем и издавая пригодное для такого зверя по его исключительно субъективному мнению рычание, с видимой неуклюжестью будто бы никак не мог её догнать. Девочка ещё больше смеялась и даже визжала от удовольствия, когда папа едва её касался. Они так могли играть вечно. Это их любимая игра. В любое время несмотря на вероятную усталость, а порою и элементарную лень, присущую каждому, он всё равно находил в себе силы поиграть с дочкой. Вот и бежали они по комнате, изображая погоню. И даже запреты любой жены, мамы Анютки, мол полдома разнести могут, не останавливали их. А ведь такое бывало. Нет-нет, да и уронят что-нибудь. Тут уж держись. Но каждый раз всё повторялось вновь. Также, как и сейчас. Вот так они и бежали, утопая в хрустальном блеске волшебного света. И вдруг комната резко удлинилась, напрочь смазывая изображение по бокам. Анютка исчезла вслед за странным явлением. Время замедлилось. Сам он продолжал бежать. Но чем дальше бежал, тем длиннее становилась комната. А там, вдалеке, эта самая комната исчезала в темноте. Темноте, которая с каждым его шагом становилась ближе. Приближалась к нему. Раз. Ближе. Два. Ближе. Три... Всё окутано тьмой. Ничего нет вокруг. И удаляющийся голос Анютки:
-Папа...папа...па-а-а...па-а...
Игорь открыл глаза. Небо. Глухая тишина. Что? Где? Как? Находясь словно в вакууме, он смотрел наверх, на небо. Постепенно, совсем понемногу, стал приходить в себя. Был бой. Их окружили солдаты ВСУ. Лезли отовсюду. Сложно было понять, откуда более реальная шла угроза. Потому и отстреливались во все стороны. А вот затем... И вдруг град звуков обрушился на него. Повсюду слышались разрывы, стрельба. Трещало, свистело. Кто-то говорил. Казалось, все звуки мира стал слышать, причём так явно, что зажмурился, стараясь прогнать это безумие. Когда открыл глаза, увидел нависшую над ним небритую рожу. Некто скалился. Именно скалился. Улыбкой это нельзя было назвать. На голове был шлем с жёлтой лентой. Игорь поморщился. А этот некто чуть повернул голову в сторону и довольно сказал:
-У нас тут ще один орк живий, -и следом уже Игорю, поворачивая к нему голову и всё также бесовски улыбаясь. - Ну що, маскаляка, дострибався?
Всё дальнейшее происходило как в тумане. Пару раз Игоря ударили по лицу. После чего потащили куда-то. Недалеко. Метров через десять заставили встать на колени. Выбора не было, пришлось подчиниться. Уже стоя на коленях, Игорь бросил взгляд на то, что осталось от их блиндажа. Ничего не осталось. Всё сравняли с землёй. Оказалось, что живы ещё двое. Их также заставили встать на колени рядом с ним. Слева Тёмка с Ростова, справа Сашка, кажется. Да, точно, Сашка. А вот из какого он города, хоть убей, не помнил. Перед ними стояла группа солдат с жёлтыми повязками. Между собой о чём-то разговаривали. Язык у них, конечно. Но смысл всё же был понятен. Игорь смотрел искоса и размышлял о том, что вся эта ситуация ничего хорошего не сулила. А потому стал осматривать землю в поисках какого-нибудь оружия. Нет. Ничего нет. Хотя. Примерно в пяти метрах от него лежал автомат. Далеко. Не успеть. Солдаты смеются. Продолжают что-то обсуждать между собой. И вот один из них достаёт телефон и направляется к ним. Его сопровождают трое. Остальным будто бы нет дела. Подошёл к Тёмке и наставил на него телефон. После чего очень даже хорошо по-русски с едва уловимым акцентом стал спрашивать, по сути ответа и не требуя:
-Какое подразделение? Зачем сюда пришёл? Шо те дома не сиделось?
-Я...я...я... - пытался ответить боец, но слов не находил.
-Шо я? Шо я? - повысил тон солдат ВСУ. - Говори Слава Украине!
-Я...
Последовал удар в лицо. Артём повалился.
-Встать! - рявкнули на него.
Тот поднялся, заняв прежнюю позу.
-Последний раз говорю, - на Артёма наставили автомат. -Говори Слава Украине!
-Сла... ва... У...у...у... Украине.
-Громче!
-Слава... Ук...к...раине.
-Громче, ***!
-Слава Украине!!! - буквально заорал Артём.
Солдаты ВСУ заржали от удовольствия. А Артём поник, опустив голову.
-Теперь ты. Говори Слава Украине.
Камеру телефона навели на Игоря. Тот бросил взгляд на снимавшего его солдата. После чего набрал в грудь воздух...
Миг. Тот самый миг, разделивший две жизни. До и после. Миг, который если и представлялся, как вероятный, то лишь в фантазиях. И в этих самых фантазиях всегда находился выход из самых сложных ситуаций. А здесь жизнь. Вот и предоставила жизнь выбрать дальнейший путь. Но какой это путь? Быть трусом или героем? Трусом, но живым, или героем, но мёртвым. А может и не трусость это? Может это шанс спастись? Просто сказать, что нужно, и всё. Или нет? Какова вероятность, что будешь потом жить? Да никакая. Нулевая. От этих вон всё зависит. От тех, что через какое-то время сами будут стоять на коленях и просить прощения. Если живы будут ещё. А сейчас? А сейчас они герои. И надо бы сказать, как они хотят. Потешить их самолюбие. А там, может, и не убьют. Но ведь не всё так просто. Всё совсем не просто. Есть принципы морали. Они, принципы, или она, мораль, у всех разная. У него же, тридцати двухлетнего мужчины, воспитанного по уставам патриотизма, передаваемых от деда к отцу, а от отца уже к нему, была именно такой, как у предков. Ну и самое главное, никак, ну никак не мог подвести свою Анютку, которая нарисовала ему его самого, где на заднем фоне красовался российский триколор, а сверху горели слова: "Мой папа - герой". Миг, который потребовался,чтобы всё обдумать и осознать. А потому, глядя на своих, по всей видимости, палачей, громко и чётко, как до этого кричал Тёмка, изначально вздохнув полной грудью самый сладкий воздух, уже на выдохе, не опуская глаз, чтобы услышала вся страна, крикнул:
-Слава России!
