Не знаю, зачем читаю Водолазкина, чья проза мне совершенно не нравится, притом читаю с упорством достойным лучшего применения (из его романов не прочитанным остался лишь «Чагин»). Могу с уверенностью сказать, что с некоторыми небольшими оговорками мне по-настоящему нравится у него лишь «Брисбен», все же остальное оставляет после прочтения ощущение глубокой неудовлетворенности его прозой. Ее можно назвать «обезжиренной»: никаких глубоких интеллектуальных размышлений, ни сильных чувств, ни бездн характеров. Как бы я, например, не любил Прилепина, но в его прозе персонажи умеют проживать жизнь, умеют чувствовать на экзистенциальной грани. Как бы я, например, не был согласен со взглядами автора «ЖД» и «Орфографии», но в его романах много нестандартных философских размышлений. Как бы я порой не гнушался жестким натурализмом Сорокина и Елизарова, но в их текстах есть драйв, стилевая изощренность и смелые художественные приемы.
Ни того, ни другого, ни третьего нет у Водолазкина, что особенно видно в «Соловьеве и Ларионове»: задавшись целью (впервые в своей писательской карьере, ибо это его дебют в романистике) показать взаимосвязанность разных временных пластов и их сосуществование в вечности (его любимая идея, заимствованная из агиографической литературы, выраженная впоследствии в «Лавре» и «Авиаторе»), автор создает весьма разжиженное повествование, за которым совершенно неинтересно следить. Вот вымышленный историк Соловьев и его любовные в основном похождения. Вот белый генерал Ларионов и его участие в Гражданской войне. Их, как оказывается в итоге, не связывает решительно ничего кроме научного интереса Соловьева в фигуре генерала. Никаких ответов (в том числе на неоднократно звучащий вопрос: «Как генерал избежал расстрела?») Водолазкин естественно не дает. Единственным светлым пятном в романе можно считать сатирически изображенную научную конференцию по истории и многочисленные иные, с юмором поданные детали (однако, их не так уж много).
Думается, что в Водолазкине читателя привлекает его глубочайшая интеллигентность (он – действительно очень обаятельный и скромный человек, этого не отнять), однако, его проза в полной мере следует фразеологизму «ни рыба, ни мясо», не предлагая читателю не только ничего принципиально нового, но и ничего эстетически сильнодействующего (например, сочности языка и пристрастности в изображении персонажей, как, например, у Степновой в «Саде»). Несмотря на то, что «Соловьев и Ларионов» - это проза вроде бы про и для интеллектуалов, однако, герои предстают здесь удивительно бесцветными и самопародийными (чего нельзя сказать про персонажей-интеллигентов романа Аствацатурова «Не кормите и не трогайте пеликанов», вроде бы схожего с первым романом Водолазкина произведения). Быть может, от романа к роману автор становится глубже и интереснее, в частности в «Брисбене» он вроде бы выбирает удачный тон рассказа и необычный сюжет.
Однако, и «Лавр», и «Оправдание Острова», и «Авиатор», и особенно «Соловьев и Ларионов» проигрывают «Брисбену» в художественном плане: ни роман-житие, ни одновременное подражание Салтыкову-Щедрину и Маркесу, ни очередной роман об амнезии не могут оставить в сердце читателя ничего кроме недоумения (а уж как хорошо забываются романы Водолазкина, так это вообще мало с чем сравнимо!) и жалости о потраченном времени. По этой причине, как бы не были талантливы сатирические сцены в «Соловьеве и Ларионове», они чрезвычайно скудны для того чтобы скрасить впечатление от однообразного, разжиженного, «обезжиренного» романа.