Метод зимнего маршрутного учета прост. Первый день следы затирались, второй день считались, птица учитывалась оба дня.
С птицей все понятно – если полосу, на которой поднималась птица, фиксированную или нет, помножить на километраж, получим площадь учета, а на ней абсолютную численность птицы. Путем несложных умозаключений предполагаем пропуск птицы в зависимости от расстояния до нее.
Со следами еще проще. Исходя из геометрической вероятности. Например, бросая раз за разом иглу Бюффона на нарисованный маршрут, получаем из раза в раз один и тот же коэффициент Малышева-Перелешина к формуле Формозова. Который описывает отношение встреченных следов к численности зверьков.
В оценке плотности участвует и длина суточного хода, при пересчете полученного показателя в абсолютные цифры. Но если мы оперируем показателем учета (Пу*10 км), то предположение плотности ни к чему. Поскольку изменение этого простого показателя из года в год говорит об изменениях в популяциях.
Что не бесспорно, поскольку еще говорит об изменении активности (от следующих факторов: наличия еды, погодных условий и т.п.), но за неимением гербовой, пишем на чем придется (с).
……
Это теперь мы умные, и можем рассуждать о том – нужен ЗМУ или нет, точен он или не очень. А тогда применялся иной принцип – если не уверен, что делать, делай что положено. Вот и делали.
А те, кто ленились что-либо делать, они, пожалуй, были счастливы, что фантазировали цифры с потолка. Не к чести хитрецов будет сказано, иные годы некоторая часть карточек ЗМУ браковалась. Поскольку методов проверить достоверность учетов хватало.
Но это простительно, если нет обратной связи* - кому интересно делать то, результат чего неизвестен. Плоды работы лучший стимул оной.
И потому на учет наш герой отправился без задних мыслей. Без сомнений и критики. Впрочем, в те времена учеты были важны, поскольку изымался мех от белки и выше. И оценить потери популяций было желательно. А Вслед за расчетом предпромысловой численности принимались решения. Потому что решения принимались теми, кто ходит по земле. А не ожидалась сверху, на низком старте, рот отворив.
В этом была прелесть плановой экономики. О чем мы уже упоминали: есть цифра потребностей (причем потребностей «потому что», а не «на всякий случай» или «не скажу зачем») – стратегия, тактика и товар с нас.
А после того, как битва за урожай была выиграна, еда, материал и дериваты попадали в экономику. И ими (тоже) богатела страна.
Это потом, когда страну разбили на мелкие части и каждую отдали группе «бизнесменов» с сильным аппетитом, богатеть стали непричастные.
И мех был принесен в жертву углеводородам и руде, оставлен как приманка зеленым безумцам. Поскольку зеленых капиталисту легко купить или обмануть. Съедобные таежные дары же отдали перекупам – без еды человеку туго. Хотя сейчас уверяют, что можно и травой питаться, только гусениц с нее стряхивать не надо. Чистый белок ибо.
Частники думали недолго, лет двадцать, и выдумали превратить охоту исключительно в сбор дани с охотников. Сделав виноватыми всех, у кого не было денег на дань.
В этих новых условиях З.М.Учет потерял всякий смысл. Потому что знать - сколько белок в угодьях, если интересно продать только бумажку на копытных – зачем. Почему на копытных? Потому что на мех продавать бумажку дело безнадежное. Кто ж телегу вперед лошади ставит. И налоги собирает до дохода, а не с него. Да еще с крестьянина, не имеющего левого дохода. Столичные затеи. Разве картохой бы брали в счет цены бумажки...
Но о современных несуразностях отдельный разговор. Пока 80-е и все гармонично.
И потому впереди Валеру ждали первые самостоятельные учеты ЗМУ. И мощная мотивация выпущенного на волю, в поле, бывшего студента.
…….
С детства Валере запала формула правильной жизни. А именно: «надо жить так, чтобы было кому оставить свою собаку**».
Неофиту, вселенцу, это, да и всё остальное (в коренных деревнях) проще. Потому перед тем, как зайти на учеты, Валера легко пристроил кобеля. Баба Дуся соскучилась по собакину, который жил у нее со щенков. А кобель был уже не тот. С чувством собственного достоинства. Она выслушала о таежной работе того. С некоторой гордостью. От рыбы, лосьей грудинки и голяшек на холодец не отказалась.
Перед отлучкой Валера сделал напарнику рубленую будку. Из сухого вершинника. Но кобель все равно пролаял вслед Валере обидное.
Из всех охотников участка один Сергий, сын Прокопия, был легок на подъем, любопытен и наловил план. Потому Валера уговорил его в напарники - учеты провести. Вместе нарисовали учетные линии и договорились, что Сергий идет вперед и затирает следы, считая птиц. А Валера идет вторым днем. Это было логично, между прохождениями учетчиков оказывались ровно сутки. И они охватывали весь производственный участок. Большим кругом.
Еду по избам Валера развез еще по вывозке битых лосей. Чтобы налегке ходить. Радоваться погоде, удлиняющимся дням, и щедрому уже солнцу. А также легкому ходу. И выключить суматошную гонку за соболем. Но карабин взял. Следы волка попадались всем, а не было добыто ни единого. А где волк, там нет копытных, или нервные они.
И по уму следует забирать волка задолго до отела. Однако первую половину зимы тот редко набегал с горных тундр, по первым льдам и наледям. Был опаслив. А вот к уплотнению снегов и затем к настам остатки стай крутились вокруг групп копытных, и был шанс взять волка нарочно.
Поскольку ЗМУ было обязанностью промхозов. Кому как не охотнику в учетах участвовать. Валере объяснять коллегам ничего не пришлось, собрал и напомнил принципы учета. Объяснил зачем, и почему. Оказалось, что ранее никто не удосужился объяснить тонкости, принципы, и необходимость учетов.
После Крещения охотники потянулись в тайгу. Кое-какой груз был им заброшен попутным снегоходом, при вывозке добычи. Чем озаботились заготовитель с Валерой. Как раз по первому зимнику в магазин навезли разносолов.
Потому мужики уходили налегке. И в этом был смысл. После обильных праздников, чтобы прийти в норму требовалось дня три-четыре ходьбы. Хуже давалась ходьба, кому приходилось тропить в целό.
Но, по прошествии недели, можно было ходить легко, хоть и с грузом, на любые расстояния.
(*-это так, обратной связи не было, были астрономические цифры, округленные до тыс.или млн. голов, чаще произвольно поделенные по укрупненным регионам. Например, ничего себе регион: «Средняя Сибирь». Публиковались цифры в журнале «Ох и ОХ», весьма оперативно, но не ежегодно и не полно. И это понятно. По соболю, например, продукту аукционному, рыночному, данные не публиковались, и сравнивая затем с нашими, похоже, нарочно запутывались. Как соболя не велено было называть соболем в эфире, при переговорах по рации. Рынок зол, подл и хитер. Всегда. И беспринципный капитал следит за нашим соболем, сыграть, и прибылей хочет. Зеленые - оттуда же…)
(**-эта абсолютная формула от О.М.Куваева)