Зина не любила 8 марта. Впрочем, остальные праздники она не любила тоже. В будние дни создавалась иллюзия нужности и собственной значимости среди людей. А в праздники лукавить было невозможно. Не с кем. Не врать же самой себе, что счастлива в фактическом одиночестве. Конечно, накануне 8 марта начальник отдела одаривал их, восьмерых женщин, лютиками-цветочками, покупал большой торт и говорил красивые тосты, но вот потом, когда все счастливые товарки разбегались к мужьям и любимым, для Зины наступало удушье. От слёз и невыносимой тоски.
Сегодня девушка решила изменить самой себе и уйти в парк, рыдать на людях она не посмеет, глядишь, всё само-собой и образуется. Денёк обещал быть чудесным, ласковое солнышко припекало с самого утра. Встречные мужчины сплошь были галантными, от припозднившихся собачников, до неопределяемого возраста бомжика. Они сыпали поздравлениями и комплиментами, желали счастья и…разбегались по своим делам. Ну и пусть! Зато подаренная ими секундная радость, казалась долькой солнечного апельсина и оставляла приятное послевкусие. Зина присела на скамейку, полюбовалась пробивающейся изумрудной травкой и, постепенно, «ушла» в путешествие по собственной памяти. Ей вспомнилась мама, молодая и красивая, с букетом мимозы, подаренной папой. Мама смеялась и кружилась по комнате, вдыхая аромат, казавшийся ей самым восхитительным. Картинка сменилась. Мама больше не смеялась. Она была измотанной и пила дешёвое вино, «могла же она расслабиться, хотя бы в женский день». Папы не было уже несколько лет, а мама всё не могла смириться, оплакивая своё недолгое женское счастье. Тоска «сгрызла» её изнутри и мама умерла совсем молодой, когда расцвела мимоза. Зине тогда только исполнилось восемнадцать. Учёбу пришлось совмещать с работой, но это как раз было не трудно, труднее было видеть чужое семейное счастье. Нет-нет, Зина не завидовала, она умела радоваться за других. Но, с годами, ей стало казаться, что именно на неё лимитов того самого счастья и не хватило.
- Тёть, Вам плохо? – раздался совсем рядом голос.
Зина моментально выпала из наваждения и сфокусировала взгляд на говорившем. Мальчишка, лет десяти, был обычным и необычным одновременно. Необычным в нём было отсутствие видимых атрибутов современных тинейджеров, с которыми те не расстаются ни на минуту, словно без них невозможно жизнеобеспечение – смартфона и наушников. В руках он держал большой букет первоцветов, хотя, сегодня цветы не были дисгармоничны.
- Привет, - улыбнулась парнишке Зина, - Всё хорошо, спасибо.
- Просто у Вас такой вид, - он повёл плечами, словно поёжился, - Будто у Вас кто-то умер. Извините.
- Папа и мама, - вырвалось из уст Зины, - Но это было давно, не извиняйся.
- А у меня тоже умерла мама, - доверительно сообщил паренёк и присел рядом с ней на скамейку, - Два года назад. И папа так же иногда впадает в транс и походит на зомби.
- Мне жаль, - женщина, в каком-то необъяснимом порыве, легонько сжала руку мальчишки. В своём то горе не можешь подобрать слов, сходя с ума от боли, а в таких ситуациях все слова кажутся фальшивыми. Держись? Так бывает? Сочувствую? Или тем паче – соболезную. Аж мороз по коже. – Хорошо, что у твоего папы есть такой замечательный сын! – нашлась она.
- Это да, - улыбнулся мальчик, - Папа тоже так говорит. Я – Митя. А Вы?
- А я не Митя, - пошутила женщина и они оба рассмеялись, - У меня, на самом деле, ужасное имя, мне кажется, что с таким именем уже рождаются бабульками. Зина! Вслушайся, Зи-на!
- Как колокольчик зазвонил, - искренне улыбнулся пацан, - Дзынь! Зина! – словно пробуя на вкус, произнёс он.
- О, Вы очень любезны, молодой человек, - удивилась Зина звучанию собственного имени, - Просто чрезвычайно!
- Да обычный я, - смутился мальчик, - А вот Вы были очень грустной.
- Наверное, потому что, в отличие от твоего папы, у меня нет такого классного сына, - голос Зины предательски дрогнул и глаза заблестели от накативших враз слёз.
- Нет, значит будет! – уверенно заявил мальчишка, - Какие Ваши годы?!
Во внезапном порыве этот чудо-ребёнок вдруг вскочил и, располовинив букетик, вручил цветы Зине.
- Это Вам! – гордо заявил он, - С праздником!
- Ты же нёс их кому-то?! – тихонько воскликнула Зина, приняв подарок и уткнувшись в него носом.
- Бабушке, - сказал Митя, - Она суперская и не обидится, когда узнает, кому я их подарил.
- Спасибо, Митя, - сдерживая слёзы произнесла женщина, - Ты замечательный друг! И мама с папой воспитали тебя настоящим мужчиной! А можно, я тоже сделаю подарок твоей бабушке?
- Какой? – удивился мальчик и похвале, и вопросу.
- Торт, - Зина встала со скамейки и решительно потащила Митю за собой, - Сама пекла, шоколадный, мой любимый. Мне будет очень приятно, если вам будет вкусно.
- А как же Вы? – он вложил свою ладошку в её руку.
- У меня ещё есть, подарили, - Зина спешила так, будто от её торта зависела чья-то жизнь.
Дома она упаковала торт, достала коробку конфет и заметалась по квартире, чем-бы ещё одарить такого потрясающего обретённого друга. Нашла пару шоколадок и тоже вручила удивлённому её метаниями Мите. Они обнялись на прощание и, взяв с него обещание заходить к ней в гости, она проводила паренька. Зина поставила цветы в махонькой вазочке на стол и, вдохнув их аромат, закружила по комнате, поняв, наконец, почему когда-то это делала мама. Цветы пахли счастьем.
Звонок в дверь раздался неожиданно, Зина даже подпрыгнула, гостей она не ждала.
- Это она, пап, Зина, - представил её Митя, как только дверь распахнулась.
- Зинка! – вдруг закричал мужчина и рванул к ней.
- Санька, ты?! – узнала женщина бывшего одноклассника, с которым много лет сидела за одной партой, - А я то думаю, кого мне напомнил этот необыкновенный мальчик, с которым сразу захотелось дружить.
Они обнялись и наперегонки затараторили, вспоминая школу, трогательную дружбу и косого зайца, подаренного Зине Санькой на 8 марта в пятом классе. А в восьмом Санькиного отца, военного, перевели служить в столицу, вот с тех пор они и не встречались. Зина долго плакала, утирая слёзы заячьими ушами, по своей «несчастной любви». Потом спрятала косого в шкаф, чтоб не бередил душу. А лет через пять, когда чувства «отпустили», усадила его на прикроватную тумбочку, делясь с ним, время от времени, самым сокровенным. Митя сидел на краешке стула и переводил взгляд с отца, которого сто лет не видел таким счастливым, на эту удивительную женщину, вдруг похорошевшую в разы, с их встречи на скамейке.
- Розы, надо брать розы! – настаивал Александр, споря с детьми.
- Эти жёлтенькие красивые, - тщательно выговаривая слова, щебетала двухлетняя Алёнка, тыча пальчиком в нарциссы, - Мамочке понравятся.
- Ничего вы не понимаете, - авторитетно заявил Митя, старший сын и брат, - Мама любит подснежники, по крайней мере, 8 марта! Они пахнут счастьем, она сама так говорила! Дайте нам, пожалуйста, три букетика.
- Повезло вашей маме, - улыбнулась пожилая цветочница, завернув букетики в бумагу.
- Это нам с ней повезло, - забрал цветы Митя, - С праздником Вас, - кивнул мальчик цветочнице, - Он волшебный! И самый счастливый в нашей семье.
