Тяжело отцу-одиночке, как говорится, не позавидуешь. Парнишке пятнадцать, учится на тройки, книжки читать не заставишь.
Сам-то получил высшее образование, а из него что получится? Куда его пристраивать, что из него выйдет?
Заговоришь про школу, а в ответ – молчание, будто не к нему обращаются. Спросишь про учебу, нахмурится и уйдет в свою комнату.
Нехорошо на душе, тревожно. На родительском собрании учительница сказала, что слабенький парень, не учится, а способности имеются. Повлиять на него посоветовала, а как влиять? Как?
И увлечений нет, что его интересует? Чего в жизни хочет? Нет ответа. Какой-то молчаливый, словно важные секреты скрывает.
Больно, что открытости нет, откровенности нет. Была бы мать, эх, была бы мать.
Приехал домой отец, на кухню пошел. Сына еще нет, ходит где-то. И вдруг закружилась голова, сдавило душу – это тоска пришла. Тяжелые свинцовые мысли взяли голову в клещи.
Лег на диван, пошевелиться боится, чтобы не расплескать накопившуюся печаль.
Дверь стукнула – это сын появился. Прошел через комнату, остановился, спросил: «Что с тобой? Заболел»?
Ответил отец, что нехорошо ему, а объяснять ничего не стал.
Тихо парень в комнате сидел, вдруг вышел – на кухню отправился. Наверное, за чаем и бутербродами.
Появился через некоторое время, подвинул к дивану журнальный столик, принес в тарелке вареную картошку с укропом, в другой – квашеную капусту.
Следом - чашка с черным чаем, сахарница, хлеб тут же: «На, папа, поешь. Ты, наверное, просто устал. Если что – позови». И к себе.
Сел отец, выпрямился. Горячая картошка, капуста - так приятно. Чай с сахаром успокоил напряженные нервы. И расслабился – отец. Снова лег, и мысли: «Хороший у меня сын, заботливый. Как иначе? Родной же, и мы с ним одни на белом свете».
Позвал: «Леха, выйди на минутку». Выглянул парень, вопросительно посмотрел.
- Спасибо, Леха, что накормил».
- Да ты что? Все нормально. Добавки надо?