Обратно в НИИ добрались без приключений. Лишь пара трупов на дороге да полчища голодных птиц – ничего особенного.
Приметный забор уже замаячил впереди. Автобус слегка подбрасывало, рессоры приятно скрипели, поглощая напряжение. Мусор похрустывал под колёсами, валялся вдоль бордюров, мотался по шоссе перекати-полем. Атмосферу тотального запустения довершали чёрные стаи, облепившие тополя.
Заметив автобус, вороны оживлённо загалдели. Сотни крыльев захлопали, создавая оглушительный шум – будто шквал налетел на город.
Очнувшись от дрёмы, Чумаков размял затёкшее запястье, и с гадким неудовольствием вспомнил, что прикован к ручке сидения.
- Ты как? – Коротко спросил Иванов. Он сидел чуть поодаль, прильнув щекой к холодному окну. Шапка сползла на бок. Куртка расстёгнута. В руке зажат пистолет. Курок взведён.
- В норме, - прохрипел Вадим, с трудом разлепив иссохшие губы. Огляделся по сторонам. – Сколько мы едем?
- Полчаса уже. – Ответил «росгвардеец». – Пришлось сделать небольшой зигзаг – расстреляли «танка». Неужели не слышал? Шума было – думал, не отобьёмся…
Капитан помотал головой, и тут же сморщился от боли. Перед глазами поплыли чёрные круги.
- Похоже, плохо дело? – Нахмурился Иванов. Его ладонь легла на лоб Чумакова. – Да ты весь горишь!..
- Наверное, надо сообщить Степанову? – Вадим протёр глаза ладошкой, и ужаснулся, насколько болезненной стала кожа. Словно сотни электродов пронизали лицо и откликались током на любое прикосновение. – Вдруг, я уже нетранспортабелен? Так, тряхнёт в дороге, и я вцеплюсь зубами тебе в руку? – Горько усмехнувшись, он отсел подальше от товарища.
- Плохая шутка, - нахмурился Иванов, но всё же выудил из кармана рацию.
А Вадик привалился к стеклу, благоговейно ощущая, как прохладный конденсат сползает по щеке, проникает за воротник. Капля за каплей. Словно переполняя чащу эмоций. Каждое движение, прикосновение, очередная кочка, сотрясающая автобус, отдавались болью в костях. Буквально всё вызывало раздражение.
Знакомое состояние. Он уже проходил это, в самом начале. Боли, озноб, тошнота – стандартный вирусный набор. Зомби-инфекция – не исключение.
«И хорошо. Значит, организм борется», - размеренно выдохнул Вадим, ощущая обветренными губами горячий воздух.
И всё же, в этот раз что-то неуловимо изменилось. Мысли не путались. Голова болела, но оставалась предельно ясной. Сквозь поток раздумий изредка прорывались «вспышки» чужих эмоций. Страх, грусть, опустошение, гнев – вполне человеческие чувства, определённо, пришедшие извне.
Не взирая на недомогание, сам Вадик почти ликовал. Всё получилось, как нельзя, гладко, если опустить тот факт, что его изрядно ободрали. Он жив, дышит. Задание выполнено, так откуда взялась горечь сожалений, столько не свойственная Чумакову по натуре?
«Неужели, это мысли «тихой»? – Не поверил себе капитан, в очередной раз испытав болезненное томление «под ложечкой». Поддавшись соблазну, он отринул законы несовершенной, человеческой логики. Тем более, что последние события поставили под сомнение все его устоявшиеся «догмы», перевернули мир вверх тормашками. Всего лишь на секунду он «забыл», что является Вадиком Чумаковым – рациональным, предсказуемым до зубного скрежета.
– Это игра. – Успокоил себя он, ощущая приятное покалывание на месте царапин. – Как в детстве. Нужно просто представить, что ты – кто-то другой.
- Что? – Округлил глаза Иванов внимательно разглядывая товарища. – Ты бредишь?
Обволакивающий туман проник в лёгкие Чумакова целительной прохладой. Запахи бензина и зловонный уличный сквозняк отошли на второй план. Вадим прикрыл глаза и оказался в багажном отделении, рядом с Ней. Она лежала, скорчившись, в темноте. Тело парализовало от боли. Мышцы свело. Каждое сухожилие и кость словно выкручивало по спирали.
Он просто лежал рядом, обнимая её за плечи. Старался умерить агонию. От кожи «тихой» не пахло трупом. Светлые волоски на руках встопорщились от мурашек. Лишь лёгкий аромат печёного яблока – кисловатый, но приятный, раздражал ноздри.
Внутри – она орала навзрыд, как обычная девчонка. Исступлённо билась и просила пощады у своих безымянных мучителей. Но глаза её смотрели неподвижно, взгляд терялся в темноте. Ни слезинки. Ничего. Полнейший штиль в контрасте внутренней истерики.
Коротко всхлипнув, Вадим очнулся, теряя равновесие – словно вывалился в мир из чёрной дыры. Непроницаемый вакуум сдавил гортань, заставляя капитана откашляться. Он забился – мелко и конвульсивно, судорожно втягивая драгоценный кислород. Наконец, вдох, глубокий и ровный, расправил слипшиеся от удушья лёгкие.
- Да что с тобой? – Прогудел Иванов, вздрагивая. Его голова едва не задела мягкий фетр багажной полки – так он испугался, глядя в искажённое ужасом лицо Вадика.
- Ей больно, - прошептал Чумаков. – Она страдает. Зомби – не болванки. Не бездушные мешки гнилья, нет. – Зачастил капитан, опасно натягивая наручники. Сталь врезалась в запястье, оставляя багровый след, но Вадим и не заметил. – Нужно облегчить её страдание. Срочно! – Заметался он, заставляя цепи «бряцать». - Мы не должны. Мы не звери! Вы забыли? – Заорал он, порываясь встать на ноги.
Так важно донести мысль, пока капитан её не забыл! Пока видение не стёрлось новым мороком! Это даже важнее, чем жить и дышать…
- Девчонке нужна помощь… Мы должны ей помочь! – Закричал Чумаков, столь исступлённо, что бойцы, сидящие поодаль, повскакивали с мест. Десятки глаз устремились в сторону Вадика. Кто-то схватился за оружие. По автобусу прошёл возбуждённый шёпот.
- Спокойно, - поднял ручища «росгвардеец», демонстрируя пистолет. – Всё под контролем.
Взгляд капитана устремился в пустоту. От прежней активности не осталось и следа. Он обречённо осел в кресло, «баюкая» посиневшее запястье.
Иванов опять не понял ни слова – вот дурак! Он с ужасом смотрел на Вадима. Одна его рука потянулась к рации. Другая – сжала пистолет так, что кровь отлила от костяшек, окрашивая их в неестественно жёлтый.
- Всё плохо, - рявкнул он, едва услышал на другом конце отрывистый баритон майора. - Чумаков сгорает. Надо гнать быстрее.
Вадик обессиленно завалился назад:
- Да что ж такое? Почему никто не понимает меня?! Я что, говорю на иностранном? – Шарахнул он ладонью по креслу. - Степанов знает! Я всё ему рассказал, тогда, у столовой! Дай, я с ним поговорю, - вцепился Чумаков в рукав товарища, но тот отскочил в проход, переполошив пол-автобуса.
- Всё нормально! – Заорал «росгвардеец», призывая соратников опустить оружие. – Он прикован…
- Нужно сбить температуру, - зашипела рация голосом Степанова. – Вадик бредит… Там, наверное, за «сорок» зашкалило… Вот и несёт чушь.
Ярость накрыла капитана с головой. Горячие волны разошлись по телу, прогоняя озноб.
- Ты – чёртов преступник! – Заорал в рацию Вадим. – Слышишь, майор? Эти убийства на твоей совести! А я умываю руки. Я больше не намерен… Я… я… - Захлебнулся эмоциями Чумаков, ощущая полнейшее бессилие. – Не мясник…
- Капец, - послышался бас Журбы, и рация раздражённо зашипела, оглушая Иванова.
В висках у Вадима застучало, а уши заложило от надсадного гула.
- Коли, не мешкай! – Приказал «росгвардейцу» Степанов. – «Ибупрофен», плюс успокоительное. Отбой.
Дрожащими руками набрав лекарство в шприц, Иванов бесцеремонно заломал товарища и всадил иглу ему в ляжку.
- Её освободить нужно! – Почти рыдал капитан, ощущая приближение истерики. Пальцы конвульсивно вздрагивали, вцепившись в обивку кресла. Зубы выбивали чечётку.
- Вот тебя сплющило, конечно. – Покачал головой «росгвардеец», вскрывая ампулу «седативного». – Ничего. Поспишь чуток, и всё, как рукой, снимет.
***
Очнувшись в палате, Вадим осторожно приоткрыл глаза, уже предвкушая вспышку боли. Яркое солнце пробивалось сквозь жалюзи, пригревало щёку.
На стуле у дальней стены скрючилась медсестра – она дремала. Светлая чёлка слегка вздымалась при выдохе. Лёгкая прядка щекотала кончик носа, отчего девушка забавно морщилась во сне.
Вадим попытался встать, но тут же заметил на запястье мягкий манжет:
«Ага. Меня приковали. Тем лучше… Что же я творил? Ничего не помню…»
- Сестра, - просипел он, и тут же удивился слабости своего голоса. – Эй… - Тишина.
Закашлявшись, Вадим отхлебнул воды из стакана, но сиделка не проснулась. Тогда он аккуратно приподнялся и ощупал лицо свободной рукой. Шершавая ткань пластыря… Бинты на шее.
«Рожа не болит. Уже хорошо».
В вене болтается капельница. Тело наполняет приятная слабость. Состояние, близкое к опьянению:
«Значит, меня седировали».
Больничная кровать скрипнула, и молоденькая медсестра вздрогнула, расправляясь на стуле:
- Очнулись? – Сонно пролепетала она. – Сейчас позову товарища майора. Он давно ждёт… Уж вторые сутки пошли, как спите.
- Ох, ничего себе! – Покачал головой Чумаков. – Честно говоря, я голодный, как тигр.
- Вы бы поосторожнее со сравнениями… - Заговорчески подмигнула блондинка, взбивая аккуратное каре. – А то Степанов Вас на опыты отправит. Они со Светланой Палной «со вчера» ругаются. Настроение у обоих – ниже среднего…
- А «тихую» куда дели? Вы не в курсе? – Занервничал Чумаков, смутно припоминая минувшую вылазку.
- Спросите у майора. – Покачала головой «медсестричка». – Мы - люди маленькие. Нам ваших «страшных тайн» знать не положено.
Грациозно развернувшись на пятках, она вышла в коридор, вальяжно позёвывая:
- Никуда не уходите, - кинула сиделка, и её звонкий смех затерялся эхом в коридоре.
***
Вихрем влетев в палату, майор бесцеремонно устроился на койке. Покачивая ногой, он уставился на Вадика. И, пропустив мимо ушей приветствие, засыпал Чумакова градом вопросов:
- Выдрыхся? – Поднял бровь «чекист». – С добрым утром. Помнишь хоть что-нибудь? Ощущения? Сны? Глюки?
- Всё, до автобуса, - честно признался Вадим.
- А ты - тот ещё буян, - ухмыльнулся Степанов, нарочито прикрывая глаза рукой. - Стыдоба, Вадик. Тебя Журба с Ивановым вдвоём не могли скрутить, намучались, пока ты материл их, на чём свет стоит… Света предлагала пристрелить тебя, от греха. Но я не послушал, - заверил «чекист», и лицо его украсила лучезарная улыбка.
- Ничего не помню, - заморгал Чумаков. – Я сквернословил?
- Ещё как! Варя там места себе не находит, - как бы невзначай бросил майор. – Думала, всё – был Вадик в её жизни, да весь иссяк. Ты так смачно послал её в холле, при всех, что у меня сердце защемило.
- Вы ей рассказали? - Напрягся Вадим, привставая на подушках. – Про вылазку, «тихую» и раны?
- Ничего не утаил. - Кивнул Степанов.
- А она? - Наморщил лоб Чумаков, опасаясь худшего.
- Восприняла стойко. Переживала, конечно. Рвалась к тебе с палату, но её не пустили Светины «архаровцы». Сам понимаешь - карантин. Там в коридоре до сих пор маячат «двое из ларца». Я-то насилу пробился. С остальными побеседуешь дня через три.
- Светлана Павловна дала ответ - что это за «зомби» такая? - Перешёл на шёпот Вадим, услышав кашель из-за двери.
- Молчит, рыба моя… Не колется. Света - крепкий орешек. Сейчас её к ответу точно не призвать - не те условия. Закона нет, порядка тоже. Формальная власть – в руках ЦКЗ. А ФСБ - так, мелкие сошки на подхвате. «Подай-принеси - спасибо, отвали». За НИИ стоят высокие дяди с большими возможностями, а, значит, и «правда». Наше начальство заняло выжидательную позицию. Не знаю, на что оно надеется… Но приказ чёткий – не обострять отношений, идти на уступки… Бла-бла-бла…
- «Кто сильнее, тот и прав», хотите сказать? Ваши отцы-командиры прогнулись, вслед за Светой? – Нахмурился капитан, рассматривая царапины на руке майора. – И в какую сторону?
- В «правую». А как ещё? - Усмехнулся майор. – «Благими намерениями выстлана дорога в ад», - процитировал он Данте, и лицо его искривило презрение. – А хорька Светкиного теперь вообще не прижать. Начальница выделила ему охрану. Наш скользкий друг и погадить без секьюрити не сходит.
- Похоже, Света не рассчитывала, что Вы пронюхаете лишнее? – Понимающе улыбнулся Чумаков.
- Таки да. - Пожевал губу «чекист», погружаясь в раздумья. - Надо бы пробраться в «лабу», под любым предлогом… Правда, не представляю пока, как это реализовать… И попробовать установить контакт с «тихой», через тебя. Что-то интересное есть в этой девчонке. Сам не знаю… Парадокс, но она социальна. И ведёт себя вполне адекватно? Представляешь?
- Откуда знаете? - Не поверил ушам Вадим.
- Знакомый охранник слил «инфу». – Уклончиво произнёс Степанов. – Не забывай, на какое ведомство я работаю. Везде свои люди есть. Но это - не суть… Очутившись за стеклом, девчонка мигом растеряла всю свою ярость. Она реагирует на речь. Отвечает на закрытые вопросы: «да» или «нет». Распознаёт других укушенных, но не пытается «пролезть» им в головы… Во всяком случае, пока.
- К ней пускают таких - что за абсурд? - Вскинул бровь Вадим. - Глупый риск…
- Только в качестве эксперимента. - Нахмурился Степанов. - Но девица это, похоже просекла. Слишком уж очевидна манипуляция. Кстати, «о птичках»… - Вытаращил глаза «чекист». - Я не рассказал Свете о твоей «особой» связи с «тихой». Она - наш единственный козырь. Молчание - гарант, что тебя не раздербанят на опытные образцы… Сроки поджимают, и Светлана должна предоставить «заказчику» результат. Насколько я могу судить, эта «тихая» - он и есть. Разумный мутант с развитым самоконтролем. Она стала «прорывом» НИИ в экспериментах над зомби-вирусом. Коммуникация с нежитью - шутка ли? – Степанов болезненно прикрыл глаза, и Вадим понял, что майор расстроен. – Это «шах» всему человечеству… Ведь «тихая», версии «два-ноль», мало того, обхитрила своих «создателей» и как-то свалила, так ещё и успешно отбивала атаки, пока ты не подвернулся. Может, получится что-то прояснить, если мы просто побеседуем с девчонкой, по-дружески, а, Вадик?
- Да какая тут, нафиг, дружба? – Указал Чумаков на пластыри.
- Ну, ты же сам чувствуешь, что с этой «тихой» что-то не чисто? – Закатил глаза «чекист». – Мы оба на удочке любопытства… Причём, конкретно. Девчонка явно неровно к тебе дышит. Зачем-то она выбрала тебя? Подумай.
- Допустим… - Прищурился Вадим, провожая глазами охранника, маячившего под дверью. – А что это даст?
- Пока не знаю. – Пожал плечами майор. – Тут дело за тобой. Помоги мне выяснить, как можно больше, пока девчонку не перепрятали. Света не дура. Рано или поздно она поймёт, что ФСБ заинтриговано… Определённо, это не понравится её «сюзеренам».
- Надо думать, - задумался Чумаков.
- В истории есть большое «но», с которым НИИ так сложно смириться. Очевидно, конечная цель не достигнута. Идти на контакт с НИИ девчонка не захотела. А это наглядная демонстрация не только её интеллекта, но и присущей любому человеку, свободы воли. Сама возможность существования такого «мутанта» ставит под вопрос всех нас. Света не знает, что творит. Изотов ей манипулирует. А какие цели преследует – вот это вопрос… Девица – ключ к чему-то большему, чем просто вакцина… задницей чую… Да вот доказательств нет. – Цокнул языком Степанов. - Уверен, скоро её увезут. Приставят лучшую охрану. Надо использовать свой шанс. Ты мне поможешь?
- Ну, разумеется, - нервно сглотнул Вадим.
- Вот и славно. – Успокоился майор. – Для начала я тряхну Гарика. Тихонько. Так, чтоб никто не догадался. Зная его поганую натуру, напугать «хорька» будет не сложно. Болтанёт лишнее – нам же лучше. Нет – так хоть душу отведу.
- А как же его «телохранители»? – Прищурился Чумаков. – Сами сказали, что Света неусыпно бдит.
- Завтра в наряд заступит кореш Иванова. Он обещал подсобить. Выгорит - хорошо. Нет – проверим удачу в другой раз. Жену я пытать не могу – мне религия не позволяет, - ухмыльнулся Степанов. И заметив скепсис в улыбке Чумакова, поспешил заверить. – Нет, Вадик. Я – не зверь. Что бы все там себе не надумали. Но имидж необходимо поддерживать, - захохотал «чекист», поднимаясь с кровати. - Иначе, вы все отобьётесь от рук.
- «Гиперкомпенсация в действии». - Заржал капитан, провожая глазами коренастую фигуру майора. – Варя была права.
- Я этого не слышал, - сухо процедил он, скорчив «страшную» рожу.
- Удачи, - махнул свободной рукой Вадим, вытягивая затёкшую ногу. – Меня отвяжут, раз я уже в норме?
- Не сегодня, - тряхнул головой Степанов, исчезая во тьме коридора.