Теперь Митя смог хорошо рассмотреть свою спасительницу. Девушка стояла посреди комнаты, все еще сжимая в руках злополучное пресс-папье. Овал лица ее – полудетский, с ярким румянцем на щеках, завершалось резким чуть вздорным подбородком,
Внимательные карие глаза с бесстрашным любопытством рассматривали Митю из-за стекол покосившихся очков. Короткая стрижка растрепалась, обнажая аккуратные круглые ушки и тонкую шею, на которой багрянился грубый след, оставленный рукой преступника.
-Кто вы? – спокойно, но решительно спросила она. Митя смутился, отвел взгляд.
- Я из полиции, – прохрипел он, подивившись, сам на себя за почти мальчишеское смущение.
- Это я уже поняла! – с холодной усмешкой произнесла Мария, - Представьтесь, пожалуйста? А также сообщите, каким образом вы оказались в моем доме?!
-Козьмин. Дмитрий Михайлович. Помощник пристава, – насколько мог решительно ответил Митя. Его задел тон, с которым обратилась к нему девушка. Нет, ну вот ведь фурия какая, он, можно сказать, ее от верной смерти спас, а она хоть бы спасибо сказала, да еще видите ли, допрос решила учинить. Он демонстративно отвернулся, подошел к телу громилы и перевернул его на спину. Лицо преступника было перемазано кровью, сочащейся из раны на голове, на гладковыбритых щеках виднелись щербатые следы давней оспы, одна бровь была перерезана кривым старым шрамом. Надо же какая смелая пигалица, с такой силой ударила, - подумал Митя, похлопывая громилу по щекам. Тот застонал, но так и не пришел в сознание.
- Зачем он на меня напал?
Митя вздрогнул от неожиданности. Девушка стояла возле него, с любопытством разглядывая громилу из-за его плеча.
- Ему нужны были фотографии.
- Фотографии? – пророкотал в дверях рассерженный голос.
Все обернулись. В распахнутых настежь дверях стоял начальник полиции Котляревский. За его спиной пыхтя переваливался городовой.
При виде начальника Митя выпрямился, вытянувшись по стойке смирно, но Котляревский лишь устало махнул ему, мол, вольно, а сам с живостью принялся осматривать нападавшего.
- Попался Гигосик, - одобрительно прогудел за его спиной городовой, - Эка вы его, Дмитрий Михайлович!
- Здоров, пострел! – Котляревский расплылся в широкой улыбке и похлопал Митю по плечу, - Мы его месяц отловить не могли, а тут с поличным, на попытке разбоя! Ай, молодец!
- Да это не я! – в яростном отчаянии вскрикнул Митя, - Это она!
Все разом повернулись к девушке, будто заметили ее существование в комнате впервые.
- Если бы не панна Войшицкая, боюсь, мы бы с вами не разговаривали!
- Позвольте представится, - Котляревский по-военному вытянулся и подошел к Марии, - Котляревский Николай Амвросиевич, полицмейстер города Владикавказа.
Мария сделала книксен.
- Войшицкая Мария Ивановна.
- Если не ошибаюсь, вы дочь пана Войшицкого?
Мария кивнула.
- Хм.. – полицмейстер на секунду задумался, - От лица полицейского управления Владикавказа, выражаю Вам свое почтение и благодарность за помощь полиции.
Он щелкнул каблуками и отвесил Марии учтивый поклон. На этом, по всей видимости, главный полицмейстер посчитал обмен любезностями оконченным, потому как постепенно приходящий в себя Гигосик был Котляревскому куда как интересен.
- Еропкин, оформляй этого красавца! – весело бросил он городовому, который пытался растормошить громилу, - Дмитрий Михайлович, что вы говорили о фотографиях?
- Он пришел сюда за фотографиями… Правда это лишь мое предположение.
Митя вкратце пересказал Котляревскому услышанное от старика. Котляревский нахмурился.
- И где они?
- Кто? – изумился Митя.
- Фотографии эти где?
Мария пришла на помощь молодому человеку.
- Они у меня. Софья, Софья! Где тот пакет, что я отправила сегодня сюда с посыльным?
Через минуту запыхавшаяся Софья вернулась с коричневым конвертом со штампом гостиницы.
- Умно! – крякнул Котляревский.
Мария лишь хмыкнула, нашла на отцовском столе нож для бумаг и, ловко вскрыв конверт, вытащила плотные картонные паспарту и по очереди стала передавать их полицейским.
- Надо бы ввести подобную практику повсеместно, а Дмитрий Михайлович? – обратился Котляревский к Мите внимательно рассматривая снимки. Митя кивнул. На фотографиях, запечатлевших распластанное изувечное тело Курта Брегсона, он не рассмотрел ровным счетом ничего особенного. Выступающие из кромешной темноты фона блеклые лица бельгийцев, лежащее грудой тело.
Коляревский лукаво улыбнулся.
- Что, Дмитрий Михайлович, неужто не поняли какой подарок сделала нам Мария Ивановна?
Митя еще раз взглянул на фотографии, но так ничего и не понял, лишь поджав от досады губы, мотнул головой. Его мучительные раздумья прервал тихий стон.
- О! Очнулся, голубчик! – пробасил городовой, встряхивая нападавшего, - Вот мы тебя сейчас и расспросим!
- Кто тебя нанял? – пророкотал Котляревский.
Гигось поднял окровавленную голову и, с трудом разлепив глаза, молча уставился на полицейского.
- А ну отвечай ваше благородию! – рявкнул городовой. Но Гигось лишь помотал головой, приходя в себя.
- Ничего! В камере разговорится! – городовой, ухватив Гигося под руку, поднял его на ноги и подталкивая, повел к выходу.
Мария тяжело опустилась в отцовское кресло.