– Ты такая… невероятная, я… – он задыхался объяснениями между поцелуями, – у меня…
Такого раньше не было? Вика не дала ему закончить мысль и признание очередным поцелуем. В такие моменты, что ни говори, всё звучит немного глупо и неуклюже. Как официальные благодарности с зачитыванием грамоты вслух. И первое место в номинации «Лучший секс в моей жизни» присуждается…
Вика приглушённо хихикнула этой мысли, а Андрей странно на неё глянул.
– Ты чего? Я что-то не то сказал?
– Да нет, – она коротко чмокнула его, – это я так, мысли забавные иногда возникают. Спасибо тебе.
Андрей удивлённо приподнял брови.
– Мне спасибо? За что?
– За то, что ты даришь мне новые незабываемые ощущения.
– Я? – Андрей ничего не мог понять, – дарю тебе?
Вместо ответа она снова впилась в его рот глубоким поцелуем, пока он не заставил её признаться в том, что она похоже по уши влюбилась в него. Эту черту перейти было намного страшней, чем прыгнуть из открытого люка самолёта, забыв надеть парашют.
Андрей с силой оторвался от неё и едва успел вдохнуть.
– Я так хотел бы, – он убрал волосы с её лица, с нежностью глядя в глаза, – я так хотел бы подарить тебе… вообще что угодно. Я сделаю для тебя, всё что захочешь, – вдруг закончил он, и Вика поверила, что сейчас он действительно может сделать для неё что угодно. Как и она для него.
– Я всё ещё хочу оседлать твоего Кавасаки.
– Господи, да я подарю тебе его.
– Нет, – покачала она головой, – не надо дарить. Мне будет намного приятней, зная, что он твой.
– Он твой, когда захочешь. – он прижал Вику ещё чуть плотней к своему телу, – что угодно отдал бы, чтобы увидеть тебя на моём…
– Вулкане? – подыграла она, имея в виду не только мотоцикл.
– Вулкане… – почти прошептал он и облизнул губы. Чтобы он сейчас не видел перед собой или не воображал, от этого снова темнел его взгляд. Серая радужка глаз истончалась, теряясь в глубинах зрачков.
Вика закусила нижнюю губу и подняла руки и собрала волосы пальцами, открывая шею и плечи. Прогнулась в спине и задвигалась с мягким медленным ритмом на теле Андрея.
– О да… – прошептал он на выдохе, – ты так прекрасна, детка. Не знаю, что я сделал в этой жизни, чтобы тебя заслужить.
Вика прошептала ему в ухо:
– Родился, – затем поцеловала, ловя украдкой его изумлённый взгляд.
Вика сжимала его в своих объятьях и не хотелось отсоединяться от него, будто это был необыкновенный и чудовищный разъём для погружения одного человека в другого, чтобы подключить их жизнь напрямую друг к другу. Андрей тяжело дышал в кольце её рук, на шее билась вена от сумасшедшего пульса и Вика прислонилась к ней губами. Хотелось целовать его до бесконечности долго и ещё один день. Всего целиком, с ног до головы. Его, видимо, обуревали те же самые чувства, потому что он как заведённый гладил её спину, пытаясь отдышаться куда-то в волосы, прижимался губами к её голове, лежащей у него на плече.
А ощущение нереальности происходящего никак не проходило. И оторваться от Андрея уже не было ни сил, ни желания. Никогда больше.
Вика закрыла глаза и загадала желание. Быть навсегда с ним. Вот так сплетёнными и соединёнными. Пока смерть не разлучит их.
И тут же испугалась этого желания и его невероятной разрушительной силы и размеров. Сердце, едва успокаивавшееся, забилось ещё быстрей.
Андрей будто что-то почувствовал, приподнял её со своего плеча.
– Не беспокойся ни о чём, не думай о лишнем, – прошептал он еле слышно, и Вика почти поверила, что он может читать мысли. А если и может, то тогда она перед ним будет ещё более оголённой и вывернутой наизнанку, чем это происходит сейчас. И это было так хорошо. Так правильно. – Пусть между нами останется только этот миг. Только мы и больше ничего, – продолжил он.
Вика вжалась в него, обнимая ещё крепче.
– Больше ничего, – повторила она.
Они ещё долго так сидели, вдыхая и слушая друг друга. И ни одному из них не хотелось разъединяться. Лишь спустя время, Андрей мягко лёг на спину, увлекая Вику вместе с собой в кокон своих объятий. Она протянула руку и, подогнув край большого одеяла, на котором они всё это время находились, завернула их обоих. Уложила голову ему на грудь и закрыла глаза. Под её ладонью билось сильное сердце Андрея, и больше ничего на свете не было нужно.
– Я очень рад, – вдруг сказал тихонько Андрей, – что ты переехала в этот дом. Что бы тебя сюда ни привело.
Вика не стала смотреть на него, лишь провела рукой по груди, потом коснулась губами.
– И я очень рада, – согласилась она. – А вот соседи сегодня, наверное, не рады, – с этими словами она немного улыбнулась. Они были очень громкими в процессе, тут ничего не поделаешь. Не до контроля громкости было. Потом она почти рассмеялась новой мысли, – я надеюсь, Ангелина Эдуардовна сейчас смотрела телевизор в наушниках.
– О боже, не заставляй меня думать об этом, – в шутку ужаснулся Андрей и тихо засмеялся.
– Представь, если нет? – продолжала Вика.
– Нет, я не хочу представлять.
– Как она пьёт чай под твои крики и ест булочки под мои стоны.
– Нет! Стоп! – возмутился, смеясь Андрей, – не надо! Не порть такой момент и не… – он в голос рассмеялся, – не травмируй мою психику этими картинами!
– Как мы травмировали Ангелину Эдуардовну?
– Хватит!
– И Марысю! – продолжала добивать его Вика. – Она, наверное, под диван забилась от грохота нашей кровати!
Андрей с трудом перестал смеяться и вдруг поднял лицо Вики за подбородок, поцеловал её нежно и сладко.
– Пусть хоть весь дом забьётся под свои диваны от грохота нашей кровати. Я готов грохотать ей пока сознание не потеряю.
– Звучит многообещающе, – она поцеловала его в ответ, пусть и, понимая, что в ближайшее время у них сил «грохотать» будет не очень много. Но нежный медленный секс она тоже любила и ещё не все тузы из рукавов достала на радость Андрею.
Впереди у них много сладких страстных ночей или даже дней, как сегодня, когда абсолютно безразлично, что за окном и сколько времени. Пока они вместе, все уходило на второй план и терялось в разноцветном мутном фоне, мелькающем вокруг.
Только он и его потрясающие светло-серые глаза, которые смотрят на неё так, как никто и никогда не смотрел.
И не будет смотреть.
ДАЛЬШЕ