На улице уже темнело. Маг сидела на балке, обхватив себя руками и сжавшись под плащом. Доппль, в зверином обличье, метался перед ней кругами и петлями.
- Я не могу его отпустить. Я его держу здесь, понимаешь, маг? На тверди только я — его якорь. А если меня рядом не будет? Лиго подлец, он обманет. Он убьёт.
Доппль временами вываливался из мира, и тогда до мага доходили не слова, а только образы. Сути слов.
Подлость казалась улыбающейся чёрной змеёй. А смерть белой пустотой, из которой пропал ребёнок.
И в этом тоже была красота, пахнущая прекровью.
«Чужая беда насыщает. Это чудовищно!»- так подумала маг и коротко и скрытно лизнула губы.
- Послушай, доппль, если я не заберу его до темноты, я в город уже не попаду.
Доппль остановил метания, посмотрел на неё:
- Тогда я иду с тобой! Я могу... - опять пошли образы. Исчезнувший силуэт зверя-доппля на белом фоне, окружённый рукам младенец, злобный человек с кудрями в разные стороны.
Маг отмела ладонью его доводы:
- Подожди! Там дети. Я не могу привести в школу существо, подобное тебе!
Доппль посмотрел на неё так скорбно, так жалобно, как голодная бродячая собака, сердце мага дрогнуло, но она продолжала стоять на своём:
- Ты не всегда себя помнишь
Доппль повесил длиннющие лапы вдоль тела, от него метнулся образ. Беспомощность. Серый, серый мир и падающий в пропасть игрушечный волчонок-доппль.
* * *
Когда дверь распахнулась и вышла маг, Метти вздохнул с облегчением. Он всё-таки пересилил себя, оставил коляску и пробежал к ней по сугробам. Высоко выпрыгивал из снега и смешно задирал худые ноги-палочки.
- Где же вы были, миледи?!
Метти протянул руки к кульку, который маг несла у груди, прижимая к себе, как ребёнка. Маг его одёрнула:
- Посох возьми да коляску приготовь! Он слаб очень, тепло нужно.
Метти, чуть вытянув шею, заглянул в грязный, пованивающий даже на холоде свёрток и застыл, раскрывая и закрывая рот, будто рыба в лодке рыбака.
- Метти!! - магу пришлось прикрикнуть на него. Тогда Метти вздрогнул и захлопнул рот. Посмотрел на мага, кивнул и, так же, задирая ноги и оглядываясь на всё больше темнеющий закат, упрыгал к коляске.
Маг дошла, кусая губы, сосредоточенно и тщательно выверяя шаги. Мальчишка, хоть и худой до невозможности, был всё-таки тяжёл для неё.
Она уложила его на сиденье, укутала, как укутывают младенцев, обошла, припадая на ногу глубоко и тяжко, ныряя при каждом шаге вправо.
Метти метнулся, поднял её за талию, поставил на подножку.
Маг только кивнула, села, придерживая мальчишку, шепнула, и этот шёпот хлестнул Метти сильнее крика:
- Гони, мальчик! Гони теперь!
Кони, и так неспокойно перебиравшие копытами, прядавшие ушами и косящие с опаской воронёными глазами, рванули с места. Так что маг почти повалилась назад.
Метти оглянулся:
- Вы там...
Его взгляд ушёл дальше, за мага и капор коляски, влево. Лицо у Метти вытянулось и побледнело. Остроухая, чёрным провалом тень неслась на них, взмётывая сугробы. Мощные плечи так и ходили, бросая тело вперёд.
Засвистал кнут, с распарывающими щелчками опускаясь на беззащитные лошадиные крупы:
- Пошла! Пошла!!
Маг выглянула в окошко в капоре.
Позади коляски, в свете мотающегося фонаря и в вихре взметаемых сугробов мелькала громадная, остроухая тень. Громадными и совсем не волчьими прыжками нечто догоняло их коляску.
Маг чувствовала под ладонями биение сердца мальчишки и его жалкое дыхание за тощей клеткой рёбер. Она прикрыла глаза:
- О, великие безымянные боги! Взгляните на меня!
И боги взглянули. Навстречу несущемуся оголтело экипажу вынесло конных. С фонарями и блеском саблей, со ржанием и гоготом нахлынули волной и смыли ночной морок. Часть всадников потоком хлынула назад по дороге, к волчьей тени, часть окружила волнующимся морем коляску.
Усатые, разрумянившиеся от скачки лица заглядывали под капор коляски, пока чей-то командный голос допрашивал Метти.
- Куда несёшься?
- Больного везу! К магу. Помрёт ведь, пропустили бы...
- А чего гонишь, будто за тобой сам чёрт гонится?
- А он и гонится, сударь. Гнался, пока вы не спугнули.
«Сударь» заржал, как до этого его конь:
- Слыхали, служивые! Вас даже черти боятся! Ну-ка, проверим-ка, кто там за ним гнался! - показал пальцами, и ещё часть конников с гиканьем и улюлюканьем умчались в ночь, из которой вынесло коляску.
Дальше ехали с сопровождением. По сторонам коляски, то обгоняя, то отставая, меняясь и пытаясь быть приветливыми, рысили военные. Высокие шапки, синие мундиры с блестящими пуговицами. Магу было легче с оборотнем, чем с ними.
С оборотнем не нужно было любезничать.
Хотя были и плюсы. С такой свитой им открыли ворота, никто не остановил их на ночных улицах, несмотря на «тёмный» запрет. Довели до ворот. Командир, как старший, протянул руку, помогая магу выйти из коляски. Потом предложил помощь с ребёнком:
- Позвольте помочь, сударыня?
Маг качнула головой, прижимая к себе грязный свёрток. Усач нахмурился и шёл за ней, возвышаясь над ней чуть не на две головы.
Дверь открыл сам Лиго. Распахнул её, пролив жёлтого света на порог и снег дорожки, на кусты и пришедших.
Усач салютовал городскому магу, лихо прищёлкнув каблуками:
- Мессер Кирие, говорят, пациента к вам привезли.
Лиго оглядел мага, холодно, отстранёно. Он увидел чуть дрожащие губы, ещё большую, чем обычно, бледность и широко распахнутые, застывшие глаза.
- Да, благодарю, капрал!
Капрал ещё раз отсалютовал, и, пока он ещё держал руку в воинском приветствии, женщина развернулась к нему:
- Благодарю, воин, за защиту!
Она быстро и неловко из-за тяжести в руках, вычертила странный знак, похожий на слитые воедино руны удачи и защиты, он засветился зелёным, светлым и чистым, живым и проплыл, сдутый её дыханием к самой груди «воина».
Тот как-то обмяк, словно слущилась с него военная шелуха, прижал ладонь к сердцу и поклонился.
Лиго посторонился и женщина юркнула внутрь, под защиту стен и авторитета городского и княжеского мага.
Капрал смотрел на мага.
- Она маг, мессер Кирие?
- Да, капрал, - Лиго пожевал губами, видно было, как он себя пересиливает, - Вам очень повезло.
Лиго указал на всё ещё светящийся знак на груди воина. Знак впитывался, но всё ещё был заметен.
Усач улыбнулся, накрыл его ладонью.