Никаких материалов на Витю в Челябинском УНКВД не нашли. Это и понятно: завести не успели. Запросили Троицк.
А послевоенный Троицк в числе многих других городов накрыла эпидемия квартирных краж. Грабители вели себя вызывающе нагло, даже не трудились проверить, дома ли хозяева, лезли наобум и ввязывались в драку. Порой получали по шее и удирали с пустыми руками, но неудачи их, кажется, только раззадоривали.
Так вот из Троицка и прислали в Челябинск очень интересные документы.
***
23 августа 1945 г., Тукаевский, 26.
Сёстры Валя и Аня Овсянниковы проснулись от грохота. Крестовина окна влетела в комнату, посыпалось стекло, внутрь запрыгнули двое, метнулись к постели и давай душить. Но девочки сопротивлялись и так кричали, что нападавшие испугались шума и выскочили наружу.
На полу у кровати остались улики: синяя кепка и стальная финка с тремя заклёпками и медным кольцом на ручке. Кепку носил их знакомый, который давеча интересовался, кто будет ночью дома. Нож сёстры не опознали.
***
9 сентября, ул. Набережная, 40.
Утром к пенсионерам Титовым постучала взволнованная соседка:
- Что это у вас калитка открыта?
Старики побежали проверять: оказалось, ночью у них выбили окно и вынесли вещей на 20 тысяч.
***
21 ноября, Кривой пер, 3.
Воры обнаглели настолько, что в квартиру Марии Ерзянкиной влезли белым днём:
“Украли много барахла и легких вещей, а именно:
покрывало белое узорами,
кохта дамская розовая трикотажная фасон дикалде,
1 чемодан темно-коричневый,
1 мешок простой обычный, около завязки сгорелый и весь дымный жёлтый (…)”.
Соседи заметили мешок и тёмно-коричневый чемодан в руках у грабителей.
***
23 ноября, Школьный пер., 33.
Шум в соседней комнате разбудил Елизавету Ефимову. Она успела увидеть, как убегают пятеро, “все мужского возраста”, но примет не разглядела. Объяснила: “Вторглась шпана и очистила всю квартиру. Открыли внутренний замок сенцов, взяли всё до мелочи, остались в чём мать родила.” Список украденного включал 22 пункта, среди которых “две марлевые окрашенные ляписом шторинки”.
От шторинок веет такой безысходностью, что трудно дышать. Описи вещей, бесконечные и подробные, разрастаются до размеров энциклопедии унылого послевоенного быта. И ещё большую тоску нагоняют искалеченные судьбы.
Из-за этого наша племяшка в первый день работы с делом вышла из архива, забралась в машину и долго сидела, не двигаясь с места: плакала. Сказала: всех жалко.
Нам тоже всех жалко. Жалко убитого милиционера, от которого остался “труп пониженного питания”. Жалко его товарища, который потерял ногу. Жалко всех причастных: и невезучего сторожа Силина, и свидетельницу, которую мы тут даже не упоминаем, но чьё имущественное положение обозначено как “неимущая”. Безумно жалко Нину, которая шла на всё, чтоб прокормить детей. Как ни странно, жалко даже Витю, хотя это он заварил кашу и походя сломал несколько жизней. И уж совсем жалко ограбленных, у которых брали последние крашеные ляписом шторинки. Да ещё и уносили в хозяйском же чемодане.
Троицкие грабители были дерзкими, но неумелыми, и попадались один за другим. Первой арестовали двадцатидвухлетнюю Ксению Т. Она уже отсидела два года за кражу, воровать бросила и стала наводить друзей на квартиры, где водилось добро. Приятели встречались в горсаду на танцплощадке и оттуда шли на дело.
В августе в компании появился парень, который отзывался на клички Рыжий и Лиса. Ксении рассказывали, что это он залез к сёстрам Овсянниковым и, убегая, забыл финку. Сам Рыжий хвастался, что вдвоём с приятелем Александром А. ограбил стариков Титовых.
Один из приятелей вспомнил: “Александр А. и Виктор Лисицкий обворовали квартиру на слободке, выставили стекла, взяли много вещей: мануфактуру, сапоги, половики. Все вещи отдали Ц. на слободке, хромовые сапоги взял Лисицкий. Мануфактуру продавала Ксения Т.”
В сентябре 1945-го арестовали всю группу, на свободе оставался один, самый ловкий - Лиса. Оправдывал прозвище.
Наконец, 21 ноября наряд милиции отправился брать загадочного Рыжего. Случайный свидетель рассказывал: “Мы пошли на станцию Троицк, там стояли ребята Амурские, около 8 человек, мы с ними остановилися. В этой же компании стоял Петров Виктор по кличке Лиса”.
Итак, Лиса, Рыжий, Виктор Лисицкий - всё это наш старый знакомый? Да. Ограбленная в ноябре Мария Ерзянкина узнала вора: “Кражу совершил Петров Виктор, вид лица и волос красные”. Вон за что Витя получал прозвища: не только за повадки, но и за цвет волос.
21-го ноября на станции Троицк, едва увидев милицию, Витя мигом всё понял. Сорвал с себя ворованное пальто с чёрным меховым воротником и сунул стоящему поблизости парнишке, а его старое пальто натянул на себя. По дороге в отделение Витя сбежал из-под стражи, выбросив на глазах у преследователей заряженный браунинг.
Компания Ксении Т. отправилась под суд, а Витя остался на воле и ограбил ещё несколько квартир. Но в Троицке лисе негде было укрыться, пришлось искать нору в Челябинске.