История про публичное выступление Дзержинского, которое не состоялось.
Был в Советском Союзе такой отдел - отдел Центропечати "Советская пластинка". И был у него руководитель - товарищ Бронштейн. Вообще, подчинение производства граммофонных пластинок органу, который занимался печатными изданиями было оправданным. В стране был очень сильный дефицит бумаги. B поэтому пластинки как бы бумагу эту заменяли, а функцию выполняли ту же: агитационную. Бронштейн вообще говорил, что "пластинка - младшая сестра газеты".
Так вот, вызывает как-то этого Бронштейна к себе Ленин и просит усилить работу над изданием агитационных пластинок. Бронштейн принимает под козырек и идет исполнять. Все соглашаются, приезжают на студии, записывают речи и выступления. Но вот никак не получается записать Дзержинского. Сначала он ссылается на занятость, а потом прямым текстом отказывается записываться.
"Ну, какой я оратор, чтобы говорить для масс", — любил повторять Бронштейну Феликс Эдмундович.
И вот во время очередного отчета у Ленина, вопрос встает ребром: а почему Дзержинский до сиз пор не записан. Бронштейн отвечает, что мол, занят, не может, да и вообще не оратор, говорит. Владимира Ильича этот ответ, конечно не устраивает и по воспоминаниям Бронштейна он через слегка скрываемую улыбку говорит:
"А вы его вызовите сейчас же к телефону и скажите, что я его арестую, если он не запишется".
То есть, чтобы вы все правильно понимали. Ленин угрожает Дзержинскому, председателю ВЧК арестом. Забавно, нечего сказать.
Бронштейн звонит Дзержинскому и слово в слово передает пожелание Ленина. Дзержинский берет паузу и очень добродушно отвечает:
"Я, товарищ, не оратор, но если мне угрожает арест, то заеду… Так, прошу, и успокойте товарища Ленина".
А дальше начинается самое интересное. Заехал или нет Дзержинский в студию - неизвестно, но советская пропаганда до 80-х годов декларировала миф о якобы испорченной записи голоса Дзержинского. Потому что, ну мог ли Железный Феликс ослышаться самого товарища Ленина. Конечно же не мог.
Но мы-то понимаем, что никуда Дзержинский не ездил и никакой записи не делал. Страх перед микрофоном, а точнее специальным рупором был сильнее приказала самого вождя.
И вот все-таки как интересно. Феликс - железный, а выступлений боится, Ленин хоть и вождь, а Дзержинскому - не указ. Жизнь куда богаче наших представлений и мифов.
Еще больше историй про ораторов и полезных советов для успешного общения в моем телеграм-канале "Чувства аудитории".
Подписывайтесь.
