Он сидел в своей машине и часто поглядывал на часы — она опаздывала. Встреча была назначена у подъезда, иначе они не узнали бы друг друга. Приходилось ждать, ничего не поделаешь.
По соседству в мусорных ящиках копались два молодых бомжа, и он уже начинал завидовать беззаботности, исходившей от них, живущих одним днем, как птички. «Наверное, философы — думал он, — вон как книжки листают, старые заначки ищут между страниц». Этот день был у них удачный: выпал случай принарядиться. Судя по всему, бывший хозяин этих вещей имел другую комплекцию, и это так их раздражало, что они швыряли одежду в разные стороны.
Один вытащил из мешка желтый пиджак и сразу стал примерять на себя. Это заметил другой, сразу бросил свой мешок и принялся бесцеремонно снимать пиджак с напарника, как с вешалки. Стало понятно, кто тут был главный, хотя при первом взгляде можно было и ошибиться, слишком щупленьким этот был для главаря, но наглостью это компенсировал. Костюм был явно не его размера, но его это не смущало. Он был в восторге, растягивал свой щербатый рот от удовольствия. Он бережно гладил себя по бокам ладонями приговаривая: «Как у Жирика, желтенький, вот подфартило!».
Эту сцену не удалось досмотреть до конца. У подъезда появилась женщина, которая вертела головой по сторонам, пытаясь кого-то отыскать. Кроме бомжей, во дворе больше не было никого, было похоже, что искала она его, и он поспешил к ней навстречу.
Последовало обилие вопросов с её стороны, часто совсем не предполагавших ответов. Он не спешил с ответами, предлагая сначала посмотреть предмет обсуждения. Немного помявшись, она согласилась и открыла дверь своей квартиры.
Квартира была сильно убитой двушкой со смежными комнатами метров шестидесяти по площади и высокими потолками. Она давно ждала лечения и, казалось, уже не надеясь, что еще раз почувствует на своих стенах шпатель маляра. Только удачное её расположение в центре Москвы, в старой дореволюционной постройке, ещё сулило надежду, что это когда-то случится. Уже вовсю внедрялись евроремонты, навсегда вытесняя вонючую олифу грунтовками без запаха, а квартира всё ждала и ждала с начала века.
Хозяйку звали Жанна, пока это ни о чем не говорило, просто прозвучало имя. Для прораба, который представился Александром, важно было другое: потянет ли клиентка этот ремонт или это обычные понты, чтобы покрасоваться перед теми богатенькими друзьями, что рекомендовали этого прораба? Так тоже не раз бывало в его практике. Женское желание изменить что-то вокруг себя за свои деньги обычно заканчивается покупкой хорошенькой шубки, и она опять соглашается жить с обшарпанными обоями и скрипучими полами.
Она тоже ждала от него ценных рекомендаций по ремонту, хотя бы и на будущее. Прорабы, как и дизайнеры, всегда стараются понравиться заказчикам и привлекают внимание советами и замечаниями, которые даже и в будущем могут пригодиться. Они присматривались друг к другу. По-прежнему говорила только Жанна. Активно жестикулируя, она говорила, что нужно выровнять стены, углы и откосы, потолки и самое важное полы — это её глаз улавливает сразу, и она будет настаивать на ровных плоскостях и линиях. Речь её была переплетена разными строительными терминами и названиями, которых, к своему стыду, не знал прораб, но это его не интересовало.
Когда она начала говорить о скудном бюджете, он почему-то уже решил, что лекция затянулась и стал искать повода откланяться. Отсутствие его интереса вскоре дошло и до её внимания, и она переменила тактику, догадывавшись, что прораб — это лицо, заинтересованное в своей выгоде, и её планы могут остаться только планами и ничем больше. Поэтому, чтобы загладить свою отчужденность от этой убитой квартиры, ей всё же пришлось теперь доказывать своё родство с ней. Она рассказала грустную историю о лихих девяностых: её муж умер, оставив ей эту родительскую квартиру с рухлядью, которая напоминала мебель. Он оставил её одну с ребенком и ворохом нерешенных проблем, а сам взял и умер — легко отделался. Тогда она сдала эту квартиру иностранцу, которого ничуть не смущало подобная российская неустроенность. Близость дома к работе для него была важнее, чем комфорт. На деньги от аренды она ухитрилась снять себе с сыном квартиру на окраине, и проблема с выживанием была решена с блеском. Она подрабатывала репетиторством по английскому, её жизнь стала выравниваться, и она уже решила выучить сына на режиссёра и теперь хочет жить тут, в центре Москвы, и в своей квартире.
Предполагать, что её история размягчила его сердце, было бы ошибкой. И не такое уже слышали его уши. Но в какой-то момент в потоке ненужной информации вдруг прозвучало, что у неё есть спонсор в Британии, и это обстоятельство сразу перевесило все доводы против на за. Они вдарили по рукам, и работа закипела.
Первый этаж всегда нравится всем прорабам больше, чем последующие. Это у жильцов бывают проблемы с постоянно зашторенными окнами, частыми протечками и вниманием квартирных воров. Прорабу ничего из этого не мешает, а главное — это не его строители будут заливать или просверливать нижние квартиры. Вот в чем прелесть первых этажей для прорабов.
Всё бы и закончилось, как всегда, нормально, если бы не одно обстоятельство. Уже в конце ремонта Жанна попросила Александра привести ей коврик из «Старика Хоттабыча», для чего она оставила квитанцию. Это было не так далеко и, взяв с собой одного из рабочих, он покатил в сторону Сокола. Когда зашли в просторный ярко освещенный зал, слева у стены лежал плотно запакованный огромный рулон. «А вот и наш коврик!» — пошутил прораб, подмигивая своему напарнику, тем самым привлекая внимание работников магазина. Каково же было его удивление, когда к ним подошел менеджер и спросил:
— Вы за ковром приехали?
— Да, за ковром — подтвердил прораб, разыскивая в карманах квитанцию.
Менеджер быстро распорядился, чтобы ковер убрали с прохода и погрузили на машину, и с чувством исполненного долга ушел в другой конец зала. Шестеро здоровых парней в униформе дружно взяли рулон и погрузили его на багажник волги. В этой спешке никто и не вспомнил о квитанции.
«Умеет удивлять Жанна! Как мы его только в квартиру затащим?» — рассуждал прораб, привязывая ковер к багажнику. Рулон с трудом затащили в квартиру через уличное окно и оставили запакованным. Была пятница и прорабу хотелось без пробок добраться на дачу и немножко расслабиться.
Часа через три позвонила заказчица. Ей позвонили из магазина и сказали, что везут её ковер:
— Вы должны были забрать коврик еще днем, а почему не взяли? — нервно спрашивала она.
— Как это не взяли, а что мы тогда через окно затащили в комнату? — в свою очередь начал оправдываться он, — может что-то перепутали?
Через некоторое время она опять, в сильном возбуждении состоянии, позвонила:
— Мне все рассказал Тарас! Это судьба! Это мечта всей моей жизни! Вы будете в доле, — по-деловому тараторила она в трубку.
— Что значит в доле? — не понимал Александр.
— Сколько вы хотите? — весело начала торговаться Жанна, — Предлагайте!
Вдруг до него стало доходить, во что он вляпался.
— А как же продавцы, ведь все повесят на них?
— Всё спишут, не надо об этом волноваться. Это мечта всей моей жизни, сама упала в мои руки, и я не собираюсь от этого отказываться. Если вы не желаете получить долю, то и я не буду на этом настаивать. Квитанцию не потеряйте.
— Не потеряю! — с нескрываемой злостью сказал он.
— Поздно теперь злиться, Александр. Дважды я предлагать вам не собираюсь, — рассмеялась она в трубку, давая понять, что говорить больше не о чем.
В следующий понедельник энергичная заказчица уже раскроила ковер на три части и было понятно, что обратного пути нет. Это был ковер с высоким белым ворсом и, конечно, его кроить, как палас, было огромной ошибкой. Она была весела и приветлива как никогда и уже наняла машину, чтобы отвести эти куски ковра в ателье и восстановить кромку. У стены лежал небольшой коврик, которым никто не интересовался, хозяйка даже не пожелала его распаковать.
Александр не был таким веселым, как Жанна, он понимал, что стал невольным соучастником кражи. Никто даже не думал совершать эту кражу, и никто, кроме них, не знал о ней. Он понимал, что руки его запачканы и переживал о своем невольном участии, но ничего сделать не мог. Как будто и впрямь какой-то злой рок вмешался. Она увлеклась свалившимся на нее с неба счастьем, а он чувствовал себя полным дураком, которого использовали, лишив права выбора. Его совесть оставалась чистой, но разве ему от этого легче? Она тоже понимала это и знала, что он не пойдет на конфликт, если она его сама не начнет.
С этого момента они стали тяготиться присутствием друг друга. Все-таки люди знают, что красть — это плохо, а в оправдание себе придумывают, что все воруют и разница только в количестве украденного. Честному человеку тоже невозможно ужиться с вором из-за постоянной боязни испачкаться этой заразой. Ремонт все же закончился. Она рассчиталась, как полагалось, и они сказали друг другу «до свидания», решив больше никогда не встречаться.
Через полгода она позвонила и попросила его приехать на квартиру, и он приехал. Еще в подъезде он почувствовал запах гари. Когда она открыла дверь, сразу стало понятно, что было источником этого запаха. Стены и потолки были закопчёнными сажей. Оказывается, случайно загорелся ковер, и теперь требуется косметический ремонт. Это возгорание, конечно, было случайностью и причины всего этого она обсуждать не собиралась.
— Когда сможете приступить? — спросила по-деловому она, не глядя ему в глаза.
— Надо подумать, — ответил он, уже решив для себя, что не приступит.
После запаха пожарища ему почему-то захотелось курить. Он остановился напротив окон квартиры Жанны и достал сигареты. Знакомый дворник заметил его и подошел. Они закурили и разговорились. Общительность дворников во многом происходит от рода их занятий. От них редко что можно скрыть, а человеку всегда есть, что скрывать. Они знают всем цену, потому что внимательно смотрят за людьми сзади и сбоку — с тех сторон, которые людям труднее всего скрывать. Отсюда и выводы, которые дворники делают безошибочно, заранее зная, от кого чего можно ожидать в будущем. Хранить чужие секреты, это тоже не про них было сказано. Вот потому через десять минут Александр уже знал все о случившемся.
Когда Жанна в очередной раз уехала в Лондон, её сын устроил попойку с друзьями. Ранним утром дворник первым заметил черный дым, валивший клубками через открытое окно первого этажа. Ему хватило смелости залезть в это задымленное окно, нащупать на ковре спящих парней и вытащить их на улицу. Поняв, что это дымится ковер, он вырвал его из-под дивана и тоже выбросил на улицу. Он увлеченно рассказывал об этом, показывая рукой на это окно, ничуть не смутившись самой Жанной, которая подошла к окну и тоже злобно смотрела на них. Не отвел взгляда и прораб, как бы говоря ей:
— Ну что, как мечта твоей жизни? Дошло до тебя или нет?