Видео в YouTube:
Я шёл по пустыне. Не знаю, как долго. Не знаю, почему. Более того, даже не знаю, зачем и куда. Справа песок. Слева песок. Сзади и спереди, как это ни удивительно, тоже песок. Всё сливается в один жёлто-голубой украинский флаг.
Каждый шаг даётся всё труднее. Я люблю ходить, но идти по песку – это не ходьба по асфальту, это даже не ходьба по просёлочной дороге. С чем бы это сравнить?
Нечто похожее происходит, когда идёшь по снегу. Ноги утопают в снегу, где-то
больше, где-то меньше, опора всегда норовит ускользнуть. Это означает, что ты постоянно в напряжении: как бы не поскользнуться и не упасть, помимо этого гораздо больше сил уходит на то, чтобы поднимать ноги. Вот нечто подобное и когда ты идёшь по песку. Только ко всему прочему добавляется сильнейшая жажда…
А это не просто «захотеть попить»: ты занимаешься спортом, пробежался,
поработал на тренажёре и почувствовал недостаток воды в организме, – нет. Даже рядом не стояло. Это желание пить, когда ты ни о чём больше думать не можешь. Когда ты готов свой пот слизывать, если он, конечно, ещё у тебя есть. Жажда –
более подходящее слово…
Ситуация осложняется ещё и тем, что рядом никого. Помимо скорпионов, которым, похоже, просто воздуха для жизни достаточно, никаких попутчиков я
более и не заметил; ан нет, обманываю – чуть вдалеке варан пробегал, но и он не захотел ко мне присоединиться…
Шаг, ещё один… песок всё также сыпется вниз, а вместе с ним осыпаются и
последние силы, да что там силы: надежда, которая, подобно песку в песочных часах, перемещалась из надежды в безнадёгу. До этого момента я как-то крепился, сдерживал всё сильней и сильней поднимающуюся к горлу саможалость, но тут уже был готов дать ей место… как вдруг, аллилуйя!
Впереди я увидел прекрасный оазис. Это что-то с чем-то! Несколько пальм, зелень и – что самое главное – вода! Кристально чистая, горная, свежайшая, прекрасно утоляющая жажду, придающая сил и возрождающая надежду! Откуда я всё это знал? Не знаю, просто был в этом уверен. Откуда взялись силы, понятия не имею, но я рванул так, что, как мне показалось в тот момент, и Хусейн Болт мне бы
позавидовал.
Я всё ближе и ближе… Уже и воздух стал гораздо свежее, он буквально пропитан водой, я мог пить, просто бежав и открыв рот, настолько в нём было много влаги. Вот и оазис. Просто чудо! Я со всего размаху прыгаю в воду… Какая же она!
Потрясающе! Столь долгожданная прохлада! Можно пить, пить и пить…
И я бы пил, пил и пил, если бы не обнаружил, что бултыхаюсь в песке, который у меня повсюду. В носу, в ушах, глазах, во рту…
В этот момент отчаяние явно решило обогнать мою жалость к себе. Обычно приходит саможалость, а уже потом, через какой-то промежуток времени, заявляется и отчаяние. Здесь же всё произошло в ускоренном варианте.
Не то, чтобы я не знал, что такое мираж… нет, я о них слышал, даже пытался себе их как-то представить. Но, как говорится, лично с ними знаком не был. Сейчас же, обнаруживая песок всё в новых и новых местах своего тела, имел честь
познакомиться с ним лично. Не могу сказать, что очень приятно, но опыт, скажу я вам, незабываемый.
«Правильно ли ты видишь?» – прозвучало прямо рядом со мной.
«Тьфу ты, чур меня. Не от жары, не от обезвоживания, так от разрыва сердца
помру здесь!» – выпалил я. А сам пытался понять, это всё – продолжение миража, только уже на уровне поехавшего сознания или же я реально кого-то услышал. Я посмотрел чуть левее – и, действительно, рядом со мной сидит пожилой человек. Мне не пришлось долго вспоминать, кто это… Он сидел на песке, в метре от меня и смотрел прямо перед собой. «Не то, чтобы я удивлён, - собрав всю свою иронию в кулак, продолжил я. – Но я рад Вас видеть! Не скрою, не всегда так было, но вот сейчас я как-то по-особенному переживаю нашу встречу».
«Правильно ли ты видишь?»
«Да, что там, я привык. Ни тебе «Здрасьте!», ни тебе «Что здесь происходит?», ничего, я привычный! Вы спрашиваете меня, который только что купался в песке, пил его, нырял в него, правильно ли я вижу? Дайте подумать… нет, что-то мне
подсказывает, что нет. Но, у меня встречный вопрос, а как я мог увидеть в этой ситуации правильно?»
«А что у тебя в кармане? – продолжил, как обычно (по крайней мере, как мне кажется) невпопад спрашивать меня старец.
Я полез в карман, в полной уверенности, что удивлю его тем, что у меня в кармане песок. Песок! Что ещё у меня может быть там?! Но…козырнуть саркастической заготовкой у меня не получилось. Знаете, почему? Да потому что я из широких штанин изъял… не паспорт, как Маяковский, а карту местности. Чудесно! Всё это время у меня была карта. Изумительно! В этот момент, как мне показалось, жалость к себе – по причине всей глупости ситуации – теперь уже обогнала отчаяние.
«Откуда Вы знаете, что у меня в кармане карта?» – решил спросить я. А пока спрашивал, понял, что это я, зачем спрашиваю…
«Посмотри в неё», – продолжил он и, о чудо, и не задал вопроса.
Я открыл карту, по-быстрому сориентировался, осмотрелся – и, как оказалось, буквально за соседним барханом был настоящий оазис. Не говоря ни слова, я устремился туда.
И… скажу я вам, уже более осторожно, не прыгая, а потрогав воду ногой, уже потом плюхнулся в неё. И я нырял, и я пил, и плакал, и смеялся… Это не был
мираж, это был самый, что ни на есть, настоящий оазис! Накупавшись, я увидел
плодовые деревья, это были финиковые пальмы, смоковницы… Я никогда с таким удовольствием не ел финики и инжир.
«Есть ли разница, в испытанных тобой чувствах?» – вновь спросил он.
«Есть ли разница? Поначалу, нет. Как в случае с миражом, так и с настоящим оазисом: адреналин, радость, эмоции зашкаливают… но вот потом, потом разница колоссальна. В одном случае – опустошение и отчаяние, а в другом – удовлетворение и надежда», – ответил, немного подумав, я.
«То есть чувства могут обмануть?»
«Получается, что да, могут», - подтвердил я.
«Как мираж обманчив, так и чувства могут вводить в заблуждение и приводить к негативным последствиям. Чтобы испытывать объективные эмоции, чувства, необходимо правильно видеть, иметь мысли, основанные на реальности, а не вымысле», - философски продолжил он.
«Но как это выглядит на практике?» – абсолютно не подумав, спросил я.
… Населённый пункт, дома, деревья, люди. Время явно не наше. По дороге бежит женщина, она печальна, заплакана, видно, что у неё горе.
«Учитель, Учитель! – кричала она мужчине, который шёл в окружении, по всей видимости, учеников. – Господь, если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой!» – надрывным голосом произнесла она.
Тот, Кого она назвала Учителем, подошёл к ней, с видом, полным сострадания, обнял…
«Но я и теперь знаю, если Ты чего попросишь у Бога, Он даст тебе», - продолжила она, и глазами полными слёз, но теперь ещё и надежды, посмотрела на Него.
В этот момент я понял, что она подбежала к Иисусу. Я, благодаря моему, я бы уже сказал, закоренелому старцу, оказался в первом веке нашей эры, недалеко от селения, которое называлось Вифания. То, что произошло дальше, вызвало немалое удивление у всех, слышавших это.
«Воскреснет брат твой!» – как-то торжественно провозгласил Господь. В этот момент меня отвлёк старец.
«Сейчас присмотрись повнимательнее», - сказал он.
К Иисусу и Марфе присоединилась только что подошедшая Мария. Они обменялись несколькими фразами, и Мария просто разразилась рыданиями.
А я между тем наблюдал за происходящим. Вокруг было много слёз. Всех плачущих можно было разделить на две группы.
Первая группа - это несколько женщин. Эти вопили громче всех. Сперва это казалось органичным, но спустя совсем немного времени это стало как-то напрягать. Было в этом что-то неестественное.
«Кто эти женщины?» – спросил я старца. Он всё это время находился рядом со мной.
«Это профессиональные плакальщицы, – как-то без особого энтузиазма ответил он. – Их специально нанимают с целью добавить трагизма. Чем сильнее, даже
истеричнее, плач, сопровождающий похороны, тем больше чести по здешней традиции отдаётся усопшему».
Помимо этой группы женщин были и другие. Сюда входили Марфа, Мария, а также, по всей видимости, родные, близкие и друзья. У них также слёзы были на глазах, но выглядело это более естественно, что ли.
Вот интересно: и первая группа, и вторая, плачут. Это не какие-то нарисованные слёзы, они не нюхали лук, нет. Но при этом одни скорбели сердцем, а другие
больше работали, можно сказать, что и играли.
В этот момент произошло то, свидетелем чего я всегда хотел стать...
«Где вы положили Лазаря?» – спросил Господь. И после этих слов Иисус обвёл всех присутствующих взглядом. А вокруг... боль, горе, стоны, слёзы, истеричные возгласы, отсутствие надежды и обречённость... Иисус смотрел на всё это, Его лицо заметно изменилось, а в глазах появились слёзы. Я смотрел на Него, и не мог понять, что Он чувствует. На Его лице читалась не только печаль. Нет, там было нечто большее. Он не был похож на всех присутствующих. В какой-то
момент мне показалось, что Он гневается (да, да, именно гневается), в какой-то, что Ему мучительно больно или же Он сердится... Независимо от того, что было на Его лице, в глазах заблестели слёзы.
Иисус прослезился...
Сын Божий, Творец неба и земли, заплакал. Мир увидел слёзы самой Вечности! Эти слёзы не делали Его менее мужественным, каким-то слабым или жалким, нет! Эти слёзы удивительным образом подчёркивали Его внутреннюю силу и, я бы даже сказал, торжественность момента.
«Почему Он плачет? - спросил я, повернувшись к старцу. - Ведь Он собирается воскресить брата Марии и Марфы. Я знаю эту историю! Он же специально задержался, а теперь идёт для того, чтобы воскресить. Он сказал об этом и ученикам, и сёстрам умершего. Почему? Чем вызваны эти слёзы?»
«А сам-то как думаешь?» - вернулся к своей обычной манере задавать вопросы старец.
Его вопрос практически утонул в безудержном плаче присутствующих и их скорбных причитаниях.
«Постой...» – начал говорить я.
В этот момент всё как будто остановилось. У меня перед глазами проходили образы плакальщиц, родных, Христа...
Плакальщиц, родных, Христа... Все плачут...
Никто не смеётся, не радуется...
У всех, в той или иной степени, скорбный вид...
«Постой... Да у всех же разное основание для слёз и скорби, – словно прозрел я. – Плакальщицы в лучшем случае думают, что слёзы помогут родным, в худшем –
«ничего личного, только бизнес». Родные плачут в большей степени о себе. Они лишились близкого им человека, им горько и больно от этого. Того, кто был рядом, кто мог выслушать, помочь, больше нет. И только слёзы Христа не связаны с утратой. Ведь Он через считанные минуты воскресит Лазаря. Его боль, а то и гнев, связан с состоянием людей, со всем происходящим вокруг. А что вокруг? А вокруг безнадёжность, обречённость, боль и безысходность. Смерть поработила людей, держит их в ежовых рукавицах страха, в течение всей их жизни. Это враг,
противник, который не под силу людям, он просто им не по зубам! Ко всему этому примешивается лицемерие, игра в переживание...
Именно это возмущает дух Христа, вызывает слёзы на Его очах».
Сказав это, я задумался... Закрыл глаза, чтобы привести мысли в порядок. Открыл я их уже под финиковой пальмой.
«Как увиденное тобой, связано с миражами?» – не давал мне продохнуть мой старец.
«Как, как, самым непосредственным образом, - не задумываясь, ответил я. - Как я испытал эмоции, основанные на ложном основании, когда воодушевленно
побежал к миражу, так же и участники увиденных событий не о том горевали. Испытываемые ими эмоции, если так можно сказать, были неправильными, они стали следствием неверного основания. В печали нет ничего плохого, если основание печали истинно. Но в этой истории только Господь по делу проливал слёзы. Получается, что только Он по назначению использовал эмоции».
«Получается, так», – поддержал меня старец.
«Например, совершённый тобой или же другим грех должен стать причиной печали, – продолжил я свои размышления. – Это объективно, это правильно. Откуда я это знаю? Да просто у меня есть «карта»:
● «Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам; очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные. Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте; смех ваш да обратится в плач, и радость - в печаль» (Послание Иакова 4 глава).
● «Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию; ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не понесли от нас вреда. Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть» (2 послание Коринфянам 7 глава).
С другой стороны, печаль как следствие успеха другого человека – это использование печали не по назначению. Или же радость. Нет ничего плохого в радости. Наша «карта» предписывает нам радоваться:
● «Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь» (Филиппийцам 4 глава).
● «Всегда радуйтесь» (1 послание Фессалоникийцам 5 глава).
«Испытывать радость от послушания Богу – это законное употребление радости, но в то же самое время радоваться падению других, радоваться греху, пошлости – это неуместное использование радости,» – присоединился к моим рассуждениям старец.
«Здесь, я думаю, более-менее понятно. Чувства нам даны как то, что может разнообразить нашу жизнь, раскрасить её, придать ей яркости и колорита. Но при этом если чувства использовать не по назначению, они могут замарать, исковеркать, испоганить жизнь. Так ведь?» – спросил я.
«Безусловно, - продолжил он. - Например, это сладкое чувство влюблённости.
Всем вам оно хорошо знакомо. Если оно уместно, если оно направлено на жениха или невесту, мужа или жену – это чудесно. А если оно направлено на чужого мужа или жену? Когда быт уже приелся, когда кругом серые будни, а тут, как глоток свежего воздуха…
… Она, которая волнующе красива, грациозна, приветлива и мила в общении. При виде её сердце начинает биться по-другому! Сразу видно, что она тебя ценит, уважает! Она хвалит то, что ты делаешь, рядом с ней ты чувствуешь себя мужчиной, это уже давно забытое тобой, в твоей семье, чувство. В её глаза хочется смотреть, и каждый раз ты находишь в них что-то новое. Она такая настоящая, естественная. Нет, это не банальная похоть. Здесь всё тоньше, это именно возвышенная влюблённость, я бы сказал, очарованность. С ней хочется
быть вместе… и при этом ты абсолютно, на уровне своего сердца, уверен, что это законное чувство, что ты имеешь на него полное право. Вот оно, настоящее счастье…
Или же…
… Он. Он совсем не похож на этого предсказуемого мужа, у которого лишь секс, работа да еда на уме. Нет, он тоньше, он вежливее, он смотрит по-другому, он
понимает, он слушает! Он слушает! Он слушает! Я ему интересна! Рядом с ним я чувствую себя ценной, значимой, красивой, что уже давно не ощущаю в своей семье… Он романтичен, у него тонкое чувство юмора, он всегда заметит смену
причёски, органичность моего наряда и украшений.
Казалось бы, - всё продолжал он. – Одно чувство. Но в одной ситуации оно обогащает, а в другой – разрушает, не найду другого слова, как поганит, марает. Всё дело в том, что есть тот, кто обладает уникальным даром создавать миражи.
Его зовут (здесь можно было бы пошутить, что его не зовут, а он сам, к сожалению, приходит, но не буду, слишком уж серьёзная тема), так вот его зовут сатана. Ещё диавол, лукавый, от начала лжец и убийца, Люцифер… В Писании, в вашей
«карте», он назван тем, кто принимает вид ангела света. Он может пустить пыль в глаза, может нарисовать такие миражи, что и в раскалённом пустыней воздухе ты почувствуешь живительную влагу. Тебе это, кстати, знакомо, правда?
«Да уж, очень даже», – инстинктивно ища, где я ещё в песке, ответил я.
«Он мастер, профессионал с тысячелетним опытом. Понимаешь? Он одурачивает людей просто в раз! Например, ты когда-нибудь замечал, что люди, у которых есть щенки, котята и тому подобная живность, могут любить и переживать о них
больше, чем о людях вокруг, даже близких им людях? Они будут с ними разговаривать, а на брата или сестру, мужа или жену, шипеть. Они будут к ним милы и снисходительны, а к ближнему, холодны и нетерпимы».
«Интересно, никогда не смотрел на это с такой перспективы», – вставил я.
«Просто подумай об этом. Люди будут горевать, плакать, места себе не находить, если с их щенком что-то случится – и при этом абсолютно спокойно смотреть на то, как их друзья, а то и родные, о чём-то переживают, борются с какими-то трудностями. И при этом они будут считать себя людьми добрыми, сострадательными, ведь они переживают о котёнке, - уже достаточно
эмоционально продолжал старец. – Эмоции, которые должны быть направлены на людей, на ближних своих, они перенаправляют на своих собачек и кошечек».
«Так что же, живность не нужно любить?» – решил уточнить я.
«Я не об этом. Живность нужно воспринимать как живность. В этой живности нет образа Бога, а в людях есть. Живность не идёт в ад, а люди идут. Не по любви вашей к живности узнают, что вы ученики Христа, а по любви вашей друг ко другу. И вообще, Он всю живность вам в пищу дал, если ты не забыл. Но сатана нарисовал миражи, которым люди поверили! Дескать, «я люблю свою собачку, холю её и лелею, а значит, я хороший, душевный…» Ложь! Мираж! Просто у твоей собачки меньше возможности наступить на твою лоснящуюся гордыню. При этом ты пренебрегаешь людьми вокруг, ты избегаешь, сторонишься их… Запомни, ты очнёшься, бултыхаясь в песке».
«Да вот, не хотелось бы верить миражам. Очень хотелось бы использовать данные Творцом эмоции по назначению. Плакать, как Господь, тогда и о том, о чём нужно плакать. Смеяться, радоваться о том, о чём правильно. Исходя из духовной реальности, а не нарисованных миражей, - в сердцах выпалил я. – Очень хотелось бы, чтобы эмоции, способность чувствовать действительно обогащали жизнь, а не перечёркивали её».
«Правильно ли ты видишь?» – вновь прозвучал вопрос.
И в этот момент я вновь оказался в пустыне. Один. Кругом песок. Жара. Вот-вот – и он расплавится. Да что там: вот-вот – и я расплавлюсь. Как вдруг… оазис. Всё моё естество было готово рвануть туда: там вода, там прохлада, там спасение…
Но… нет. Я полез в карман. Достал карту. Осмотрелся… и пошёл в абсолютно другую сторону. Почему? Не потому что я самоубийца, а потому, что оазис там, моя карта не врёт.
Чувства – это дар Божий. Они могут удивительным образом разукрасить нашу жизнь, заставить переливаться её разнообразными и сочными красками, а могут
всё заляпать, замарать. Как жить одним и не допустить другого? Задавать себе вопрос:
«Правильно ли ты видишь?»
А что будет ориентиром правильности? «Карта», оставленная нам Тем, Кто в совершенстве знает весь наш маршрут. К великому сожалению многие из нас живут миражами, регулярно захлёбываются в песке, транжирят свои чувства, используя их не по назначению. А всё по причине того, что забыли про «карту». Либо забыли, либо поверили миражу, в котором её нет. Но она есть! Это реальность, она есть! Уже несколько тысячелетий она есть у людей и каждый может сверить с ней свой путь. Просто залезь к себе в карман и достань её. Чем больше ты проводишь время с «картой», чем внимательнее и тщательнее
изучаешь маршрут жизни, тем объективнее эмоционально ты будешь реагировать.
Испытал чувство влюблённости по отношению к чужой жене? Загляни в «карту» – и ты поймёшь, что это мираж, а настоящий «оазис» здесь, совсем рядом с тобой! И он прекрасен, уникален, удивителен и неповторим!
Привязался к своему котику, из-за него готов грубить другим, потерять жизненный тонус, тратить, транжирить подаренные Богом чувства? Загляни в «карту» – и ты поймёшь, что это мираж, а настоящий «оазис» совсем в другой стороне.
Правильно ли ты видишь? PS:
Только я успокоился, подумал, что старец преподнёс мне ещё один урок и теперь можно немного расслабиться, как вдруг…
«Сын мой Авессалом! Сын мой, сын мой Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!» – навзрыд не говорил, а просто кричал мужчина.
«Где я? А мне знакомо происходящее...»
«Сын мой Авессалом! Авессалом, сын мой, сын мой!»
Вспомнил! Это же Давид оплакивает своего сына. Того, кто поднял против него восстание. Того, кто не задумываясь, лишил бы его жизни. Того, кто подло и
публично унизил его, обесчестив его наложниц. Того, чья армия поубивала немало народа из войска самого Давида…
В один момент всё поменялось. Я оказался в доме. Передо мной всё тот же Давид. По всему видно, что мало ест, не следит за собой. Вид у него понурый, сломленный… Вокруг него с опаской шепчутся люди.
«Умерло дитя?» – спросил царь.
«Да, царь, не стало новорожденного сына твоего», – сказали ему слуги и как будто присели, ожидая чего-то очень страшного. Было ощущение, что молния по ним должна была ударить или земля разверзнуться. Но ни того, ни другого, не
произошло. Давид встал, умылся, побрился, переоделся, привёл себя в порядок и приказал принести ему поесть. Ни тебе плача, ни тебе вопля – ничего такого.
Более того, он воспрял, успокоился, казалось, что жизнь в него вернулась.
«Почему так?» – подумал я. А когда услышал слова царя, то всё понял:
«Доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне
поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне».
Давид смотрел на всё через призму «карты». Авессалом, восставший, поднявший руку на помазанника Господня, на своего отца, умер и пошёл в ад. Это боль царя, это его печаль – поэтому он безутешен. Младенец, умерев, пошёл в рай, где и встретится с Давидом. Есть ли повод печалиться, горевать? Нет. В этой ситуации очень хорошо видно, что эмоции царя связаны не с миражом, а с «картой», оставленной нам Творцом.
«Слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей», – сказал однажды Давид. Из его слов мы видим, что именно оно, Слово, помогает нам не быть одураченными миражами, а идти в сторону настоящего «оазиса»!
Не живи эмоциями, а живи «картой». Только «карта» приведёт к «оазису». Только
«карта» позволит тебе испытать настоящие чувства. Правильно ли ты видишь?...