На календаре 8 марта, так что сегодня мы снова поговорим о прекрасном, то есть о книжках с картинками. Но уже не в разрезе комиксов, а о картинках просто так.
Некоторое время назад меня спросили: а зачем, собственно, нужны книжные иллюстраторы? Почему бы просто не нанять художника (желательно известного): и книге успех обеспечить, и художнику, между прочим, хлеб?
Давайте попробуем разобраться.
Мысль привлечь известного художника на самом деле далеко не нова. Просто в XII-XIV вв., в эпоху пергамента, книжной иллюстрацией и росписями соборов обычно занимались разные люди, работавшие в разной технике и даже разными красками. Основным материалом иллюминатора (так, от лат. "освещать, украшать", века до семнадцатого называли иллюстраторов) были тушь и перья, а цвет добавляли гуашью или акварелью, реже темперой (которой пользовались и "большие" художники). Получалось, честно говоря, по-разному, но встречались и настоящие шедевры.
Одним из первых художников, удачно совместивших большое и малое, был фра Анджелико.
А вот у его младшего собрата по монастырю Сан-Марко во Флоренции и соперника в ремесле Заноби Строцци получалось несколько хуже.
Тут-то мы и подходим к одной из главных причин, почему "большие" художники (по крайней мере, того времени) почти не уделяли внимания книжной иллюстрации. Обратите внимание на детали работы Строцци: ощущение, что они хуже проработаны. Объяснение простое: даже если не принимать во внимание, что Строцци уступает фра Анджелико как художник, его книга гораздо меньше по размеру: 13.4x9.4 см (формат блокнота, А6) против 47.5x33.7 см (чуть больше нынешнего А3). Неудивительно, что у него и детализация страдает, и орнамент не такой занимательный.
Художники Возрождения вообще не очень любили работать в небольших форматах - отчасти из-за того, что кистью мелкие детали изображать сложнее, чем пером, отчасти желая заработать чуть больше денег: платят-то за большую картину больше, чем за маленькую. Однако писать "мелочовку" всё-таки приходилось: у большинства полиптихов (многостворчатых алтарных образов на досках, т.е. практически единственной станковой живописи, доступной в середине XV в.), сверху обычно расположена "портретная" часть с изображением святых, а снизу, на маленьких досочках-пределлах - "сюжетная". Хочешь не хочешь, а приходится рисовать фигуры. И по этим фигурам видно, что даже те из "гигантов", кто считался неплохим рисовальщиком, перед таким размером пасуют.
Бытует мнение, что художники того времени иллюстрировали только религиозные тексты. Поверьте, это не так. Чего только не найдешь в произведениях XII-XV вв.: александрийский сборник "Физиолог" (II-III вв.) и легенды о короле Артуре, "Триумфы" Петрарки, "Энеиду" Вергилия и "Декамерон" Боккаччо. Причём не только в живописи, но даже в скульптуре!
А больше всего любили, конечно, "Божественную комедию" Данте. Ей посвящены многочисленные фрески и полотна, но только один художник Возрождения стал в полной мере её иллюстратором. Сандро Боттичелли создал около 100 рисунков для включения в полное издание "Комедии".
Нетрудно заметить, что Боттичелли жил уже в эпоху книгопечатания. Казалось бы, тут-то и началась для художников прекрасная пора сотрудничества с книгоиздателями. Но нет: за исключением Дюрера с его библейскими работами (прекрасными, но так и оставшимися каплей в море) и куда более примитивных попыток Гольбейна практически ни один крупный художник к книгам интереса не проявил. Можно упомянуть разве что Агостино Карраччи, "воссоздавшего" гравюры к "Позам" Аретино, о которых я писал пару недель назад. Даже Рембрандт, прекрасно владевший гравировальной иглой, ограничился десятком гравюр по Библии, никогда не использовавшихся в качестве иллюстраций.
Новый приход художников в книжную иллюстрацию состоялся уже с развитием технологий печати, ближе к концу XVIII в. Хогарт, автор "Карьеры повесы" и "Модного брака", иллюстрировал "Дон Кихота", Буше - Мольера и "Метаморфозы" Овидия, Фрагонар - Лафонтена.
Казалось бы, после такого всплеска художники должны чаще обращаться к книжной иллюстрации. Однако в XIX в. можно выделить разве что работы Добиньи по народным сказкам и песенкам да "Фауста" Делакруа.
Напротив, художники и книжные иллюстраторы упрямо шли разными путями: заигрывания великих Блейка, Доре и Домье с живописью остались практически незамеченными, а большие рисовальщики вроде Энгра с книгами не связывались. Лично для меня это какая-то непостижимая история. Казалось бы, есть техника, ты ей прекрасно владеешь, есть книги и спрос на них - почему бы не объединить усилия?
Всё изменилось только в конце XIX в. В Англии Уильям Моррис с его "Искусствами и ремёслами" использует любую технику, которая только придёт ему в голову, от керамики до обоев, а следующие за ним прерафаэлиты вовсю "отрываются" в книжной графике. В России Врубель иллюстрирует Толстого и Лермонтова, книжными звёздами становятся многочисленные члены семейства Бенуа-Лансере. А следом и российский авангард, вплоть Маяковского, Лисицкого и Родченко.
Особо стоит сказать о работах живших в Париже, Берлине или Вене больших художников XX в., практически каждый из которых отметился в книжной иллюстрации: Матисс и Пикассо, Миро и Шагал, Грис и Леже, Дали и ван Донген.
На эту статью меня вдохновило посещение экспозиции "Книга художника" в Главном штабе Эрмитажа (кадры последней карусели - оттуда). Всем, кого тема интересует, очень рекомендую.
Но вот что заставило меня задуматься. В репродукциях это трудно оценить, однако книги в этой экспозиции очень крупного формата, от in quarto (примерно А4) до in folio (примерно А3) и даже чуть больше. Но значит ли это, что художники снова не умеют работать в "миниатюре", я, честно говоря, сказать затрудняюсь. "Есть многое на свете, друг Горацио..."
#переплёт #имхи_и_омги
