Челябинка Елена Маркова уволилась из «Газпрома» и занялась реставрацией мебели. Сейчас она ловко управляется со шлифовальной машинкой и дарит новую жизнь стульям, тумбам, дверям и другим предметам интерьера. Как реставрация превращается в детектив и почему мастер чувствует себя немного Франкенштейном, — Елена Маркова поделилась своей историей.
Елена — по образованию историк, долгое время руководила пресс-центром «Комсомольской правды-Челябинск», а затем работала пресс-секретарем «Газпром газораспределение». Несколько лет назад реставрация помогла ей преодолеть творческий кризис.
— Многие люди гуманитарной сферы испытывают диссонанс — мы не видим плоды своего труда. Особенно новостники. Мы ведь живем одним днем: новость вышла, завтра она уже не актуальна. Это заставляет тебя что-то делать своими руками, — признается Елена.
Так Елена начала увлекаться реставрацией мебели и дизайном интерьеров. Постепенно хобби переросло в профессию. Опыт в журналистке очень даже пригодился — Елена ведет блог под названием «Вещь» на «Дзене» и переписывается с зарубежными производителями.
НАШЛА ЛАТУНЬ НА МЕТАЛЛОБАЗЕ
А началось все с найденного на Avito антикварного зеркала со шпоном из красного дерева, инкрустированного латунью.
— При изготовлении этого зеркала использовалась куча техник — чернение, синение. Даже кораллы вставлены были. Я потратила много времени, чтобы найти латунь нужного оттенка для замены выпавших фрагментов, — вспоминает Елена. — Латунь — это же сплав. Современная отличается по составу и цвету. В итоге я нашла нужную латунь на какой-то металлбазе.
После реставрации зеркало пришлось продать. Елена признается: отрывала от сердца.
— Мне очень тяжело расставаться с вещами, я в некотором смысле коллекционером была. Но потом поняла, что могу захламить свою квартиру. Она сделана в другом цвете — это красное дерево никак не вяжется с обстановкой, — объясняет реставратор. — Я пришла к тому, что невозможно владеть всем. То, что ты общался с этой вещью, реставрировал ее, получил бесценный опыт — это такое же эмоциональное удовлетворение, как если бы ты ею владел. Она в голове у меня осталась, она меня греет.
Все инструменты Елена освоила сама, методом проб и ошибок. Первое время советовалась с мужем. Иногда что-то подсказывают в блоге.
— Одна подписчица рассказала, как очистила старую дверь без шлифовальной машинки с помощью фольги и утюга. По ее методу я сняла полиэфирный лак 60-х годов — за 20 минут очистила столик, на который потратила бы несколько часов.
Какие-то вещи приходится отдавать в работу столярам. Порой они ворчат: проще сделать новое, чем возиться со старым.
РЕСТАВРАЦИЯ — ЭТО ДЕТЕКТИВ
Елене всегда было интересно выяснить историю, попавших в ее руки раритетных вещей. Так реставрация превращается в своего рода исследование и даже детектив.
— Например, я забрала индустриальные стулья с завода АМЗ, который пошел под снос. У них была интересная спинка — она не была жестко зафиксирована, а ходила на шарнире — ведь человек же может быть разного роста. Мне стало интересно: кто из дизайнеров это придумал? Это же гениально! На них нет этикетки — вероятно, их заказывал завод вместе с лабораторией. Обнаружилось, что это датский дизайнер Фризо Кремер.
Стулья оказались не только удобными, но и практически неубиваемыми.
А вот зеркало, с которого начиналось увлечение, так и ушло с тайной.
— У меня подозрение, что это какая-то трофейная вещь, попавшая к нам в Россию после войны. Очень много таких вещей попадается.
Найти что-то подходящее в Челябинске удается редко, признается Елена. Например, стулья с завода АМЗ сбывали чуть ли не из-под полы: «мы можем через бухгалтерию, но это будет дороже». Впрочем, лучше так, чем просто выбросили бы на свалку, считает Елена.
— Это был первый случай, когда так продавали мебель. Я жалею, что не забрала прекрасные архитектурные детали, которые там были, но тогда я не представляла, куда их пристроить.
В основном раритет сосредоточен в Москве и Санкт-Петербурге, немного в Екатеринбурге.
— Мы — город, который начал развиваться с появлением железной дороги и антиквариата XIX века здесь мало, а вот из 60-х что-то есть. В Троицке, Златоусте, Миассе, Магнитогорске много — там я покупала два комода в редком для советского союза стиле Ар-деко.
«Э! А ГДЕ РЕСТАВРАЦИЯ?»
Елена отмечает: бывает реставрация музейная, когда используются те же самые метизы, шурупы, без современных деталей. А бывает бытовая, которая позволяет сделать вещь более функциональной. Иногда приходится восстанавливать мебель буквально из запчастей — как Франкенштейн.
— Есть такое слово «каннибализм» у реставраторов — когда ты, условно говоря, из двух стульев делаешь один.
Люди обычно хотят видеть обновления: было ужасно, а стало классно. Елена как историк считает, что нельзя портить то, что создано давным-давно. Так случилось с венскими стульями.
— На них была краска, которую нанесли 120 лет назад в Вене! Я ножку поправила, шпон подклеила. Люди в блоге писали: «Э! А где реставрация-то?» Но венские стулья мне пришлось зачистить, так как их невозможно использовать — дужка спинки оставляла черные следы на стенах.
ОБ IKEA И «БЫСТРОМОДЕ»
Будут ли через 100 лет реставрировать нашу мебель? Скорее всего нет — современная просто нереставрируемая. А вот тяга к винтажу появилась как некий протест «быстромоде».
— Чем хороша старая мебель — она сделана из «обратимых» материалов. Например, использовали белковые клеи, — отмечает Елена.
Впрочем, у дизайнерской мебели есть шансы. Даже, если она из IKEA
— IKEA смогла сосредоточить большое количество хороших дизайнеров, которые придумывают дешевые вещи и в то же время дизайнерски хорошие. Они эргономичные, дешевые в производстве. IKEA работала с мировыми влиятельными дизайнерами, которые делали коллекционные серии. Но, к сожалению, в России они не продавались.
Кстати, просматривая каталоги IKEA 60-х годов, Елена обнаружила венский стул. Совсем такой, как был в начале века, та же самая модель №14.
К слову, и не каждый антиквариат подходит под реставрацию. Например, плательные шкафы 60-х не списываются в интерьер — они очень глубокие. А мебель довоенного времени и вовсе делалась на судо- и вагоностроительных заводах. Мебельные цеха появились в 50-е года.
— Комоды 20-30-х не представляют интереса ни художественного, ни дизайнерского. Разве что впишутся в загородные интерьеры. Дело в том, что их делали артели. Откуда название «ждановские шкафы»? Их делали на судоверфи имени Жданова. Тогда мебельных фабрик практически не было, они стали появляться со строительством хрущевок.
Новый тренд — «интерьер вне времени», который сочетает предметы разных эпох. Глядя на него, не сразу догадаешься, когда купили квартиру и когда обставили.
РАЗОБИДЕЛИСЬ НА РУССКИХ
Опыт работы в СМИ помогает Елене не только писать блог, но и общаться. Говорит, без труда может написать зарубежным производителям.
— Недавно нашла тонетовские стулья 120-летней давности — потрясающей сохранности. Были незначительные повреждения. Списалась с компанией Thonet — она находится в Германии. Для меня было важно понять аутентичность краски или это уже более позднее наслоение. Мне даже потомок Тонета (Михаэль Тонет, немецкий и австрийский мастер-мебельщик, изобретатель венской мебели. — Прим ред.) ответил, что ему очень приятно познакомиться, но ничем помочь не смог.
Впрочем, в свете последних событий с нашими реставраторами общаются неохотно.
— Недавно коллега написала на фабрику в Чехии узнать про Антонина Шумена — информации нет о нем, а он хороший дизайнер. Они ей не ответили. Может она вопрос не так задала… Возможно, они разобижены на русских. Я столкнулась, что польские стулья Radomsko закрыли сайт — пришлось через VPN заходить. Обидно: я вашу мебель восхваляю в тут такое!
Продается ли отреставрированная мебель за рубеж? У нас нет вещей, которые интересны там, отмечает Елена. Кроме разве что шуменовских стульев.
— Мелочевку из разряда СССР — пропаганда я не собираю. Их в СССР не было, он продавался там в консульствах. Это экспортные издания — продавали через дипмиссии, на выставках. В 90-х когда рынок хлынул их стало много и это были поделки.
Подписывайтесь на наш канал! Здесь ещё много всего интересного.
