После настоящей деревенской бани мы собрались за большим столом. Уха, разлитая по большим мискам, пахла настолько аппетитно, что я не удержалась и попросила добавки. Сережка, смотревший восторженными глазами на Кирилла, уже третий раз подливал ему ухи. На второе женщины подали жареную рыбу и картошку. Я отказалась, а мужчины довольно быстро расправились и с рыбой, и с картошкой, не забывая нахваливать юного добытчика. После обеда за столом остались только взрослые.
Мы с большим вниманием слушали Анну, именно от нее сейчас зависит, удастся ли найти девочку. Анна предлагала ночью отправиться к входу в пещеру, через которую община соединялась с внешним миром. Она обещала провести нас к березовцам, а там спрятать в доме, где они жили с матерью. А дальше придется действовать по обстоятельствам. Только надо обязательно переодеться, чтобы не быть столь заметными среди общинников. Женщины пытались найти подходящую одежду. На Валерия натянули какой-то комбинезон, а сверху женскую рубашку, подпоясанную ремнем. На довольно массивную фигуру Кирилла готовой одежды не нашлось. Пришлось в спешном порядке сшить для него пончо, которое перетянули широким поясом. Под одеждой мужчины легко могли спрятать оружие, оказавшееся всего лишь, газовыми пистолетами. Мне нашли длинное темное платье, а голову перевязали темной тряпкой, смутно напоминающей платок. Запаслись свечами, бутылками с водой. В пещеру отправились в сумерки.
За дверью покоев Кормчего Тит услышал детский голос. Хотел было подслушать, но его обнаружила Феофания. Ничего не сказала старуха, лишь укоризненно покачала головой. Тит был уверен, что она не выдаст, он давно прочел в старых глазах месть. Но лучше было уйти. В пустой постели зябко. Тит натянул покрывало, и не заметил, как уснул.
Мы пробирались мимо сырых каменных стен. Впереди шел Валерий, освещая фонариком ветвящуюся тропинку. Как Анна находит путь? Длинное платье спутывало ноги, платок сползал на глаза. Казалось, лабиринту не будет конца. Стало трудно дышать. Я чувствовала, как зарождается паника.
Наконец Аста сообщила, что мы почти пришли. Дальше двигаться было опасно. Решили разбиться на две пары. Аста и Валерий отправились на разведку, а мы с Кириллом ждали за каменными валунами. Отпуская Валерия вместе с красавицей Астой, я ощутила легкий укол ревности. Разведчики вернулись, сообщив, что надо торопиться.
Стараясь не шуметь, мы двигались по ночному поселению. Даже темнота не скрывала убогости построек. Низкие покосившиеся дома больше походили на сараи. Если бы не слабый дымок, струившийся из некоторых труб, можно подумать, что здесь никто не живет. Это была деревня мертвых, даже собачьего лая не слышно.
Наш путь пролегал мимо единственного большого бревенчатого сруба, горделиво возвышающегося над поселком.
- Это молельный дом, - прошептала Аста, уводя нас по едва заметной тропинке. Маленькая избушка, примостившаяся у самого уступа горы, была родительским домом Асты. Именно в ней мы и рассчитывали организовать штаб.
Аста скользнула внутрь, мы последовали за ней. Зажигать свечи побоялись. В темноте нащупав лавку, расселись на ней, тихо переговариваясь. Первая часть нашего плана удалась. Надо подумать, как попасть в покои Кормчего. Из глубины комнаты послышалось шуршание. Мы затихли. Худой заросший мужчина на коленях полз к лавке. Он обнял ноги Асты, и, зарывшись головой в ее платье, шептал:
- Ты вернулась. Ты меня простила. Я знал, что когда-нибудь, ты придешь за мной. Мне нет жизни без тебя.
Мужчина шептал и шептал, не отпуская девушку. Аста застыла, не издавая ни звука. Наконец она заговорила.
- Как ты здесь оказался, Тит? – голос девушки звучал безжизненно.
- После того, как ты умерла, вернее, пропала, я больше не мог оставаться у своих. Я видел тебя во всем, что меня окружало. Я пережил самое страшное время. Аста, прости меня. Если опять тебя потеряю, мне незачем больше жить.
- Значит, ты перебрался в мой дом сразу после того, как я пропала?
- Это твой муж? – прошептала я.
- Да, он был когда-то моим мужем. Но сейчас я другая. Я больше не Аста. Я – Анна. Аста умерла в тот день, когда ее, избитую на этом дурацком радении, изнасилованную, даже не пустили проститься с умершей матерью.
- Аста, клянусь тебе, я все понял. Я казнил себя все эти годы.
- Я не верю тебе.
- Позволь хотя бы доказать, что я достоин прощения.
- Голубки, - Кирилл, вероятно, ко всем обращался подобным образом. – Смею заметить, что вскоре рассветет. Нам надо добраться до покоев Кормчего.
- Аста, если я помогу вам, ты позволишь мне хотя бы изредка видеть тебя?
- А что? Докажи мне, что мужчина, что не боишься глупых традиций, что способен ради меня пренебречь всем, что вбивали в твою голову.
- Я знаю, зачем вы приехали. В покоях Кормчего прячут девочку. Я следил за ним все последнее время. Сегодня состоится Радение Света. Вероятно, наш правитель готовит очередное свое «чудо». Слышал, как он разговаривал со своей матерью. Он хочет добраться до хранилища и считает, что девочка ему поможет.
- Где у вас происходят эти радения?
- В молельном доме.
- Там можно спрятаться?
- Пошли, я проведу вас туда. Когда-то мальчишкой, я помогал отцу ремонтировать Корабль. Я знаю там множество потайных мест.
- Тогда пошли, пока не рассвело. Женщины пусть останутся здесь. Надо успеть спрятаться, пока Гришка не начал свое колдовство. Действовать будем по моему сигналу, - Валерий взял инициативу в свои руки. Спорить с мужчинами было бессмысленно. Нам с Анной оставалось только ждать.
Когда мужчины ушли, Анна расстелила постель, и мы легли, укрывшись какими-то лохмотьями. В нетопленной избе было холодно. Я слышала, как девушка плачет. Наконец, она заговорила. Это был очень страшный рассказ. Сначала о детстве, потом о взрослении, а потом о замужестве, чуть не убившем пятнадцатилетнюю девочку. Я не перебивала Анну. Девушка говорила, что Лида и Сережка – самые близкие ей люди, что она теперь часто ходит в церковь, но об общине не может сказать даже на исповеди священнику. Что у нее есть мечта, она хочет, чтобы общины не стало, а люди, живущие в ней, обрели свободу. Мы и не заметили, как уснули.
Карта сбербанка поддержать автора 4276 1609 2500 3932