Армейская фантастика "Мой брат Сэофел".
Старший по связи майор Валуев пожелал спокойного дежурства, раздался щелчок, и динамик, по-стариковски кашлянув, умолк. Поерзав пятой точкой, я поудобнее устроился в кресле и привычно обежал взглядом ряды сигнальных лампочек и приборов. Станция работала как швейцарские часики, и можно было спокойно погрузиться в поверхностную дрему с эротическими сюжетами, которые почему-то постоянно одолевали меня на боевом дежурстве ближе к двум ночи. Этот интересный феномен частенько и со знанием дела обсуждался между офицерами нашей части, хотя научно-обоснованного ответа на вопрос "Почему такое случается ближе к двум?" никто так и не дал. В конце концов, остановились на том, что в это глухое ночное время делать практически было нечего. То есть вся эротика мерещилась от безделья. По-моему, наш офицерский коллектив интуитивно нащупал почти научное объяснение, с которым я, пожалуй, соглашусь. А что? Когда молодой и здоровый офицер сыт, в тепле и безмятежен, что ему остается? Вот то-то!
За соседним пультом сержанты Ильин и Климов вводили в программное устройство исходные данные по пролетам спутников. Серьезное занятие не мешало им вполголоса обсуждать гражданских девушек-телефонисток, с которыми удалось за последнюю неделю установить контакт по каналам военной связи. Офицеры-связисты отлично были осведомлены о таком способе ухаживания личного состава за дамами на расстоянии нескольких сотен и даже тысяч километров. И никогда этому особенно не препятствовали. Все мы люди, и даже больше скажу - мужчины.
Итак, шел самый обычный сеанс связи между нашей дивизией и центром управления ракетными войсками - штатная работа боевого расчета, выполняемая почти на автомате. Было 45 минут второго. Через пару минут я пойду покурить. Этот ритуал практически не нарушался, за исключением тех случаев, когда приходилось срочно приступать к починке аппаратуры. Я уже вынул пачку сигарет, предвкушая наслаждение первой затяжкой, как вдруг ожил динамик громкой связи.
- Что там у вас случилось? - голос Валуева с трудом прорывался сквозь потрескивание помех. - Не видим канал спутниковой связи!
- Что, что? Говорите громче, плохо слышно! - почти закричал я в микрофон.
Прием, который мы всегда используем в таких ситуациях. Пока Валуев повторял свой вопрос, я успел просканировать взглядом аппаратуру и сориентироваться с ответом. Стрелки приборов равномерно покачивались в зеленых секторах, словно оправдываясь: "Нет, нет! Мы не виноваты". "Это точно, - вторили им молчащие лампочки аварийной сигнализации. - Всё в порядке!".
- Вас не видим, старлей! - Валуев начинал кипятиться. - Даю пять минут на исправление ситуации. Доложить!
Громкая связь исторгла из себя странные булькающие звуки, и голос майора с треском растворился в неприятном шорохе помех. Скорее всего, раздосадованный майор швырнул с досады микрофон - дурное предзнаменование. В следующий раз он может настучать на меня командиру дежурных сил дивизии.
- Включить резервный тракт! - долго не думая, я выдал команду Климову и Ильину. Так всегда делали, когда возникали аварийные ситуации. Времени на детальное изучение причин никогда не хватало.
Бойцы защелкали тумблерами и резервный комплект вышел в эфир. Но не успел я перевести дух, как вновь начались какие-то непонятки.
- Товарищ старший лейтенант, - послышался взволнованный голос Ильина, - связь на резервном пропала!
Ильин отчаянно крутил штурвалы антенны, но тщетно. По экрану осциллографа вместо знакомых правильных цепочек импульсов бежали беспорядочные зигзаги и кривые.
- Ну, и ночка. Сейчас начнется! - только и успел подумать я, как динамик взорвался будоражащим нервы голосом Валуева:
- Ты, старлей, почему не докладываешь? Я тебя ...
Я выключил динамик и начал отсчитывать до десяти. Вступительную часть разгневанной речи можно было опустить без вреда для её содержания. При счете десять я включил динамик
- ... "Океан" уже запрашивает причины сбоев. Можем мы им что-то внятно ответить, а?
О! Дело дошло уже до Центра управления ракетными войсками. А в голосе майора появились просительные нотки. Валуеву нужна была хоть сколь-нибудь приемлемая версия, чтобы "Океан" дал добро на временный перерыв спутниковой связи, и тогда появляется время на диагностику и ремонт. Картина знакомая и часто нами, офицерами отделения спутниковой связи, используемая. Я улыбнулся и немного расслабился.
И тут в динамике захрипело и заулюлюкало. Потом раздались хлопки, похожие на пистолетные выстрелы. Я бросился к приемникам. С ними творилось что-то неладное. Ильин и Климов в спешке щелкали тумблерами, включая резервные блоки, но без толку. Я принялся регулировать частоту настройки приемников.
Внезапно на экране главного пульта появилось множество разлетающихся в стороны светящихся точек. Потом луч стремительно описал круг и мгновенно исчез. Такого еще никто здесь не видывал. Ильин и Климов перестали возиться с блоками и вопросительно уставились на меня. Так как было совершенно неясно, что происходит, и надо было хоть что-то делать, я скомандовал:
Сержант Климов, - в моем голосе завибрировали нотки напускной уверенности. - Осмотреть антенну.
Климов выскочил из аппаратной, и через несколько секунд послышались его истошные вопли. Я и Ильин, сломя голову, бросились на помощь к нашему товарищу. Картина, которую мы увидели, могла повергнуть в шок любого. Даже меня, советского офицера, воспитанного на боевом уставе ракетных войск и устрашающих картинках обожженных людей из методичек по оружию массового поражения.
Климов стоял на лесенке, ведущей на крышу к антенне, и орал во весь голос, указывая на восток:
- Смотрите, смотрите, товарищ старший лейтенант, вон там. Огонь, это ядерный взрыв, быстрее в укрытие.
В два прыжка я оказался рядом с Климовым на лесенке. Моему взору открылась поражающая воображение картина. Километрах в трех от нас, прямо на заснеженную равнину опускался отливающий золотом огромный шар. От него исходили ослепительные лучи, разрезавшие густую ночную мглу. Лучи шарили по земле, словно что-то выискивая. Они подбирались все ближе к нашей станции, пока один из них не наткнулся на входную дверь. И в этот момент от шара отделилась светящаяся голубоватая масса и покатилась в нашу сторону.
Голова моя бешено прорабатывала возможные гипотезы. Сердце колотилось, как во время марш - броска после ночной пьянки. Сомнений быть не могло. Это был не ядерный взрыв! Это были... Я даже испугался подумать такое. Мы первыми встречали инопланетян! Восторг и страх, смешавшись хмельным коктейлем, ударили в голову легким головокружением. Ноги и руки дрожали от возбуждения, и я чуть было не свалился с лестницы. К счастью, я быстро овладел собой и достаточно ловко спрыгнул на землю. К моему удивлению бойцы уже куда-то испарились. Я вбежал в сооружение и сразу уперся в стоящих по стойке смирно Климова и Ильина. Они были в противогазах и тряслись мелкой лихорадочной дрожью.
- Снять противогазы! - я схватился за голову от дурацкой внешности моих подчиненных. - Перед братьями по разуму надо предстать в естественном виде. А то они подумают, что у всех землян рожи такие!
Бойцы сконфуженно стянули противогазы и начали прихорашиваться. Ильин судорожно подтянул ремень, что за ним никогда не водилось, а Климов, плюнув на ладонь, начал приглаживать свою почти лысую голову с черненькими шпиньками еле пробивающихся волос. Я машинально потер подбородок. Трехдневная щетина колола руку. Надо было бы побриться, подумал я, но было уже поздно. Голубоватая жижа вкатилась в открытую дверь и, растекшись по полу, застыла, рассматривая нас и чего-то выжидая.
Я собрался с духом, поправил армейский галстук, расправил плечи и торжественно произнес:
- Здравствуйте..., - я слегка запнулся, но потом уверенно продолжил, - братья по разуму. Мы долго ждали и вот вы пришли. Добро пожаловать!
На этом мое приветственное слово закончилось. Не зная, что делать дальше, я принялся ждать, пытаясь отыскать у жижи то место, где по идее должны быть глаза. Но ни глаз, ни ушей, ни рта у моих космических братьев (или брата, или сестры) я, к сожалению, не обнаружил. Одна большая студенистая масса, слегка фосфоресцирующая. Что-то вроде расплывшегося в тепле холодца.
Жижа еще немного полежала спокойно, очевидно переваривая мои слова, а затем неожиданно заиграла всеми цветами радуги. От нее начали исходить какие-то переливающиеся звездочки, заполнившие собой все помещение. И тут внезапно застрекотал телеграфный аппарат, которым много лет уже давно никто не пользовался. Сержант Климов первым сообразил, что надо делать, подскочил к аппарату, схватил телеграфную ленту и нервно зачитал:
- Я - СЭОФЕЛ. Я понял твой язык. Я лечу домой, у меня нет железа. Оно - топливо для моего корабля. Мне нужно 40 кг. На земле я могу быть не более 5 минут. Иначе попаду в большой метеоритный шлейф и погибну. Помогите, братья.
Всего 40 кг какого-то там дешевого железа и мы сможем спасти отважного космонавта! Брата по разуму! Первой мыслью было отдать Сэофелу пару двигателей с вентиляторами системы охлаждения. Но на откручивание болтов уйдет не меньше получаса, да и командиры башку потом тоже открутят, только уже за несколько секунд. И тут я вспомнил, что в каптерке лежат новехонькие канализационные трубы. Их прапорщик Салихов, наш завхоз, спер темной осенней ночью на складе третьего ракетного полка и припрятал у нас на станции. По весне, когда все забудут о пропаже, Салихов хотел по-тихому отремонтировать сортиры в казарме батальона связи и получить от командира в качестве вознаграждения летний отпуск за отличную хозяйственную работу.
- Трубы из каптерки сюда! - скомандовал я бойцам, и те, стремглав, бросились выполнять приказ.
Вскоре перед Сэофелом выросла гора металла. Наш космический гость мгновенно накрыл её своим аморфным телом и выкатился наружу. Он несся изо всех сил к своему кораблю. У него почти не оставалось времени. Стрелки на моих часах стремительно бежали вперед, словно желали Сэофелу гибели: 10,9,8,7... и в этот момент огромное тело золотого шара задрожало и, наполняя грохотом безмолвную оренбургскую степь, взмыло вверх, оставляя за собой дымчатый светящийся след - прощальный жест Сэофела.
Мы стояли около станции и махали шапками вслед Сэофелу, пока космический корабль не скрылся в бесконечном холодном космосе.
Когда вернулись в аппаратную, по экрану осциллографа вновь бежали вереницы четких импульсов. Динамик над моим ухом зашуршал, и я снова услышал раздраженного майора Валуева.
- Перерыв в связи 10 минут. Чем можешь объяснить?
- Товарищ майор, здесь такое произошло! - в моем голосе чувствовалось необыкновенное возбуждение. - Вы не поверите! К нам прилетал инопланетянин Сэофел! Теперь он мой брат.
- Что? - угрожающе зашипел Валуев. - Вы там не упились, случайно?
Меня, как ножом по сердцу, резанула убогая фантазия майора.
- Не по чину нам упиваться на работе, товарищ майор, - зло съязвил я, намекая на гусарскую привычку майора частенько появляться на службе подшофе.
- Ты это к чему? - напрягся Валуев. - А ну-ка, дыхни!
- Ну, тогда нюхайте! - набрав полные легкие воздуха, я дунул в микрофон. - Как запашок, товарищ майор?
Динамик красноречиво молчал. Очевидно, Валуев включил в мыслительную деятельность оба своих полушария и соображал, как вести себя с наглецом лейтенантом. К чести Валуева он выбрал самое правильное решение, хотя оно далось ему нелегко:
- Ладно, - с трудом выдавил из себя Валуев, - разберемся после дежурства. А сейчас попытайся успокоиться и отдохни.
Я выключил динамик. Равномерный гул вентиляторов наполнил аппаратную. Ильин и Климов сидели за соседним пультом с опущенными головами. Но их уши были как-то странно приподняты, как у овчарок, и обращены в мою сторону.
- Что это вы носы повесили, голубчики? - я решил немного разрядить атмосферу. - Радоваться надо, что первыми на земле встретили космических гостей. О нас в газетах будут писать. Может телевидение покажет.
- Да что вы, товарищ старший лейтенант! - Климов был явно расстроен, - Ведь никто не поверит, ребята засмеют. А об отпуске можно забыть. Майор Валуев про нас такое расскажет командиру части, мало не покажется.
- Поверят, поверят нам! - я попытался подбодрить бойцов, но, вспомнив устрашающее валуевское "разберемся после дежурства", сразу сник.
Офицерское собрание получилось бурным. Сначала выступил майор Валуев, за ним два капитана. Все говорили только обо мне, и, конечно же, не самое лучшее. Тщетно я пытался что-то доказывать и апеллировать к вселенскому долгу человечества, размахивая телеграфной ленточкой с текстом просьбы Сэофела о помощи. Я раз десять рассказывал одно и тоже, но мне никто не верил. Устав, я плюхнулся на стул, и меня потянуло в сон. Откуда-то из потустороннего мира было слышно, как майор Валуев предложил влепить мне выговор и воздержаться от приема в партию...
***
- Товарищ старший лейтенант, просыпайтесь! - сержант Ильин осторожно теребил меня за плечо. - Уже утро.
Я с трудом продрал глаза и уставился на Ильина.
- Как там наш брат Сэофел? - первым делом спросил я.
- А это кто? - вытаращил глаза Ильин.
- Ты разве ничего не помнишь? - искренне удивился я.
- А что я должен помнить? - Ильин стал пристально всматриваться в мое лицо. - Вы не заболели, товарищ старший лейтенант?
- А где Климов? - я не стал полемизировать с Ильиным. - Климов, ты где?
- Я здесь, товарищ старший лейтенант! - Климов вышел из-за спины Ильина.
- Ты тоже ничего не помнишь, что случилось этой ночью?
- Да ничего не случилось, - простодушно произнес Климов. - Связь была отличная, без перебоев. Мы поэтому вас не будили.
Значит, мне все приснилось! Не будет никакой разборки и офицерских собраний! Я радостно заулыбался, почувствовав прилив сил, потянулся до хруста в суставах, вынул сигарету из пачки, набросил шинель на плечи и вышел покурить на свежий воздух. Легкий морозец и яркое белесое солнце веселили сердце и душу. Жизнь была прекрасна!
Прямо у входа на станцию столкнулся почти лоб в лоб с прапорщиком Салиховым.
- Доброе утро, товарищ старший лейтенант! - приветствовал меня Салихов. - Погодка сегодня просто сказка, правда?
- Это уж точно, - согласился я. - Сейчас бы на лыжи, а потом в баньку и сто грамм под горячие пельмешки. А ты чего это к нам в такую рань?
- Машину заказал на утро. Трубы из каптерки хочу забрать, - Салихов хитровато прищурился. - Сами знаете, подальше положишь - поближе возьмешь. Вобщем, перепрятать надо.
- Ну-ну, валяй, - я с удовольствием затянулся сигаретой. - Удачи в хранении краденого имущества. Мести третьего полка не боишься, товарищ Салихов?
Салихов застенчиво улыбнулся и бочком протиснулся мимо меня в открытую дверь станции. Было слышно, как он, похохатывая, шутит с Ильиным и Климовым насчет их знакомых дам - телефонисток. Затем была небольшая пауза, в течение которой я спокойно любовался сверкающей заснеженной степью... И вдруг раздался душераздирающий рев смертельно раненого зверя. Сердце мое ёкнуло в предчувствии беды. Матерная тирада на русском языке потрясла всё сооружение, смешавшись со странными тюркскими, как мне показалось, словечками "кутляк, шишиб, кют". До сих пор я не знаю, что это значит, но в тот момент, как ни странно, я их прочувствовал нутром, без перевода и запомнил. Через секунду Салихов выскочил из здания станции, как черт из табакерки.
- Где трубы? - Салихов еле сдерживал себя, чтобы не перейти на крик.
- Были в каптерке, - ответил я, как ни в чем не бывало.
- Их там нет! - Салихов даже затопал ногами, чтобы погасить охватывающее его безумие. Если бы не разница в количестве звездочек на погонах, он, наверняка, прирезал бы меня, как барана.
- А я тут причем? - я расплылся в издевательской улыбке.
- Вчера вечером были, ночью только вы дежурили, а теперь утром уже нет!? - Салихов развел руками и слегка присвистнул.
И тут до меня дошло: "Трубы ведь исчезли неспроста. Значит, мы на самом деле отдали их Сэофелу! Не было никакого сна!". Мое тело мгновенно покрылось холодным потом, а в лицо хлынули все пять литров молодой горячей крови, покрыв его предательскими пятнами красно-багровых оттенков. Салихов, сразу заметил мою мимолетную растерянность:
- Ну, и кто был здесь вечером, или, может, ночью? - с прокурорской настойчивостью продолжал допытываться Салихов.
- Кто, кто? Дед Пихто! - произнес я задиристо, беря себя в руки и переходя в наступление. - Если скажу "кто", то сразу упадешь и не встанешь.
- И кто же? - голос Салихова просел на полтона.
Завладев инициативой, я решил окончательно добить настырного прапорщика и откровенно перешел на обыкновенное вранье, столь уважаемое в кругу войсковых хозяйственников:
- Сегодня ночью приезжал старшина третьего полка, - я откровенно залюбовался перекосившейся физиономией Салихова. - Он и забрал все трубы. Велел тебе привет передать и сказать, что должок еще есть за тобой.
- Какой еще должок? - испуганно заморгал Салихов.
- Говорит, проценты вернешь за пользование трубами, - полет моей фантазии было трудно остановить, и я усилил его конкретикой. - Шифером!
- Откуда мне его взять? - Салихов распахнул тулуп, очевидно желая показать, что гол, как сокол.
- Мне-то по барабану, - я глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым прямо в лицо Салихова. - Это ты с ним выясняй.
- А вы, товарищ старший лейтенант, не могли его послать куда подальше, когда он к вам обратился?
Мне, откровенно говоря, надоел бессмысленный треп с нижним чином, и я решил завершить полемику командирским приемом на понятном Салихову языке:
- Знаете, товарищ прапорщик, кругом, - я быстро соображал, куда бы направить Салихова, и вдруг меня осенило, - и идите вы лучше в "кутляк, шишиб, кют"!
К моему удивлению Салихов принял команду к беспрекословному исполнению, четко выполнил команду кругом и двинулся в указанном мною направлении строевым шагом. Я был в восторге. Все-таки армейская муштра и есть наша самая большая военная тайна! Отойдя на десяток метров, Салихов обернулся и, обращаясь ко мне, пророчески произнес со слезой в голосе:
- Вот так и страну, как мои трубы, растащим и просрём, товарищ старший лейтенант. Мать вашу, кутляк, шишиб, кют.
За моей спиной тихонько хихикали Ильин и Смирнов.
Шел 1977 год. До перестройки оставалось всего каких-то восемь лет.
Домой я возвращался поздно вечером. Было удивительно тихо. Темно-синее небо, огромным куполом покрывшее наш городок, было утыкано мириадами звезд. Вселенная дышала полной грудью своих могучих легких, наполняемых космическими ветрами. Где-то там, в сгустках времени и пространства, в своем сверкающем корабле несся отважный Сэофел. Он спешил опередить метеоритный шлейф, и в этом ему помогали мои и Салихова канализационные трубы. Сэофел обязательно вернется на Землю, где его ждет брат по Вселенной. А братья должны встречаться, хоть раз в миллиард лет. Еще бы и жить столько же!
Я до сих пор жду, когда он вернется (добавлено в 2018 году).
Вячеслав Антонов, 1977 год.
Доработка 2018 года
Не забывайте ставить лайки, дизлайки, комментировать, делиться и подписываться. Приглашаю на свою литературную авторскую страницу https://proza.ru/avtor/slantonov