Алинка плакала без остановки. Вдоволь наплясавшись вокруг её кроватки, я всё-таки взяла на руки капризулю и попыталась укачать.
Дочка вскрикнула последний раз, как бы предупредив, что в кроватку возвращаться не собирается, хрюкнула носиком, закатила глазки и тихо засопела, забывшись чутким сном.
Истерика мужа
Именно в этот момент в спальню влетел взбешенный муж и принялся громко кричать.
– Какого лешего ты делаешь с ребенком? Почему она так кричит? Ты не мать, ты мачеха.
Я попыталась успокоить мужа, сказать, что дочка уже уснула. Но это лишь раззадорило Бориса. Алинка, испугавшись, вскрикнула. Снова заплакала. Муж попытался вырвать у меня двухмесячную крошку, обозвал скотиной и ткнул кулаком в висок. Я шарахнулась и ударилась затылком о косяк. Перед глазами все поплыло. Теряя сознание, я почувствовала, как дочку забирают у меня из рук.
Очнулась я быстро. Едва ли я вообще успела провалиться в небытие. Мысль о том, что моя маленькая дочка находится во власти вышедшего из себя отца, не дала мне лишиться чувств окончательно. Качаясь, я вышла в гостиную.
Муж сидел перед компьютером. Одной рукой он возил по столу мышку, другой качал Алинку.
– Отдай, я уложу ее в кроватку, – спокойно попросила я, зная, что повышенный тон лишь снова взбесит Бориса.
Тот глянул на меня злым, презрительным взглядом. Развернулся на кресле и толкнул в живот ногой.
Упав, я сильно ушиблась боком, но попыток забрать малышку не оставила.
– Да катись ты, – зло кинул мне в конце концов муж, сунул Алинку в руки и уткнулся в экран компьютерного монитора.
Предупреждение доктора
Ночью у меня невыносимо разболелся живот. Тянул бок, кружилась голова.
– Мам, мне нужно в больницу, – позвонила я утром маме. – Посидишь с Алиной?
– Он снова тебя бил? – без обиняков спросила встревоженная родительница.
– Нет-нет, – поспешила я успокоить горячившуюся все больше женщину.
– Мамуль, наверно, обострился мой пиелонефрит. Так посидишь?
Мама забрала Алину минут через сорок, а я рванула в клинику.
– У вас небольшое сотрясение и отек правой почки, – констатировал пожилой врач-рентгенолог, рассматривая мои снимки. – Что с вами случилось? У вас синяк на животе, вас били?
– Нет-нет, – торопливо затараторила я. – Это я вчера неудачно из автобуса вышла. Зацепилась каблуком за подножку, ну и…
Врач пристально посмотрел на меня.
– Я бы на вашем месте подальше держался от этой подножки. В следующий раз можно выйти не так удачно, – подвел итог нашему разговору доктор и отдал мне снимки.
Важный шаг
По дороге домой я все еще маялась от боли в животе. Проходя мимо районного суда, неожиданно для себя приняла важное решение. И, пока не передумала, зашла в здание. Быстро написала заявление с требованием развода, приложила заявление об алиментах. Борису отправила сообщение: «Подала на развод. Больше так не могу. Увидимся в суде».
Купила небольшой тортик и рванула к маме и Алинке.
– Почему, ну почему ты не сделала этого раньше? – вопрошала мама, заламывая руки. – Неужели мы с отцом не забрали бы вас с внучкой от этого изверга?
– Он не изверг, мам, – попыталась защитить я человека, с которым прожила бок о бок пять лет.
– Просто эпилептик, с нервами не все в порядке. Мне стыдно, что я ушла, правда. Это слабость. Но я боюсь за дочь.
Мама закатила глаза, будто говоря: «Ну как можно быть такой безрассудной?»
Разговор с мамой
Сообщения от Бориса сыпались одно за другим. То он грозил, что отнимет у меня ребенка и вообще убьет меня, то просил вернуться и заверял, что жить без нас не может, то издевался, рассказывая, что «страшная тридцатипятилетняя тетка с ребенком никому не нужна».
Я знала, что Борису плохо. Он был болен и часто не контролировал свои эмоции. Но у него есть отец. Он не одинок. А мне нужно защищать свою малышку. Она не должна расти и видеть, как папа периодически прикладывает о косяк ее мать.
– Мам, а ведь я все еще люблю его, – призналась я как-то вечером, когда мы с мамой пили чай на кухне.
– Мне кажется, нам нужно встретиться и поговорить. Я сбежала, трусливо поджав хвост. Забрала ребенка. Это нечестно.
Мама застонала:
– Не дури, Оксана. Он же убьет тебя. Это не человек, это зверь! Ты вообще должна была написать на него заявление в полицию.
Прочь от трясины безумия
И все-таки я встретилась с мужем. На нейтральной территории, в кафе недалеко от нашей с ним квартиры.
– Почему ты ушла? – спросил меня Борис, тоскливо заглядывая в глаза, пытаясь поймать и удержать мой взгляд.
Мне было жутко стыдно, но я знала, что этот убитый горем, влюбленный мужчина уже через минуту может превратиться в яростного зверя, крушащего все вокруг себя.
– Ты знаешь, – отвела я глаза от его взгляда, полного боли. – Так жить невозможно.
– А если я пообещаю, что начну лечиться? – спросил тихо Боря.
Я подняла голову и заглянула ему в глаза.
– Ты должен был это сделать очень давно. Мы ведь много раз говорили на эту тему. Почему ты пропустил очередной курс?
Борис поменялся в лице, щеки его раскраснелись, глаза зло полыхнули. В лицо мне полетел бокал с соком. Я быстро схватила сумочку и выбежала из кафе. Набрав номер свекра, рассказала, откуда он может забрать своего сына. Мне все еще было стыдно за слабость, я корила себя, чувствовала предательницей. Но мне хотелось жить. Жить