Я перестал упускать возможность выступить где-нибудь, и однажды меня заметили в творческой группе программы Что-Где-Когда, – это был матёрый федеральный телепроект, в то время крайне популярный. И вот пришла телеграмма от фирмы Игра, которой руководила Наталья Стеценко, супруга Владимира Ворошилова, бессменного ведущего этой программы. Я пригласил Юру Моисеева составить мне компанию в Москве, с целью вступить в переговоры о последующих концертах, если таковые вдруг состоятся. Ворошилова я страшно боялся. Наверное, потому что программа была одного возраста со мной. Строгий тон ведущего, казалось, пробивал стены. Автор Брейн-ринга Андрей Козлов, напротив, был мягок и участлив со мной, что, безусловно, поддерживало спокойствие молодого исполнителя. Ворошилов не стал репетировать выход артиста, он попросил проиграть ему на выбор несколько песен с оригинала ТНБС. Первая песня прошла в тишине.
— Звук, вторую фонограмму поставьте, пожалуйста, - скомандовал режиссёр.
Прозвучало По Телевизору По Радио, и Ворошилов воскликнул:
— Обе пишем, две песни, слышите. Редакторы, фиксируйте: вторая песня на третью музыкальную паузу, а первая на финал. Только не перепутайте.
Сразу после программы к нам подошли промоутеры из глубинки с целью установить контакты. Юра Моисеев, оценив ситуацию, заявил промоутерам:
— Концерт Вишни стоит двадцать пять тысяч рублей, - рубанул он с плеча, добавив, - Гарантия. Гонорар и билеты не позднее, чем за две недели до выезда. Афиши печатаете сами.
Опупевшие промоутеры мгновенно ретировались. На таких условиях могла выступать группа Кино или Алла Пугачёва, но никак уж не я... Осознав, что сценическая карьера катится ко всем чертям, я обратился к Юрию Владимировичу Белишкину с просьбой сделать что-нибудь, пока это ещё возможно. Белишкин как раз в то время лишился работы директора группы Кино — ребята нашли Айзеншпица и перешли к нему. И Юрий Владимирович согласился стать моим директором. Работавшие вместе Андрей Козлов и Наталья Стеценко, устроили в Мариуполе конкурс красоты, куда пригласили меня выступить. Так же пригласили кабаре-дуэт Академия из Москвы, а я, в свою очередь, пригласил заняться организацией нашего отъезда Юру Белишкина. Он связался с организаторами, заручился гарантией оплаты, внёс свои коррективы в состав участников концерта, включив туда свою подопечную Наташу Пушкову. Выступления прошли великолепно. Все конкурсантки-красавицы вооружились моим автографом. В тур мы поехали с Леной. На почве моей восходящей звёздности Лена сильно изменила ко мне отношение, была ласкова и кротка. На самом деле, проект «Вишня» мог в полной мере считаться и её авторским проектом. Лена помогала писать тексты к песням, нередко правила мои нескладухи. Шила концертные рубашки и брюки, вязала свитера, гладила одежду. Она была равноправным участником процесса, и во всём я опирался на её мнение. Мы летели в Мариуполь, и я мечтал о сексе на большой двуспальной кровати. Нам был заказан люкс-номер в гостинице, однако в момент заселения выяснилось, что двуспального люкса нет, а есть обычный дабл. Я заартачился туда селиться, устроил большой скандал.
— Если люкса нет, пожалуйста, отправьте нас ближайшим рейсом обратно, домой, — требовал я.
Люкс нашелся лишь во второй гостинице города Мариуполя. Она располагалась далеко от центра города, то есть от того места, где проводились культурные мероприятия, и нас предупредили, что передвигаться по городу нам придётся самим. Мы согласились. Нас отвезли, заселили и оставили пребывать в божественной неге от выигранной битвы за справедливость: звёзды должны жить как звёзды! Тем же вечером, помывшись, мы вызвали такси и отправились на площадку. В машине у водителя играла кассета — на замедленной скорости звучала Твоя Беда. Мы усмехнулись, спрашиваем:
— А кто это поёт? — Вишня, — невозмутимо ответил водитель.
На площадке мы с Леной успели подружиться с Лолитой Малакянц и Александром Цекало. У них была программа Маленький Переворот, – все партии были разложены на голоса и неплохо записаны: ребята выступали по чистую фонограмму, впрочем, как и я. В те годы они только набирали обороты, и смотрели на нас с определённым интересом. Всё было хорошо, если бы успех не омрачил финансовый вопрос. Юрий Владимирович Белишкин потребовал от меня 30% моего гонорара, но я ни за что не хотел отдавать! С какой стати, думал я, когда это мой личный контакт, когда обратились ко мне, а я всего лишь попросил купить билеты! Тот случай до сих пор вызывает в душе смятение, ведь я снова был не прав. Как, впрочем, и в гостинице с Андреем Козловым и его администрацией, где устроил совершенно глупый, никчемный бунт. Судьба весело надо мной посмеялась в ответ. После концерта нас привезли в гостиницу, которая, как я уже сказал, была на отшибе, рядом с большим Металлургическим комбинатом им. Ильича. И вот глубокой ночью нас разбудила такая чудовищная вонь – не передать словами! Вонь проникала в самые дальние уголки сознания, и не помогало от неё ничего: ни задраенные окна и двери, ни мокрые полотенца, натянутые на нос, ничего. Это была расплата за бунт, и пришла она сразу. Юрий Владимирович Белишкин также прекратил со мною всякие отношения. Я получил отвесистый шлепок от Судьбы и вынес из этого некий опыт. Впоследствии мне удалось донести до Белишкина, что в нашем конфликте я повёл себя как гондон, и выразил сожаление, что так вышло. Юрий Владимирович достойно сделал вид, что о конфликте он никаком не помнит, за что ему большое человеческое спасибо. Я помню... и помню почти всё.