Вирта помнила, как дед Василий учил ездить на коне. Иногда вздыхал и говорил тихо: «Пока внука мне ещё нет, поэтому внучку буду учить нашему казачьему делу. Всё это и, в обычной жизни, полезно.
Хоть коня оседлать. Хоть шашкой рубить. Хоть даже с нагайкой управляться». Разные, у него, нагайки были. Правда, никогда ими «не потчевал» коней.
Вирте тогда запомнилась одна – самая грозная.
Когда ею заинтересовалась, дед лишь улыбнулся. «Да, Вирташ! Знаменитая это была работа – калмыцкая охотничья. Посмотри! Видишь сама плеть два с половиной метра. А в хвостовике – три пули «лапой» вплетены. Знаешь зачем? Для силы удара. Поверь! Что при сноровке – голова волка будет в куски».
Сейчас они были на зимовье. Да, прибыли лихие люди. И дед дал нагайку и отправил за подмогой. Она тихо оседлала Сторна. И оврагом поскакала к станице. Далеко же будет. Впереди - стадо.
Из гущи показался рыжий бык. С кольцом. Глаза кровью налиты. Конь даже попятился. А бык – к ним. Вирта «щёлкнула» нагайкой. Звук как от выстрела. А его не испугать. Метр, между ними, остался.
Вирта рубанула мощную лопатку изо всей силы. Конь прыгнул и она сделала «контрольный удар» по массивной голове. Видать помогло.
С десяток вёрст Сторн летел «словно птица». По сухой выжженной дороге, в степи, которых сотни кругом. А, дальше, спуск к пойме и там уж леса, возле Дона, тянутся вдоль берега.
Дорога - по ельнику. Прохлада – благодать. Скоро и коня можно попоить. И себе родник найти. Только подумала, а Сторн замер. Рука твёрдая держит. Никак не отпускает.
Посмотрела. Рослый бородач, в синем спортивном костюме, крепко вцепился. «Ну, что красавица, выпьешь вина с нами. Аль куда спешишь? Может кого, для души, и выберешь, чародейка?». На поляне, в тени, стояли три джипа.
И несколько мужчин лежали, на тенте, за столом. Один, чернявый с проседью, повернулся и осклабился. «Давай, Тарик, нам эту девочку. Всем, до завтра, хватит. А там ещё найдём такого «добра в юбках». Только зови».
Мысль мигом пронзила мозг. «Если не отобьюсь сейчас, тогда уж только жалеть буду». Она выкинула руку с нагайкой. И плеть подняла пыль рядом с мужчиной. «Эх, как? Что делает, стерва? Сейчас разорвём на куски».
Вирта следующий удар нанесла по обидчику. «Костюм» рухнул на траву. Мужчины вскочили на ноги. Сторн, наконец, встал «в свечку» и сделал прыжок по дороге. Лишь, краем уха, девушка слышал крики: «Заводи, быстрей. Ловить будем. А то - уйдёт!». Дончак намётом мчался по дороге, среди полян, и бликов.
Потом она обернулась. Вдали, из-за поворота, показался джип погони. Вирта повернула Сторна в чащу. Пару часов спустя, они оказались возле заброшенной ветряной мельницы.
Дончак, тяжёло поводя боками, затрусил вперёд. За поворотом притаился заброшенный дом. И оттуда бросилась стая бродячих псов. Больших и грязных.
Вирта успела отпустить повод и увидела прыжок, к себе, ближайшего пса. Боль пронзила ногу. Лишь успела, со всей силы, огреть нахала нагайкой. И даже «стрельнуть» концом по песчаному просёлку.
К вечеру показалась родная станица. Вот и его дом. Сразу постучала в окно. «Паша! Ты здесь? Выйди на минутку». Он открыл. «Вирта, привет! Почему, у тебя, вся нога, в крови. Что происходит?».
Павел выпрыгнул, из окна, и помог ей спешиться. А, через час, пара грузовиков, с мужчинами, ехала к околице. «Ах, Паша! Успеть бы помочь. Душа болит!».
