Помните: «Мы рождены, чтобы Кафку сделать былью?». Если вас утешит: не только мы. Недавно я была в Вильнюсе и, конечно, отправилась в Литовский национальный театр оперы и балета – иначе что я за балетоман? Знаете, какой я смотрела балет? «Процесс». Да-да, именно: по книге Франца Кафки. Того самого, абсурд которого уже давно никому не кажется абсурдом.
Вообще-то должны были показывать «Весну священную». Но распоряжением Министерства культуры Литвы балеты «Весна священная» и «Ромео и Джульетта» из репертуара исключены, потому что написаны русскими композиторами (Игорь Стравинский и Сергей Прокофьев). Мне кажется, что заменить «Весну священную» на балет по книге Кафки – прекрасный ход. Вот просто прекрасный.
Уважаемый в Литве писатель и директор музея Виленского Гаона Маркас Зингерис не смог промолчать: «Люди моего поколения молодость провели в СССР, задраенном в носок нетерпимой цензуры. Я узнаю организованную травлю, когда вижу ее и здесь, и в США, и в политических кампаниях других стран. Я узнаю и эту склонность наших политиков и ангажированных деятелей искусства, администраторов, оставаться там, где дует ветер времени, там, где найдешь одобрение большинства в обществе и одобрение мягкотелого чиновника (от которого, кстати, и зависишь). Что тут поделаешь, из СССР я вынес аллергию на всякие горлиты и главлиты – идеологию и запреты в культуре и искусстве».
В этой ситуации Кафка кажется мне (и, как видим, не только мне) естественным выбором.
Премьера спектакля «Процесс» прошла в декабре 2017 года: Кафка – увы, увы! – актуален всегда и в любой, как оказалось, стране. Хореографом выступил художественный руководитель балетной труппы, в прошлом премьер театра, Мартинас Римейкис. Он признался, что прочитал «Процесс» три раза, прежде чем решился на постановку. Роман Кафки – многослойный и многонаселенный, не каждый рискнет его станцевать. Римейкис решился. Музыку написал композитор Миндаугас Урбайтис, у которого в начале его музыкальной карьеры была репутация радикального минималиста. «Урбайтис? Это же сплошная психоделика!», – воскликнула знакомая литовка. Нет, Урбайтис давно расширил свою музыкальную палитру, и от минимализма ушел так далеко, как это вообще возможно. Хотя психоделика – да, чувствуется. Но только в дуэтах и монологах, в массовых сценах и музыка, и настроение совсем иные.
Герой «Процесса» Йозеф К. всегда одинок, всегда как будто потерян. В день, когда ему исполнилось 30 лет, его арестовали, но не сказали почему. Он живет дальше – пытаясь выяснить, за что осужден и как может оправдаться. Йозеф К. все глубже увязает в своем процессе, о котором не знает практически ничего. Он только чувствует – чувствует! – что время его истекает, что приговор – за что, почему? – вынесен и не может быть обжалован. А потом двое неизвестных закалывают его в каменоломне.
Только что вы прочитали очень-очень краткое изложение романа Франца Кафки «Процесс». А теперь подумайте: как это станцевать? Когда хореограф замахивается на произведение столь масштабное, он должен выбрать, о чем рассказывать. Потому что можно рассказать о противостоянии маленького человека и бездушной бюрократической машины – это история на все времена, понятная всем и каждому, мы просыпаемся в этой истории каждое утро. Или можно рассказать о встречах Йозефа К. с женщинами, которые обещали найти лазейки в сложных судебных делах, но его влекло к ним обещание (или, скорее, желание) совсем иного рода. В этом случае можно поставить красивые и чувственные адажио. Но автор либретто Лауринас Каткус и хореограф Мартинас Римейкис решили поразмышлять о свободе индивида, противостоящего системе и ставшего поэтому мишенью для обвиняющей толпы. Ну, сами знаете: был бы человек, а обвинение найдется. И статья, конечно, тоже, как мы помним из «Процесса».
Станцевать «Процесс» последовательно невозможно, поэтому Римейкис сделал свой балет лабиринтом, в котором блуждает, не находя выхода, Йозеф К. (сложно найти выход там, где его в принципе нет). И это ход – лабиринт, разные люди, и каждый – судья, хотя только один из них в судейском парике – оказался вполне танцевальным.
Сценография (Мариус Яцовскис, костюмы – Юргита Янкуте) скупа на цвет – только белый, оттенки серого и черный, но именно такой, на мой взгляд, она и должна быть. Отличная, на мой взгляд, сценография – давящая на Йозефа К. и зрителей сдвигающимися-раздвигающимися стенами, опускающимися-поднимающимися балками, передвигающимися блоками, напоминающими то надгробия, то скамьи.
Вы, наверное, ждете, когда я расскажу про хореографию? Хм… После спектакля у нас с мужем разгорелась дискуссия о том, для чего мы ходим на балет: чтобы философствовать во время и после спектакля или все-таки ради хореографии? В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы это – и философия, и танец – шло в одном пакете, но это не так часто встречается (именно поэтому хореограф – профессия штучная, и имена великих у всех на слуху). И вот тут наши мнения с мужем разошлись. Я говорила, что для меня главное – чтобы было о чем размышлять после спектакля, чтобы хореограф (ведь главную мысль, идею спектакля рождает именно он) заставил меня думать. Чтобы я, придя домой после спектакля, ощущала его послевкусие, разгадывала смыслы. Но достигается это все же хореографией. Муж говорит, что в балете главное – именно она, хореография, а не философский посыл. Что можно просто наслаждаться красотой танца, и совсем не обязательно разгадывать смыслы. Поэтому впечатления у нас о спектакле Миндаугаса Урбайтиса и Мартинаса Римейкиса разные, хотя и не противоположные. Мне было над чем подумать – противостояние маленького одинокого человека и толпы, маленького беспомощного человека и бюрократической машины я увидела, и куда надо (в сегодняшний наш день) перенесла. Но хореография, хореография… Да, она была не слишком разнообразной, выглядела ломкой (это кажется интересным приемом, когда видишь первый, второй раз, а потом утомляет частотой), авторские приемы постоянно повторялись, не каждому персонажу досталась индивидуальная лексика. Технический уровень танцовщиков слаб. Думаю, с настоящей классикой – чтобы три акта на пуантах – они не справятся (и, судя по афише, они это знают и даже не замахиваются).
И все же, все же… Это интересный спектакль, пользующийся неизменным успехом у публики. Более того, это, можно сказать, прорыв для литовского национального балета. Композитор Миндаугас Урбайтис и хореограф Мартинас Римейкис награждены литовской театральной премией «Золотой крест». Спектакль побывал на гастролях в Польше и Чехии (великий австрийский писатель родился в Праге) и впервые в истории балетной Литвы его показали на телеканале «Mezzo». С моей (субъективной, конечно) все это – в первую очередь за идею (все понимают, что танцевать Кафку куда сложнее, чем делать его былью) и сценическое ее воплощение. Но не хореографическое.
Это не отменяет моего совета: если в Вильнюсе вы и балет «Процесс» совпадете по времени – идите. Правда, совпасть будет нелегко: с балетом в Литовском национальном театре оперы и балета – беда. В марте, например, балетных вечеров будет всего пять. И в каждый покажут один спектакль – «Арлекинаду». Этому балету повезло: музыку написал Риккардо Дриго. И поскольку у композитора «правильная» фамилия, никто особо не обращает внимания на то, что балет был написан для и впервые поставлен в русском театре, а его хореограф – Мариус Петипа. «Самый русский» хореограф, хоть и француз. О времена, о Кафка!